Славяноведение, № 5
© 2009 г. И.Е. ВОРОНКОВА
ПАРТИЯ КОНСТИТУЦИОННЫХ ДЕМОКРАТОВ О ЦЕЛЯХ И ТЕКУЩИХ ЗАДАЧАХ БАЛКАНСКОЙ ПОЛИТИКИ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ НАЧАЛА XX ВЕКА
Общие положения программы Партии конституционных демократов (ПКД, кадеты) довольно хорошо изучены в современной российской историографии (см. [1]). Однако вопросам внешней политики в идеологии кадетов до сих пор уделяется явно недостаточное внимание. Между тем ориентация на защиту национальных интересов России, в числе которых приоритетными кадеты называли достижение преобладающего влияния на Балканах, на пути к которому предстояла борьба с австро-германизмом и уничтожение остатков турецкого владычества, совпала с новыми задачами, вставшими перед российской дипломатией после поражения в русско-японской войне (1904-1905).
Новый министр иностранных дел А.П. Извольский, вступивший в должность 28 апреля (11 мая) 1906 г., провозгласил курс на возвращение России в Европу. Надеясь на дружбу с Англией, министр «стремился выйти на путь более активной политики на Балканах» [2. 1909. 30 Х]. Однако, по справедливому замечанию лидера партии конституционных демократов П.Н. Милюкова, Россия возвращалась туда «ослабленной и потерявшей значительную часть своего [...] влияния на славянские народности» [3. С. 301]. За время ее увлечения Дальним Востоком здесь успели возникнуть новые комбинации. Партийная газета «Речь» замечала: «Взамен влияния [...] России и Австрии, судьба балканского вопроса переходит в руки европейского концерта. Англия стала защитницей славян, тогда как роль друга султана после избиения армян взял на себя германский император. Такой политикой Германия приобрела экономические выгоды. Вслед за Германией выступила и Австрия, которая предъявила претензии на свою долю барыша на Балканах» [2. 1908. 27 Х].
Политики Австрии строили планы по аннексии Боснии и Герцеговины. Своего рода катализатором событий послужила младотурецкая революция в июле 1908 г., которая по прогнозам кадетов должна была «вызвать серьезнейшие изменения в международных отношениях, связанных с балканским вопросом». Австрия, указывал П.Н. Милюков, почувствовала, что «это тот момент, которого нельзя пропустить» [2. 1908. 14 IX].
Российское правительство, заявляя своим государственным интересом обеспечение мирного развития на Балканах, считало возможным строить балкан-
Воронкова Ирина Евгеньевна - канд. ист. наук, доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин Орловского государственного института экономики и торговли.
скую политику в «дружеском единении с Австро-Венгрией в делах Турецкого Востока» [4. Ф. 151. Оп. 482. Д. 76. Л. 25об.]. На встречу с министром иностранных дел Австро-Венгрии А. Эренталем в Бухлау А.П. Извольский ехал с пониманием формальности уступки Боснии и Герцеговины, однако оценивал ее как «дело громадной важности и трудности», которому предстояло разрушить Берлинский трактат. В обмен на непротиводействие аннексии А.П. Извольский рассчитывал получить соответствующие гарантии и компенсации для России и Балканских государств, в ряду которых стояло бы «изменение в нашу пользу и согласно нашей формуле, постановлений о проливах» [4. Ф. 133. Оп. 470. Д. 204. Л. 11об.]. Переговоры 2-3 (15-16) сентября были весьма напряженными, но, по словам русского министра, он смог «привести» А. Эренталя к желаемому результату. Австро-Венгрия признала право России требовать пересмотра режима проливов Босфор и Дарданеллы в обмен на обещание, что Россия по факту аннексии Боснии и Герцеговины не сделает casus belli (основание для войны). Правда, А.П. Извольский оговорил, что в конечном итоге решение вопроса будет зависеть от держав, которые, скорее всего, потребуют определенных компенсаций за нарушение Берлинского трактата. Когда о содержании переговоров в Бухлау стало известно русскому правительству, оно выказало крайнее неудовольствие тем, что «так поздно» узнало о деле «громадного национального и исторического значения». Суммируя сказанное на правительственном совещании, В.Н. Коковцов 20 сентября написал А.П. Извольскому в Париж: «Нам следует ответить на Aide Memoire (вспомогательный (краткий) меморандум, который посол вручает министру иностранных дел по окончании беседы. - И.В.) мотивированным протестом против присоединения Боснии и Герцеговины [...] Мы должны дать ясное доказательство Турции и Державам, что не участвуем в нарушении современного положения, и, если присоединение состоится, то против нашего согласия и за собственный риск Австрии» [4. Ф. 133. Оп. 470. Д. 204. Л. 89об.-90]. А.П. Извольскому рекомендовали прервать тур по Европе, но на свой страх и риск он продолжил поездку в надежде решить вопрос о проливах на предполагаемой к созыву конференции. В то время, пока он «ездил осведомляться, как смотрят на вопрос в Италии, Франции и Англии, - отмечала позднее «Речь», - болгарская независимость и аннексия сделались совершившимися фактами» [2. 1909. 23 IX], о которых русский министр узнал в Париже.
Когда 5 октября Болгария объявила независимость, А. Эренталь заторопился, заявив о присоединении Боснии и Герцеговины 6 октября, ранее намеченного Францем-Иосифом срока. С юридической точки зрения австрийское циркулярное сообщение об аннексии носило односторонний характер. Советник А.П. Извольского профессор М.А. Таубе, отмечая данный факт, указывал, что кроме признания аннексии или ее отрицания для России существует средний путь - «такая политическая комбинация в Балканском вопросе, при которой могла бы быть допущена значительная автономия Боснии и Герцеговины и известные удовлетворения Сербии и Черногории» [4. Ф. 340. Оп. 611. Д. 30. Л. 17]. Сам министр вынашивал идею «возложить ответственность и, так сказать, одиум за нарушение Берлинского трактата на Австрию. Из этого само собою и естественным образом, - писал он своему заместителю Н.В. Чарыкову, - возникнет мысль о конференции, на которую Австрия явится как бы в качестве обвиняемой, мы же выступим в роли защитников интересов Балканских государств и даже самой Турции» [4. Ф. 133. Оп. 470. Д. 204. Л. 34об.].
Проекту А.П. Извольского о созыве международной конференции для обсуждения незаконных действий Австро-Венгрии не суждено было осуществиться. Поддержанная Германией, Австрия категорически отказалась передать вопрос об аннексии на международное обсуждение. Генеральный консул России в Вене Л.В. Иславин констатировал, что все попытки «поставить австрийскую политику в известные рамки и дать ей направление, не вредящее нашим интересам [.] разрушены самоуверенно-легкомысленным Эренталем. Он зарвался, и всякий более или менее ясно чувствует, что даром это не обойдется, и с тревогой ожидается приближение весны» [5. Ф. 813. Оп.1. Д. 261. Л. 8об.-9].
Действительно, Сербия, лелеявшая мечту создать югославянское государство с Боснией и Герцеговиной как составной частью, не желала признавать факта аннексии, требуя автономии для Боснии и Герцеговины под суверенитетом султана. Однако в конце февраля 1910 г. Турция подписала соглашение с Австрией, отказавшись от своих номинальных прав на провинции. Тогда Сербия, воспользовавшись идеей А.П. Извольского о «территориальных компенсациях», стала требовать отделения в юго-восточной части Боснии, по верхнему Дрину, узкой полосы земли, которая соединила бы территории Сербии и Черногории, дав непрерывный выход к морю. Это вознаграждение, как заметит П.Н. Милюков, первоначально не вдохновило сербов, но было одно обстоятельство, компенсирующее унизительность «подачки» - «Сербия этим приобретала нравственное право на поддержку России» [6. С. 141], что стало, на взгляд лидера партии, самым печальным недоразумением политики А.П. Извольского. Печальным потому, что, во-первых, мы, не имея достаточных оснований, обнадежили сербов, а во-вторых, сами оказались перед опасностью того, что Европа принудит сербское правительство быть уступчивее. Осознание возможности последнего привело к появлению 17 февраля официальной ноты России, в которой сербам предложили отказаться, как можно скорее, не дожидаясь европейского обсуждения, от «территориальных компенсаций». В данном случае действия А.П. Извольского были вызваны тем, что в вопросе о поддержке России в случае войны с Австро-Венгрией из-за Сербии и Франция, и Англия ответили отказом. Через неделю, признав свой шаг неудачным, А.П. Извольский помог сербскому министру М.Г. Милова-новичу составить ноту, в которой речь шла о вынесении спорных пунктов на суд европейского «трибунала».
Тем временем обстановка на австро-сербской границе накалилась до предела. Угроза военного конфликта между Австрией и Сербией с возможностью его перерастания в европейскую войну становилась все более реальной. Противостоящие друг другу европейские блоки пытались примирить стороны: Англия советовала сербскому правительству выбрать корректную форму для ответа Австрии, А. Эренталь пригрозил предать гласности секретные документы, доказывающие, что русский министр не только дал согласие на аннексию, но и подталкивал австрийского коллегу к этому шагу. Тактика А. Эренталя оказалась более действенной. Пытаясь выручить А.П. Извольского из неприятного положения, русский посол гр. К.И. Остен-Сакен обратился за посредничеством к канцлеру Германии Б. Бюлову, который впоследствии вспоминал: «Я сказал русскому послу, что я охотно соглашусь на дружественное посредничество не только, чтобы выручить Извольского из тупика, в который он зашел, но и чтобы сохранить мир для всего мира» [7. С. 337].
План Б. Бюлова был прост - Австрия просит у великих держав, подписавших Берлинский трактат, формальную санкцию на отмену 25-й статьи. Россия, в свою
очередь, соглашается принять это изменение. В конечном итоге Сербия лишается законных оснований опротестовать аннексию, и конференция, как таковая, теряет свой смысл. А.П. Извольский принял протянутую Германией руку помощи, но в Австрии все еще был силен соблазн покончить с сербскими притязаниями военным путем. Поэтому германская сторона поспешила ускорить события -7(22) марта она потребовала от России прямого признания или непризнания факта аннексии. Понимая безвыход
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.