СТРАНА И ЕЕ ОБРАЗ
А.Ф.Кофман
Перестройка и постсоветская эпоха: взгляд из Латинской Америки
В постсоветскую эпоху образ России в Латинской Америке утрачивает как культурфилософскую, так и идеологическую составляющие; он уходит из художественной литературы и эссеистики в прессу и в научно-политическую литературу, то есть фактически из сферы имагологии перемещается в сферу политического имиджа и оценивается, исходя из чисто прагматических критериев. Наряду с общим падением интереса к России в Латинской Америке образ постсоветской России лишился глубины, смыслового многообразия и полемичности.
Ключевые слова: перестройка, социализм, капитализм, леворадикальная интеллигенция, идеология, образ.
Чтобы понять, каким радикальным модификациям подвергся в Латинской Америке образ СССР в период перестройки и особенно России в постсоветскую эпоху, надо подчеркнуть три очень существенных особенности его функционирования в латиноамериканском (да и не только) общественном сознании. Первая и важнейшая: Советский Союз, как бы к нему ни относились, положительно или отрицательно, обладал ярко выраженным качеством «инаковости», т.е. он представлял в корне иной миро-строй по отношению к общественным и идеологическим системам всех латиноамериканских стран за исключением Кубы и, в 80-е годы, Никарагуа. А «инаковое» всегда вызывает к себе повышенный интерес, больший, нежели «подобное». Сказанное в полной мере относится как к США, так и к западноевропейским демократиям, внимание которых к социалистическим странам не в последнюю очередь было обострено страхом ядерного конфликта. Но, если в развитых капиталистических государствах относительно небольшая часть населения видела в Советском Союзе достойную
Андрей Федорович Кофман — доктор филологических наук, заведующий отделом литератур Европы и Америки новейшего времени ИМЛИ им. А.М.Горького РАН (ап-drey.kofman@gmail.com).
Последняя из серии статей. Начало см.: Латинская Америка, 2011, № 2, 3.
для подражания модель общественного строя, то в Латинской Америке этот сегмент населения был несравненно более широким: вся левоориентированная интеллигенция, имевшая колоссальное влияние на рабочих и крестьян. Не стоит забывать и того, что эта интеллигенция в большой мере формировалась за счет десятков тысяч студентов, получивших высшее образование в вузах СССР. В силу этих обстоятельств советская «инако-вость» для значительной части латиноамериканцев приобретала качество «альтернативности», то есть выбора направления дальнейшего развития; и эта «альтернативность» образа нашей страны привлекала к нему интерес не только латиноамериканской «искъерды», но и, от противного, самых беспощадных критиков советского тоталитаризма вроде О.Паса. Наконец, третья особенность функционирования образа Советского Союза в латиноамериканском общественном сознании состояла в том, что СССР и на словах, и на деле позиционировал себя как противовес США, а для латиноамериканцев с их традиционной нелюбовью к северному соседу и к гринго вообще эта позиция имела колоссальную значимость. Этот момент возбуждал симпатии к нам далеко не только в среде левоориентированной интеллигенции. Собственно, на этих трех основаниях и держался интерес, и, конечно, его дополняла культурная составляющая.
К этому следует добавить, что на закате советской эпохи СССР полноценно присутствовал в Латинской Америке на официальном и дипломатическом уровне. Если в 50-е годы основной акцент нашей внешней политики делался на контактах с латиноамериканскими компартиями, в то время как дипломатических отношений с большинством стран континента не было, то к середине 80-х годов установлены отношения с 16 государствами, в том числе со всеми южноамериканскими за исключением Парагвая и Чили. С 1960 по 1983 г. объем внешней торговли между СССР и латиноамериканским регионом вырос в 16 раз. Одновременно наблюдается дипломатическая активность со стороны латиноамериканцев: в период с 1984 по 1987 г. в СССР побывали с официальными визитами президенты Аргентины, Уругвая, министры иностранных дел Мексики и Бразилии, президент Национальной ассамблеи Панамы, делегация Гондураса во главе с министром экономики и др. Ответные шаги не заставили себя ждать: в 1987 г. состоялся визит Э.А.Шеварднадзе в несколько стран Южной Америки, вслед за чем год спустя М.С.Горбачев совершил турне по Латинской Америке.
Перестройка в СССР вызвала колоссальный интерес во всем мире — то было время, когда наша страна стала главным персонажем Театра Истории; и нисколько не преувеличивали те, кто тогда говорил, что именно она определяет судьбу всего человечества. Важно подчеркнуть, что интерес к перестройке в немалой степени диктовался тем, что ее результат был неизвестен и непредсказуем. Страна находилась в «пороговой» ситуации, предоставляя политикам, аналитикам и футурологам широкое поле для самых различных прогнозов. Именно неопределенность судьбы СССР рождала необыкновенное напряжение той эпохи.
В Латинской Америке обостренное внимание к процессам, происходящим в СССР, подогревалось вышеупомянутыми специфическими особенностями восприятия Советского Союза. Для латиноамериканцев образ нашей страны пока что в полной мере сохранял качество «инаковости»; но
сохранит ли он в будущем качество «альтернативности»? Ведь если СССР встанет на капиталистические рельсы, то он это качество безвозвратно утеряет. Второй вопрос, очень остро стоящий для большинства латиноамериканцев: останется ли СССР противовесом США? Если нет, то континент может подпасть под прямой диктат могущественного северного соседа. И, наконец, третий вопрос: какая идеология восторжествует в Советском Союзе и не прекратит ли он поддержку левых движений? Фактически некие предварительные ответы на эти вопросы дал Горбачев во время своего турне по Латинской Америке, сделав важное заявление о том, что «отвергает попытки навязать превратное представление, будто Советский Союз желает устраивать социалистические революции в Латинской Америке» и что «СССР не намерен нарушать связи, сложившиеся у латиноамериканских стран с США»1. Однако немногие уловили смысл этого послания в будущее.
Пока же перестройка вызывала эйфорию в различных слоях латиноамериканских обществ, в том числе среди большей части левоориентированной интеллигенции. Немалую роль для пропаганды перестроечных процессов играло мнение «патриарха» латиноамериканской литературы Г.Гарсиа Маркеса, который в 1987 г. приехал в Советский Союз, встретился с Горбачевым и имел с ним продолжительную беседу. После этого знаменитый писатель заявил, что он стал «рьяным перестройщиком», и «верит в перестройку»2.
В том же 1987 г. мексиканское издательство «Diana» опубликовало на испанском языке книгу Горбачева «Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира»; ее презентация состоялась в декабре того года. Тут же права на издание купили аргентинское и бразильское издательства, а затем издательства почти всех стран континента, и книга с укороченным названием «Перестройка» разошлась огромными тиражами. Корреспондент журнала «Латинская Америка» рассказывает, что застал крупнейшего писателя и бывшего президента Доминиканской Республики Хуана Боша как раз в тот момент, когда тот читал книгу Горбачева, делая карандашом пометки на полях. В интервью Х.Бош сказал: «Перестройка ценна именно своим объединяющим началом, возможностью, наконец, покончить с отношением в Советскому Союзу как к «империи зла», как к Люциферу, какое империалистической пропаганде удавалось насаждать в умах многих людей. Мы это чувствуем буквально собственной кожей, подкоркой, порой даже не желая того»3.
Слова Боша «объединяющее начало» очень точно выразили одну существенную особенность имиджа Советского Союза в годы перестройки. Действительно, этот имидж был не просто положительным — он был универсально положительным, т.е. с одинаковой силой воздействовал как на правые, так называемые «реакционные круги», так и на левых, за исключением разве что террористов-революционеров и закоренелых догматиков. Правые с изумлением обнаружили в заскорузлом тоталитаризме советского образца внутренние стимулы и способности к переформированию, эволюции; а мирные инициативы Горбачева избавляли мир от страха ядерной войны, и получалось так, что бывшая «империя зла» направляла историю по мирному пути развития. В журнале «Vuelta», которым руководил непримиримый враг советского тоталитаризма О.Пас, говорилось: «Недавние изменения в советском обществе по направлению к большей открытости
изумили всех. ... Газетные и частные сообщения свидетельствуют о том, что процесс либерализации советского общества не останавливается. Еще остается многое сделать. Но, возможно, не в таком уж далеком будущем гражданские свободы станут составной частью советской жизни»4.
Процесс перестройки импонировал и левым, которые с новой силой поверили в возможности социализма как динамичной саморазвивающейся системы и подчеркивали, что с концепцией «нового мышления» СССР опять оказался «впереди планеты всей». Этот акцент очень ясно звучит, например, в высказываниях аргентинского кинорежиссера Фернандо Бири, основоположника «нового» латиноамериканского кинематографа. Он заявил: «Чем сильна концепция нового мышления? Тем, что с ней выступает Советский Союз. Важно то, что многие идеи вновь выдвинуты сегодня именно Советским Союзом, который предлагает конкретные шаги для их воплощения в жизнь»5.
Весной 1989 г. в Буэнос-Айресе состоялся международный семинар на тему «Отношения Южной Америки с СССР. Перспективы на 90-е годы». Главное внимание в работе семинара приковала к себе перестройка, а обсуждение этого общественного процесса вылилось в ожесточенный спор: что это, крах или возрождение социализма? Для латиноамериканской интеллигенции эта дилемма стояла очень остро, куда острее, чем для интеллектуалов Западной Европы и США. Интеллигенция, а она, как говорилось, была в подавляющем большинстве левой, уверяла, что перестройка носит глубоко социалистический характер.
Между тем развитие событий не настраивало на оптимистический лад. В конце 80-х и в самом нач
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.