18. Gosudarstvennaya duma. Stenograficheskie otchetih. Chetvertihyj sozihv, 1914 g., sessiya vtoraya. Zasedaniya 29-52 (s 22 yanvarya po 19 marta 1914 g.). SPb.: Gosudarstvennaya tipografiya, 1914, 1994 р.
19. Struve P.B. Avstro-germanskoe «ukrainstvo» i russkoe obthestvennoe mnenie, Birzhevihe vedomosti, 29 sentyabrya 1914 g., No. 14402.
20. Milyukov P.N. Ukrainskiyj vopros i P.B. Struve, Rechj, 1914 g., 9 noyabrya, No. 303.
21. Gredeskul N.A. Lozhnaya ideya (k voprosu o «kuljturnom separatizme»), Narodih i oblasti, 1915 g., No. 2, рр. 2-5.
22. Arkhiv Doma Plekhanova (RNB), f. 482, P.N. Milyukov.
23. Sjhezdih i konferencii konstitucionno-demokraticheskoyj partii. V 3 t. T. 3, kniga 1, 1915-1917 gg. M.: ROSSPEhN, 2000, 831 р.
24. Gosudarstvennaya duma. Stenograficheskie otchetih. Chetvertihyj sozihv, 1915 g., sessiya chetvertaya. Zasedaniya 1-16 (s 19 iyulya po 3 sentyabrya 1915 g.): s prilozheniem ukazatelya k stenograficheskim otchetam. Pg.: Gosudarstvennaya tipografiya, 1915, 1212 р.
25. Progressivnihyj blok 1915-1917, Krasnihyj arkhiv, 1932 g., t. 1-2 (50-51), рр. 117-160.
26. Vernadskiyj V.I. Ukrainskiyj vopros i russkoe obthestvo, Druzhba narodov, 1990, No. 3, рр. 247-254.
27. Kokoshkin F.F. Avtonomiya i federaciya. Pg.: Izdanie Partii Narodnoyj Svobodih, 1917, 21 р.
28. Protokolih Centraljnogo Komiteta i zagranichnihkh grupp konstitucionno-demokraticheskoyj partii. V 6 t. M.: ROSSPEhN, 1998, T. 3. 1915-1920 gg. 590 р.
УДК 94 (47). 083
EDUARD VALENTINOVITCH KOSTJAEV
Candidate of historical sciences, Associate Professor,
Associate Professor of Chair of the Russian History and Culture of Yuri Gagarin State Technical University of Saratov, Saratov, Russia E-mail: rectorat@sstu.ru
Victory of the ideas of "revolutionary defensism" in Petrograd Soviet and in the
Menshevist Party in March of 1917
This article reviews in detail the transition of the majority of representatives of the Russian revolutionary democracy and members of Petrograd Soviet of the workers and soldiers' deputies and of the leaders of the Menshevist Party to the position of the "revolutionary defensism". This occurred after returning to Petrograd from the long-term Siberian exile of Irakly Georgievitch Tsereteli, a Menshevik, and its adherents Vladimir Savelyevich Vojtinsky, Theodor Ilyich Dan (Gurvich) and some others. As a result, the overwhelming majority of representatives of the Russian revolutionary democracy, including members of the Petrograd Soviet, which in the first months after the victory of the February Revolution represented even more influential body than the Provisional government, moved from the ideas of so-called «Siberian Zimmerwaldism», which denied the necessity of participation of the Russian proletariat in defense of imperial Fatherland, to the approved participation of workers in self-defense of the country, which cast off the shackles of the autocratic authority.
The ideas of the "revolutionary defensism" carved their way to the minds of representatives of revolutionary democracy of Russia through hard intraparty and intrasoviet debates between the main conductor of the ideas I.G. Tsereteli, and his principal opponent from the internationalist and pacifistic camp, a radical socialist then staying beyond fractions, a member of the Executive Committee of the Petrograd Soviet of workers and soldiers deputies, Nikolay Nikolaevich Sukhanov, who in May of 1917, upon returning from immigration of one of the Mensheviks' leaders Y.O. Martov, became a Menshevik-internationalist. The article arrives at the conclusion that transition to the "revolutionary defensism" became critical for the entire subsequent course of the revolution of 1917 in Russia and promoted domination of its ideas down to seizing authority by Bolsheviks at the end of October of 1917.
Key words: World War I, Russian social democracy, Menshevism, February Revolution, "revolutionary defensism", internationalism, Sukhanov, Tsereteli.
КОСТЯЕВ ЭДУАРД ВАЛЕНТИНОВИЧ
кандидат исторических наук, доцент, доцент кафедры истории Отечества и культуры Саратовского государственного технического университета им. Ю.А. Гагарина (Саратов) Тел.: (8452) 99-88-11; E-mail: rectorat@sstu.ru
В статье подробно анализируется произошедший в марте 1917 г. переход большинства членов Исполнительного комитета Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов и руководства меньшевистской партии на позиции «революционного оборончества». Это случилось после возвращения в Петроград из многолетней сибирской ссылки меньшевика Ираклия Георгиевича Церетели и его единомышленников Владимира Савельевича Войтинского, Фёдора Ильича Дана (Гурвича) и некоторых других. В результате подавляющее большинство представителей революционной демократии России, в том числе члены Петроградского совета, являвшегося в первые месяцы после победы Февральской революции даже более влиятельным органом, нежели Временное правительство, перешло от идей так называемого «сибирского циммервальдизма», отрицавшего необходимость участия российского пролетариата в обороне царского Отечества, на «революционно-оборонческую» позицию одобрения участия рабочих в самозащите сбросившей цепи самодержавной власти страны. Дорогу в умы представителей революционной демократии России идеи «революционного оборончества» пробивали себе в ходе жёсткой внутрипартийной и внутрисоветской полемики, которую вели между собой в основном главный проводник этих идей - И.Г. Церетели, и его основной оппонент из интернационалистско-пацифистского лагеря - стоявший тогда вне фракций радикальный социалист, член Исполнительного комитета Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов Николай Николаевич Суханов, в мае 1917 г., после возвращения из эмиграции в Россию одного из лидеров меньшевиков Ю.О. Мартова, ставший меньшевиком-интернационалистом. В заключение статьи делается вывод, что переход к «революционному оборончеству» стал переломным для всего дальнейшего хода революции 1917 г. в России и способствовал господству его идей вплоть до захвата власти большевиками в конце октября 1917 г.
Ключевые слова: Первая мировая война, российская социал-демократия, меньшевизм, Февральская революция, «революционное оборончество», интернационализм, Суханов, Церетели.
Победа идей «революционного оборончества» в Петроградском совете и меньшевистской партии в марте 1917 г.
Огромное и судьбоносное воздействие на события революции 1917 г. в России оказал переход меньшевика Ираклия Церетели и его единомышленников от «сибирского циммервальдизма»,
проповедовавшегося ими в ссылке в 1914 - феврале 1917 г. и отрицавшего необходимость участия российского пролетариата в обороне царского Отечества [1, с. 73-77], на позиции «революционного оборончества», напротив,
одобрявшего участие рабочих в самозащите сбросившей самодержавную власть России. Произошел этот переход в первые же после победы Февральской революции недели, проведенные «сибирскими циммервальдистами» в Иркутске (в Петроград они выехали 10 или 11 марта). Для социалистов, руководивших Комитетом общественных организаций Иркутска под председательством Церетели, было характерно «государственное» настроение: «Для нас... не было противоположности между "государственным" и "революционным" подходом к тому или иному вопросу, - вспоминал «сибирский циммервальдист» Владимир Войтинский. - Наоборот, обе точки зрения представлялись неотделимыми одна от другой. Утверждение, укрепление государственности при одновременном наполнении ее революционным (курсив Войтинского. - Э. К.) содержанием - в этом видели мы задачу демократии» [2, с. 36].
Революция должна была тогда найти в себе силы закончить войну так, чтобы «не поступиться идеей свободы и спасти страну». «В противном случае, - писал Церетели, - она сама должна была стать жертвой внешнего врага и внутренней контрреволюции». Церетели и его соратники мгновенно почувствовали огромную перемену в подходе к войне, которая была создана самым фактом революции, превратившей их из «безответственной оппозиции» в «хозяев революционной страны». Теперь именно им нужно было указывать и народным массам, и армии, что делать в каждый конкретный момент: «Без нашей активной поддержки, - пояснял Церетели, - фронт не мог держаться. Отрицанием войны, даже организацией мирной кампании, стоящая перед нами задача не исчерпывалась. Революция получила войну по наследству и должна была ее продолжать. до тех пор, пока она не сможет осуществить свои условия мира». Из всех практических задач, поставленных революцией, именно к этой «мы были меньше всего подготовлены. Но мы чувствовали, что старые привычные формулы должны были дополняться новыми в соответствии с потребностями совершившейся революции. Это был психологический перелом, - заключал он, - положивший начало тому "революционному оборончеству", которое господствовало в среде демократии в первые восемь месяцев революции» [3, с. 23-24].
Войтинский отмечал, что одна из главных опасностей для победившей революции рисовалась находившимся в Иркутске социалистам «в виде полчищ германского империализма»: «Германский император представлялся воплощением того же самого строя, представителем которого был Николай II. Естественно было ожидать, что теперь Вильгельм поспешит протянуть руку помощи своему низвергнутому "брату". Именно ощущение этой опасности, - признавался он, - поставило перед нами в совершенно новом освещении вопрос об обороне». Войтин-ский не утверждал, что это был единственный ход мысли, приводивший «интернационалистов-циммервальдистов» к «революционному оборончеству»: «Но этим (курсив Войтинского. - Э. К.) путем, - считал он, - переход совершался особенно быстро, и при нем меньше всего ощущалось противоречие между вчерашней проповедью мира и сегодняшним призывом к обороне» [2, с. 37-38].
Вернувшись 20 марта в Петроград, Церетели начал отстаивать идеи «революционного оборончества» на состоявшемся на следующий день специальном заседании Исполнительного комитета Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов (Исполкома П
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.