Политические изменения и преобразования в
социальной сфере современной России
(«круглый стол»)*
Отдел исследования социально-политических отношений Института социологии РАН совместно с рядом вузов Москвы и Редакцией журнала «Социально-гуманитарные знания» в январе 2012 г. провели «круглый стол» по теме «Политические изменения и преобразования в социальной сфере современной России». Ниже мы публикуем выступления его участников в сокращении.
О.М. Михайленок, доктор политических наук, заведующий отделом исследования социально-политических отношений Института социологии РАН. Вопросы о связи социальной динамики с формами политических изменений, тенденциями политического развития сегодня весьма актуальны. Особенно важен анализ этой взаимосвязи для стран, находящихся в переходном социально-экономическом состоянии, в стадии трансформации политических отношений и институтов.
В качестве важных методологических моментов, характеризующих подходы к анализу рассматриваемых взаимоотношений, выделим следующие. С одной стороны, политические изменения представляют собой специфический тип социальных изменений, относящийся прежде всего к переменам в механизме властной регуляции общества. К политическим изменениям применимы самые общие социологические характеристики любого социального изменения, но они обладают и рядом особых черт. С другой стороны, следует подчеркнуть то, что изменения в государственных институтах могут осуществляться достаточно автономно от социальных и экономических условий несмотря на значительную роль последних. В связи с их
* Центр политологии и социологии Института социологии РАН, е-таП: trudsociol@isras.ru
нелинейным характером политические изменения не всегда сопряжены с социальным прогрессом и поступательным движением общества вперед, порой допускают достаточно серьезные замедления и даже движение вспять (к примеру, ослабление, а то и крушение демократических режимов).
По мнению политологов чаще всего политические изменения выступают интегральным продуктом взаимодействия социальных сил и политических институтов, спонтанных и сознательных действий, объективных и субъективных факторов, макроструктурных перемен и совокупности микроакций, а также активности внутригосударственных и международных структур.
Говоря о том, что политическую жизнь трудно себе представить без накоплений, качественных сдвигов и существенных изменений, следует в то же время иметь в виду, что подавляющее большинство как политических деятелей, так и рядовых граждан стратегически заинтересованы в установлении некого устойчивого и стабильного порядка, в рамках которого осуществляется политическая динамика. В то же время, как это ни парадоксально на первый взгляд, именно нестабильность нередко служит стимулом поиска общественного согласия и фактором обеспечения эффективных перемен, выступая своего рода прививкой от болезней политической стагнации. Как заметил американский политолог Д. Аптер, политическая нестабильность вызывает к жизни дух творчества и инноваций.
В анализе взаимосвязи политических перемен и изменения социального контекста сегодня наиболее популярны два основных методологических подхода: контекстуалистский и институционалистский. В рамках первого в центре анализа механизма перемен - проблема достижения или нарушения равновесия между политической системой и составляющей ее «внешним контекстом», т.е. социальной средой (например, между правительством и значимыми социальными
группами). Этот подход представлен в работах упоминавшегося уже Д. Аптера. Второй же подход, к сторонникам которого можно отнести американского политолога Р. Патнэма, связывает изучение причин дестабилизации и других политических сдвигов со сменой характера институционального общения людей, что, в свою очередь, обусловлено обновлением как формальных норм и процедур, так и неформальных регламентов и правил игры. Следует отметить, что по существу эти методологии во многом опираются на сходные теоретические конструкты и понятия.
Рассматриваемые методологические подходы в значительной степени связаны с развитием популярной теории социально-политических изменений, получившей название концепции «устойчивого развития». Среди политологов распространено мнение, что ближе всех к ее реализации продвинулись развитые страны Европы, Северной Америки, Япония, Австралия и т. д.
По мнению А.А. Дегтярева органическая устойчивость, инерционность, в отличие от просто стабильности, связаны не только с легко нарушаемым равновесием двух или нескольких общественных сил, их более или менее неустойчивым перемирием, а с действием определенной интегрирующей «формулы», в которую сравнительно надолго «отливается» политическая культура всего общества.
Сегодня в политических кругах различных государств распространено мнение, что опора на представления о «динамической устойчивости» политического процесса может служить для различных государств некой эталонной моделью, позволяющей разрабатывать эффективные меры преодоления кризисов развития и решения социальных проблем.
Анализ проблемы взаимосвязи политических изменений и социального развития предполагает также изучение агентов или субъектов этих изменений. Социальные и политические движения -
это, пожалуй, наиболее мощные силы в ряду других агентов социальных и политических изменений. Люди сплачиваются и организуются для того, чтобы произвести изменения в обществе, в государственном устройстве.
Социальные и политические движения являются одновременно продуктом и производителем социальных и политических процессов. Они могут рассматриваться как конечная причина последних, т.е. как условия, необходимые и достаточные для их совершения. Но социальные и политические движения могут, как считает известный польский социолог П. Штомпка, рассматриваться и просто как симптомы, эпифеномены, сопровождающие процессы, которые развиваются по своим собственным законам (например, сопровождение процесса модернизации, урбанизации, неожиданными экономическими кризисами).
Рубеж 2011-2012 гг. в России характеризуется существенным ростом социально-политической активности, по мнению ряда политологов, способствующей делегитимации власти. Но несмотря на отмечаемый рост протестных настроений в обществе ряд экспертов полагает, что существующей российской власти удастся себя воспроизвести в 2011-2012 гг. Высказывается суждение, что на самосохранение российской властной системы работает целый ряд факторов.
Это и кризисное состояние либеральных западных демократий, способствующее отношению к российским властям с позиции «вненормативного» прагматизма. Это и дискредитация либеральной альтернативы, что также облегчает самосохранение единовластия. Немаловажен вклад в поддержку существующего политического порядка так называемого системного либерализма, представленного в правительстве и прослойкой обслуживающих власть публицистов с их
аргументами о неготовности России к радикальным переменам, о необходимости постепенности и т.д.
Кроме того, идеологическая неопределенность и размытость правил игры, характеризующая сегодняшнюю власть, сохраняет возможности для частичного удовлетворения интересов достаточно различных политических и социальных групп, поэтому в России проваливаются любые попытки либерализации. Следует иметь в виду и отмечаемую рядом политологов способность правящего класса к имитациям, которые дискредитируют даже намек на оппонирование. В результате усилия по тотальной зачистке политической сцены способствуют тому, что протестный потенциал выталкивается на улицу.
Уроки истории показали, что отсутствие возможностей для самопроявления только усиливает мощь противостояния власти и общества, а попытка власти применить силу превращает противостояние в конфронтацию. На фоне усиления проявлений социально-политической конфронтации в общественном мнении укрепляется убеждение в том, что система исчерпала себя и не реформируема в принципе. Вопрос о том, что же ждет Россию в случае неизбежного краха этой системы, остается открытым.
Б.И. Зеленко, доктор политических наук, главный научный сотрудник Института социологии РАН. Текущая ситуация, сильно смахивающая на социально-политическую фрустрацию, не поддается сиюминутному анализу. Она обусловлена перманентной антиномией тех посылов, которые лидеры страны адресуют российскому социуму. Для полноценной оценки необходимо время и отстраненность в суждениях. Особенно после невнятных выборов и внятной критики их.
Если по теме, то обсуждаемое сводится к одному: тождественно ли качество власти качеству жизни (т. е. «социалке»). В абсолюте, да. И развитые демократии подтверждают это. Однако зачастую «социалка» превалирует над качеством власти. Как правило, это
происходит в авторитарных странах. Характерным примером является Ливия, нехарактерным - КНР. В первом случае режим «социалка» не спасла. Во-втором пока спасает. «Социалка» в КНР работает в рамках китайского менталитета: «быть, а не иметь». Другими словами, в этих странах экономические преобразования опережали(ют) политические, тем самым создавая дисбаланс внутреннего развития. Между тем одно должно «подтягивать» другое.
У нас с точностью до наоборот - приоритет политического над экономическим. Построен, по существу, политический капитализм на основе «авторитаризма развития». Последнее чревато модернизационными ловушками и фрустрацией в обществе. И сегодня мы это наблюдаем. Российская государственная модель эклектична: авторитаризм в политике, либерализм в экономике. Смешиваются разнопорядковые элементы как «сильного», так и «слабого» государства, тормозится инициирование модернизации, гармонизация экономико-политических реформ. В итоге «авторитаризм развития» как эклектичный альянс «слабого» и «сильного» государства, попавшего в модернизационные ловушки и ловушки электоральных злоупотреблений, позволяет ставить вопрос о переходе социума от фрустрации к предбифуркационному состоянию. Иначе говоря, социальная напряженность постепенно приближается к политическому взрыву. Причины этого заключаются, в основном, в отсутствии должных синхронизации и гармонизации
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.