УДК 343.3 ББК 67.99 (2) 8
ПОНЯТИЕ ЭКСТРЕМИЗМА В МЕЖДУНАРОДНОМ И РОССИЙСКОМ ПРАВЕ
Альберто Хан ОМАЕВ, адъюнкт НИЦ № 2 ФГКУ «ВНИИ МВД России» E-mail: dagm@mail.ru
Научная специальность: 12.00.12 — криминалистика; судебно-экспертная деятельность;
оперативно-розыскная деятельность
Аннотация. В статье дан анализ определения экстремизма в конвенциях и других актах ООН, а также в нормативно-правовых актах Совета Европы, посредством которых оценивается его понимание в российском праве.
Ключевые слова: экстремизм, конвенция, расизм, национализм, фундаментализм.
Annotation. The article analyzes the definition of extremism in the conventions and other instruments of the UN and in the regulatory legal acts of the Council of Europe, through which we evaluate his understanding in Russian law.
Key words: extremism, convention, racism, nationalism, fundamentalism.
Научный руководитель — А.А. Магомедов, главный научный сотрудник НИЦ № 2 ФГКУ «ВНИИ МВД России», доктор юридических наук, профессор
Рецензент — А.А. Майдыков, ведущий научный сотрудник НИЦ № 2 ФГКУ «ВНИИ МВД России», кандидат юридических наук, доцент
В международном праве впервые термин «экстремизм» получил свое закрепление в Декларации о мерах по ликвидации международного терроризма, принятой Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 9 декабря 1994 г. № 49/60. В Декларации отмечается, что «Генеральная Ассамблея глубоко озабочена тем, что во многих регионах мира все чаще совершаются акты терроризма, в основе которых лежат нетерпимость или экстремизм»1. Однако в ней не дано определение понятия «экстремизм», а указывается лишь на связь терроризма с экстремизмом. Последний рассматривается в качестве причины терроризма.
На период принятия Декларации, как видно из ее содержания, ООН на этом историческом этапе, на наш взгляд, еще не в полной мере осознавала характер и границы экстремизма как негативного социального явления, получающего все большее распространение по всему миру. Однако уже в начале XXI в., осознав возможный характер угроз экстремизма, Резолюция Гене-
ральной Ассамблеи ООН от 22 декабря 2003 г. № 58/174 придает экстремизму качественную характеристику как серьезной угрозе для международной законности и правопорядку в мире2.
Оценив содержание такой угрозы и признав терроризм наиболее радикальным проявлением экстремизма, ООН уходит от выработки и закрепления в международных актах понятия «экстремизм», что нельзя признать правильным. Необходимость наличия дефиниции данного явления в праве становится все больше и больше в современном мире. Например, в международном праве это позволило бы, прежде всего, обеспечить эффективность противодействия экстремистским проявлениям на международном и межгосударственном уровнях.
В международных актах, уже принятых ООН, термин «экстремизм» используется в качестве синонима терминам «расизм» (Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 08.09.2000 г. № 55/2 «Декларация тысячелетия Организации Объединенных Наций»)3, «ксенофобия» (Резолюция Ге-
ЗАКОН И ПРАВО • 09-2015
неральной Ассамблеи ООН от 04.12.2000 г. № 55/ 59 «Венская декларация о преступности и правосудии: ответы на вызовы XXI века»4), «нацизм» (Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 18.12.1967 г. № 2331 «Меры, которые должны быть приняты против нацизма и расовой нетерпимости»). В документах, выработанных ООН, подвергаются осуждению проявления экстремизма, имеющие место на почве национализма, расовой и религиозной неприязни (Международная Конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации от 07.03.1966 г.5, здесь дано определение понятию расовой дискриминации).
К расовой дискриминации в Конвенции от 7 марта 1966 г. отнесены «любое различие, исключение, ограничение или предпочтение, основанные на признаках расы, цвета кожи, родового, национального или этнического происхождения, имеющие целью или следствием уничтожение или умаление признания, использования или осуществления на равных началах прав человека и основных свобод в политической, экономической, социальной, культурной или любых других областях общественной жизни».
Ряд других документов ООН посвящен разным формам дискриминации и нетерпимости, без нормативного определения в них выше приведенных терминов и признаков, их характеризующих.
Так, в Декларации о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языческим меньшинствам, от 18 ноября 1992 г.6 указывается на необходимость охраны самобытности данных меньшинств.
Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 25 ноября 1981 г.7 осуждает все формы нетерпимости и дискриминации на основе религии и убеждений.
В декабре 2008 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла Резолюцию «Недопустимость определенных видов практики, которые способствуют эскалации современных форм расизма, расовой дискриминации, ксенофобии и связанной с ними нетерпимости»8. Она порицает «пропаганду и все организации, основанные на идеях расового превосходства или пытающиеся оправдать или поощрять расовую ненависть и дискриминацию в какой бы то ни было форме» и призывает государства «объявлять противозаконными и запрещать организации и организованную, и всякую другую пропагандистскую деятельность, которые поощряют расовую дискриминацию и подстрекают к ней, и признавать участие
в таких организациях или в такой деятельности преступлением, караемым законом».
Кроме того, в Декларации государства — члены ООН призываются принять меры для прекращения героизации нацизма и его пособников, разрушений и осквернений памятников борцов с нацизмом. В ней указано, что такие пронацис-тские явления и экстремистские движения представляют «реальную угрозу демократическим ценностям»9.
Все приведенные выше международно-правовые акты, принятые под эгидой ООН, по своему содержанию являются во многом декларативными, в них не предусмотрен какой-либо эффективный механизм межгосударственного сотрудничества, взаимодействия в борьбе с экст-ремизмом10.
Анализ данных документов, на наш взгляд, свидетельствует о том, что в них экстремизм представлен исключительно с религиозной, расовой и националистической точек зрения. Между тем вне рамок названных актов остались политические мотивы экстремизма.
В проанализированных нами документах ООН не дается определения понятия «экстремизм», т.е. общепринятого определения экстремизма в рамках ООН не выработано. Нет в них и перечня деяний, которые государства — члены ООН должны признать экстремистскими. Однако это не мешает определению в международных актах терроризма как наиболее радикального проявления экстремизма, что свидетельствует об оформляющемся в международном праве направлении по разработке мер противодействия экстремизму через призму борьбы с терроризмом.
Сегодня активные мероприятия, призванные обеспечить на европейском уровне противодействие современному экстремизму, предпринимает Совет Европы (далее — СЕ), осознавая опасность его для безопасности государств, входящих в его состав. Он так же, как и ООН, разрабатывает меры, направленные на борьбу с данным явлением, через призму противодействия терроризму, придавая экстремизму исключительно расо-во-религиозный оттенок.
Например, в приложении № 3 к Венской декларации от 9 октября 1993 г.11 представлен план действий по борьбе с расизмом, ксенофобией, антисемитизмом и нетерпимостью. Приложение призывает государства — членов СЕ проводить широкомасштабную кампанию по популяризации в рядах европейской молодежи идеалов общества терпимости, предполагающих уважение достоинства всех его членов. Для этого рекомен-
ЗАКОН И ПРАВО • 09-2015
дуется, прежде всего, учредить комитет правительственных экспертов СЕ, чтобы выработать рекомендации по борьбе с расизмом, ксенофобией, антисемитизмом и нетерпимостью. Предлагается создание национальных комитетов государств — членов СЕ по сотрудничеству с европейскими молодежными организациями.
Кроме того, указано на необходимость усиления ответственности за расизм и дискриминацию в национальных законодательствах государств — членов Совета Европы12.
Недостатком, законодательства СЕ в рассматриваемой нами сфере является то, что в нем отсутствуют дефиниции тех терминов, которым они посвящены, и не отражена сущность экстремизма. Использование понятий «расизм», «ксенофобия», «антисемитизм» и «нетерпимость» без определения их содержания свидетельствует о неосведомленности законодателей СЕ о том, что понимать под каждым из них. Это видно из того, что во многих документах СЕ данные термины употребляются как синонимы, а в остальных нередко в виде принципиально различающихся между собой понятий. В связи с этим представляется обоснованной необходимость выработки в скорейшее время на уровне СЕ единого для всех стран, в него входящих, понятийного аппарата в сфере противодействия экстремизму, начиная с определения его понятия, которого нет ни в законодательстве СЕ, ни в документах, принятых ООН.
В уже имеющихся нормативно-правовых актах СЕ борьбу с экстремизмом, как мы уже упоминали, предполагается осуществлять через призму противодействия терроризму. Именно такой подход просматривается в Европейской Конвенции о пресечении терроризма от 27 января 1977 г. ЕТС № 09013 и Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма от 16 мая 2005 г. ЕТС № 19614.
В последней, надо отметить, предпринята попытка закрепления определения понятия «террористическое преступление», в основу которого положена политическая мотивация, имеющая место при совершении ряда преступлений террористической (экстремистской) направленности. Однако наличие такого рода мотивации Конвенцией от 27 января 1977 г. № 090 исключается при совершении захвата заложников.
В Конвенции от 16 мая 2005 г. ЕТС № 196 (ч. 1 ст. 1) к террористическим отнесено любое из преступлений в рамках положений и определений, содержащихся в одном из договоров, перечисленных в Приложении к данной Конвен-
ции, т.е. даваемое в нем определение такого деяния носит абстрактный и бланкетный характер.
Независимо от того, что предложенное в Конвенции определение террористического преступления не содержит в себе признаки, его характеризующие, следует отметить, ч
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.