ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2008 • < 6
ОБЩЕСТВО И РЕФОРМЫ
Е.И. ГОЛОВАХА, Н.В. ПАНИНА
Постсоветская аномия: особенности выхода из состояния аномической деморализованности в России и на Украине
Россию и Украину часто называют "переходными обществами". При этом вполне понятно, когда и как этот переход начался и не совсем ясно, чем и когда он завершится. В самом общем виде цель ясна - общество, где существуют законность и порядок, граждане благоденствуют, а в отношениях между людьми преобладают порядочность и справедливая оценка вклада каждого в общее дело. В Древней Греции для такого состояния общества был свой термин - "евномия", который, впрочем, так и не получил широкого распространения, в отличие от "аномии" - понятия, обозначающего беззаконие, отсутствие ясных норм поведения, которыми могли бы руководствоваться люди, чтобы жить и благополучно, и честно.
Возникновение слова "аномия" (буквально - "беззаконие") связано с разложением традиционной культуры и жизненного уклада, породившим неведомые дотоле экономическое неравенство, политические страсти и моральную нечистоплотность. В этих условиях многие люди теряли ориентиры социального поведения, привычные моральные нормы утрачивали силу, уступая место культу силы, жажде наживы, наглости и цинизму как качествам, более отвечающим духу "смутного времени". Для создания новой "полисной" культуры понадобилось преодолеть аномию, в чем, собственно, и преуспели Солон, Ликург и другие (оставшиеся неизвестными) законодатели, заложившие основы нового социального порядка.
Оказалось, впрочем, что преодолевать нормативный хаос можно разными путями. Опыт формирования демократических норм общественной жизни в Афинах и "железного порядка" тоталитарной Спарты и сегодня не утратил актуальности для государств, пытающихся преодолеть состояние аномии, порожденное разрушением ценностно-нормативной системы. По крайней мере для некоторых постсоветских государств, первоначально декларировавших демократический путь выхода из аномического состояния, а затем не избежавших соблазна решения многочисленных социальных проблем переходного периода "по-спартански", этот опыт имеет первостепенное значение.
Головаха Евгений Иванович — доктор философских наук, заведующий отделом истории, теории и методологии социологии Института социологии Национальной академии наук Украины. Панина Наталия Викторовна — доктор социологических наук.
Когда феномен аномии и его последствия для общества начали изучаться социологическими методами, удалось вполне убедительно доказать, что растерянность людей в условиях изменения привычных норм и ценностей может приводить к тяжелым социальным и личностным коллизиям. Появление категории "аномия" в качестве одного из ключевых понятий в социологической концепции Э. Дюркгейма часто связывают с политической нестабильностью, возникшей вследствие Великой французской революции. Проблемы аномии и социальной организации вновь попадают в поле зрения социологов после Первой и Второй мировых войн, а также значительных экономических и социальных кризисов [Дюркгейм, 1991; Ковалев, 1990; Мертон, 2006].
Американские социологи в середине прошлого столетия создали методики по измерению аномии. Уже первые замеры интегральных индексов аномии обнаружили, что переход западного общества от индустриальной эпохи к постиндустриальному состоянию, когда привычный уклад жизни стал стремительно изменяться, у многих людей вызвал состояние аномической деморализованности - столь нелегким был процесс приспособления к новым социальным нормам [Robinson, Shaver, Wrightsman, 1991]. И это происходило, несмотря на общий подъем экономики, улучшение условий труда и быта и заметное повышение уровня жизни населения.
Гораздо тяжелее переносить аномию в странах, где изменение ценностно-нормативной системы сопряжено со значительным ухудшением экономической ситуации. И в России, и на Украине с начала 1990-х гг. феномен аномии получил чрезвычайно широкое распространение. Об этом свидетельствовали существенный рост распространенности различных форм девиантного поведения, формирование социально-психологической атмосферы, в которой преобладающими стали чувства недоверия к социальным институтам, неуверенности и пессимизма.
Разумеется, вряд ли можно было ожидать, что постсоветская трансформация обойдется без серьезных последствий для ценностно-нормативной системы. Это следовало из социологической теории аномии, созданной Э. Дюркгеймом и Р. Мертоном: любое изменение социальной ситуации, связанное с социальной реорганизацией, неизбежно вызывает в обществе аномические реакции. Однако показатель распространенности аномической деморализованности в первый же год независимого существования Украины превзошел все самые пессимистические ожидания. Как показывали репрезентативные для взрослого населения Украины опросы, более 80% населения были подвержены состоянию аномической деморализованности [Головаха, Панина, 1994, с. 100-101]. Из той же теории следует, что состояние всеобщей аномии не может длиться неопределенно долго, и на смену социальной дезориентации приходят нормативные и ненормативные реакции на аномию. Такого рода реакции фиксировались уже на первом этапе постсоветских трансформаций в исследованиях, проведенных с применением шкал социального цинизма, авторитаризма и социальной дистанции.
В последние годы ситуация в украинском и российском обществах несколько изменилась. Экономический рост привел к заметному улучшению материального положения большинства населения, что отразилось и на социальном самочувствии людей. Среди граждан обоих государств стало меньше разочарованных и неуверенных в том, что они способны обеспечить приемлемые условия жизни для себя и своей семьи. Замеры уровня аномии в последние два-три года обнаруживают положительные тенденции: несколько снизился общий уровень аномической деморализованности граждан Украины, меньше стало и тех, у кого она достигает критического значения, свидетельствующего о деморализации человека в обществе, где не действуют законы и попираются основополагающие нравственные нормы. В последние годы уже не одна пятая, а около трети населения способны противостоять деморализующему влиянию аномии [Украшське... 2006, с. 21-24].
Однако феномен "деморализованного большинства" в украинском обществе все еще сохраняется. Что касается России, то данных измерения показателей динамики аномии по общепринятым в мировой социологии методикам мы не обнаружили. Но, судя по отдельным проявлениям аномической деморализованности (пессимизм, неуве-
ренность в своих силах, недоверие к социальным институтам и т.п.), можно вполне обоснованно предположить, что по сравнению с 1990-ми гг. прошлого столетия уровень аномической деморализованности снизился весьма существенно. Сегодня вряд ли можно утверждать, что разрушительному воздействию аномии подвержено большинство населения России. И тем не менее российские социологи приходят к выводу, что и нынешнее состояние общества в России является, по существу, аномическим [Левада, 2006; Кривошеев, 2004].
Теоретически сегодня для России и Украины существуют три пути выхода из ситуации массовой аномической деморализованности. Первый - традиционализм, возвращение к архаичной системе ценностей как интегрирующей основы общественной жизни. Второй - авторитаризм как попытка решить проблемы общества за счет жесткой централизации. Третий - движение по декларированному Россией и Украиной демократическому пути на основе последовательного построения системы политического плюрализма, создания правового государства и развития свободной экономики.
Развитие аномической деморализованности (упадок духа, растерянность, вызываемые отсутствием как ценностей, так и регулирующих норм) порождает нормативные реакции на аномию. В условиях длительного отсутствия нормативных регуляторов поведения, когда многим кажется, что может произойти "все, что угодно", почти автоматически возникают требования "возврата к доброму старому времени". Другой выход из аномического тупика видится массовому сознанию в поисках "авторитетного толкователя" - лидера (вождя), который знает правильные способы действия и может заставить "других" их выполнять [Беккер, 1961].
В результате массовой аномической деморализованности достаточно вероятным является формирование двух типов ценностно-нормативных подсистем: традиционно-архаической (основанной на требовании вернуть старую систему ценностей) и автори-таристской (основанной на потребности приведения к власти сильной личности, которая сможет установить "новый твердый порядок"). В сочетании с декларированными Россией и Украиной ценностями и нормами открытого демократического общества, традиционализм и авторитаризм открывают весьма причудливые пути выхода из аномического состояния и создания "нового социального порядка". Для него в России были найдены своеобразные определения-оксюмороны ("либеральный империализм", "просвещенный авторитаризм", "управляемая демократия"), а Украина предложила весьма банальные идеологемы "национального возрождения" и "европейского выбора" как альтернативы "многовекторной политики", характерной для первого этапа постсоветской трансформации.
Вообще-то, "управляемая демократия" - вполне адекватный термин для характеристики современной российской социально-политической действительности, поскольку он отражает причудливое сочетание автократии и демократии, политических свобод и их ограничения, формального наличия и практического отсутствия оппозиции правящему режиму. Труднее найти подходящий термин для Украины. По аналогии с Россией украинскую модель поддержания социального порядка можно назвать "управляемой охлократией", когда внутриэлитарные конфликты в критических ситуациях решаются посредством апелляции к массам.
Популярность охлократических средств решения украинских социально-политических проблем во многом определяется традиционализмом, который в последние годы характерен не только для массового сознания, но и для политических лидеров, начавших демонстрировать различные формы архаичного поведения: надевать вышиванки, заплета
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.