ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2011 ■ № 4
РОССИЙСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ Н.Н. ЗАРУБИНА
Повседневность в контексте социокультурных трансформаций российского общества*
В статье исследуются ценности повседневности и Дома в русской культуре. Указывается на неустойчивость сферы повседневности в условиях реформ, модернизации и глобализации. Она превращается в область риска и дискомфорта. Для усвоения глобальных стандартов необходимо адаптировать их к сфере повседневности в разных районах мира.
Ключевые слова: повседневность, модернизация, глобализация, общество массового потребления.
In article values of everyday life and House in Russian culture are studied. Reforms, modernization and globalization provide instability of sphere of everyday life. It turns to risk and discomfort sphere. For mastering of global standards it is necessary to adapt them for everyday life sphere in different areas of the world.
Keywords: everyday life, modernization, globalization, society of mass consumption.
80-летию Бориса Сергеевича Ерасова посвящается.
Кто из жителей СССР, а затем России, приезжая на Запад, не испытывал противоречивые чувства при виде устойчивого устройства повседневной жизни, которое не смогли подорвать трагические события ХХ столетия! Однако вопрос о том, почему они, в отличие от нас, победителей в Великой Отечественной войне, носителей социального и научно-технического прогресса, оказались такими "благополучными", ставился, как правило, на уровне бытовых разговоров, в то время как витальность повседневности в русской культуре и в русской истории в качестве проблемы оставалась мало исследованной учеными-обществоведами. Главным образом, в центре их внимания оказывались эмпирически исчислимые параметры образа жизни различных социальных групп в разные исторические периоды, а также особенности повседневного сознания и гносеологический статус повседневности, в то время как ее социальный статус в качестве фактора устойчивости общества оставался мало исследованным. Для большинства ученых, обращавших внимание на социальную значимость повседневности, она оставалась слабо концептуализирована в контексте социокультурных
* Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (гранты № 10-06-00424-а и 10-06-00434-а).
Зарубина Наталья Николаевна - доктор философских наук, профессор кафедры социологии Московского государственного института международных отношений (Университета) МИД РФ.
трансформаций, в том числе изменений модернизационного типа, переживаемых Россией на протяжении трех последних столетий.
Поэтому вопросы о неустойчивости структур повседневности в России продолжают оставаться без ответа. В то же время они приобретают все большую актуальность в связи с интенсификацией воздействий на повседневность со стороны бурно развивающихся информационных процессов и коммуникационных технологий, со стороны других культур в условиях глобализации и усилившейся миграции, наконец, под влиянием быстрых и непредсказуемых, чреватых рисками трансформаций социальных институтов современного общества.
Устойчивость повседневной жизни в России как социальная проблема
Недостаток внимания исследователей к проблематике повседневности, можно сказать, соответствует ее статусу, структурному положению как наиболее стабильной и рутинной сферы бытия, над которой надстраиваются более динамичные социально-экономические институты и еще более динамичные и потому заметные политические процессы. Под повседневностью у социологов принято понимать процесс жизнедеятельности индивидов, который разворачивается в общеизвестных ситуациях на базе самоочевидных ожиданий [Российская... 2009, с. 3].
Общедоступным формам повседневной деятельности соответствуют стабильные структуры сознания и действия, "жизненный мир" как совокупность устойчивых систем ориентаций, позволяющих применять рациональные схемы и оценивать ситуации без дополнительной рефлексии, что обеспечивает стабильное воспроизведение жизнедеятельности различных социальных групп и общества в целом.
В качестве структурных элементов повседневности исследователи выделяют такие составляющие, как быт, работа и обучение, межличностные отношения и семья, поддержание здоровья, отдых, потребление, способы передвижения и многие другие. Выделение подобных элементов значимо для историко-антропологических описаний, социологических исследований образа жизни или языковых форм концептуализации повседневности. Однако для определения ее социокультурного статуса важны прежде всего сущностные характеристики, выделенные представителями феноменологической социологии. К ним относятся, во-первых, наличие стабильных форм деятельности, образцов достижения стандартизированных целей в виде традиций, правил, привычек, которые не подвергаются сомнению и применяются без дополнительных размышлений и рефлексий. Во-вторых, сложная диалектика стабильности и изменчивости, наличие своей истории, в ходе которой рутинные правила устанавливаются и трансформируются практически незаметно для применяющих их акторов. В-третьих, интерсубъективный характер повседневности, ее укорененность в межличностных отношениях малых "домашних" групп. В-четвертых, самоочевидная рациональность применяемых форм деятельности и схем интерпретаций [Шютц, 2003, с. 194-197].
Особое место в исследованиях повседневности принадлежит концепту Дома. В феноменологии А. Шютца Дом является "нулевой точкой системы координат, которую мы приписываем миру, чтобы сориентироваться в нем" [Шютц, 2003, с. 209]. Жизнь Дома включает в себя весь набор стабильных, самоочевидных форм жизнедеятельности и способов интерпретации, разделяемых группой в системе интерсубъективных взаимодействий.
С точки зрения семиотических исследований Ю. Лотмана, Дом наделяется смыслом не только безопасности, защищенности, но и культуры. Дом, таким образом, становится концептом-антиподом страха, хаоса, варварства, одним из самых распространенных и значимых в сознании практически всех народов. В русской культуре эта оппозиция дополняется высшим измерением, олицетворяемым Дорогой, Странствием как метафорой духовных исканий и духовного восхождения, противопоставляемого рутине повседневного бытия. Лотман особо отмечает значимость концепта Дома и его оппозиций для развития культуры и общества в целом: ".связанные с этой
оппозицией архаические модели сознания обнаруживают большую устойчивость и продуктивность в последующей истории культуры" [Лотман, 1992а, с. 457].
С повседневностью связана срединная культура, которая, по определению Б. Ера-сова, формирует устойчивую и непротиворечивую совокупность ценностных ориен-таций, снимает напряженность оппозиционных ценностей, формирует устойчивый нравственный идеал, приемлемый для широких масс на достаточно длительный период. В контексте повседневности на основе срединной культуры складывается устойчивая сеть социальных отношений, обеспечивающая стабильность и единство общества, происходит взаимная адаптация социальных групп и снимаются наиболее острые противоречия [Ерасов, 2000, с. 136-137]. Именно эти свойства повседневности позволили А. Ахиезеру назвать ее "последней баррикадой" защиты общества от роста дезорганизации и хаоса [Ахиезер, 1991, с. 245].
Повседневность никогда не остается замкнутой системой. Она имеет подвижные и проницаемые границы и пронизана сложными взаимосвязями с "большим миром" политики, высокой культурой, духовной жизнью. В этом смысле, по выражению Б. Вальденфельса, она "сама себя превосходит" [Вальденфельс, 1991, с. 49-50]. Эти взаимосвязи носят разносторонний характер: с одной стороны, повседневность питается "большими" идеями и ценностями через их постепенную рутинизацию, с другой - сама становится источником инноваций, лежащих в основе развития общества. Примером такой открытости повседневности высшим ценностям и активной политике является блестящий памятник средневековой русской - допетровской и дониконовской - литературы "Домострой" (XVI в.). В нем детализация устройства повседневной жизни "малого мира" семьи неразрывно связана с представлениями об открытости этого мира как высшим духовным ценностям через восприятие Дома как Храма, повседневности как служения Богу, так и большой политике через выполнение обязанностей государственной службы.
Чем устойчивее повседневность и срединная культура общества, тем более оно устойчиво и жизнеспособно, тем менее травматично протекают в нем разного рода трансформации. В этой связи необходимо отметить, что одна из главных проблем России на протяжении нескольких столетий - неустойчивость повседневности, которая из сферы стабильности, прибежища от хаоса и неопределенности превращается в зону риска и дискомфорта.
Это подтверждает анализ отношения к повседневности в современной русской культуре, осуществленный социолингвистическими методами на основе анализа словарных массивов и выделения семантических зон оценочных слов, ассоциативно связанных с концептом повседневности. Установлено, что на 12 положительных оценочных слов и 4 нейтральных приходятся 59 негативно окрашенных, среди которых есть и такие, как "ненормальный", "дурдом", "пляска дикарей", "ужас", "нездоровый", "кошмар", "жестокая", "борьба за существование". Преобладающими по частоте упоминаний оказываются негативные ассоциации, отражающие "скуку", "серость", "тоску", "безотрадность" повседневной жизни [Чулкина, 2009, с. 123-126].
Такой статус повседневности в русской культуре и в сознании русских - следствие истории общества, в которой повседневность оказывается постоянно репрессируемой сферой, и особенностей высокой культуры, недооценивающей повседневность. Можно выделить целый ряд причин такой недооценки, однако я сосредоточу свое внимание на двух, представляющихся значимыми для ответа на вопрос о судьбе повседневности в контексте социокультурных трансформаций последних столетий.
Во-первых, следует согласиться с Лотманом, который отмечает приоритет взрыва как формы развития русской культуры перед постепенностью. Бинарное противопоставление противоположных интенций при каждой трансформации
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.