ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2008 • < 4
А.А. ЯКОВЛЕВ
Правовые институты в России
в 2000-2007 годах:
взгляд со стороны бизнеса*
Опыт многих стран показывает, что рыночная экономика не может эффективно функционировать без правовых институтов, обеспечивающих защиту прав собственности и исполнение контрактов. В этой связи в качестве одной из ключевых проблем российской переходной экономики традиционно называется несовершенство правовой и судебной системы. Однако сами правовые институты могут эффективно работать тогда, когда они востребованы экономическими агентами. Позитивное включение этого "спроса на право" в процесс развития и преобразования институциональной среды может стать мощным катализатором и ресурсом экономических реформ, открыть возможности для подчинения законотворческой деятельности удовлетворению реально существующих потребностей участников рынка в правовом регулировании и защите. Как показывает мировая практика, эффективность применения введенных таким образом правовых актов оказывается весьма высокой, поскольку они воплощают интересы экономических агентов и не только не препятствуют естественно складывающимся в экономике формам коммерческих отношений, но и кодифицируют эти формы, подкрепляют их авторитетом официального права.
Теме взаимодействия экономических агентов с правовыми институтами еще в конце 1990-х гг. был посвящен ряд интересных статей (см., например, [Hendley... 1997; Hendley, Murrel, Ryterman, 2000a] и др.), которые основывались на результатах опросов российских предприятий, проведенных до кризиса 1998 г. Изначально эти работы были ориентированы на вопросы использования законодательства российскими предприятиями, а также на анализ эффективности системы правоприменения (enforcement). Однако затем с появлением в конце 1999 г. специального цикла статей в журнале East European Constitutional Review ([Hendley, 1999; Pistor, 1999] и др.) обсуждение перешло в более широкую плоскость.
В частности, К. Хендли был поставлен вопрос об адекватности действующей правовой системы тому спросу на право, который существует в обществе. При этом она подчеркивала, что с точки зрения логики спрос на право должен возникать прежде
* Статья представляет собой сокращенную версию раздела коллективной монографии "Проблемы правоприменения" (под ред. Ю. Тихомирова), которая в 2008 г. будет выпущена издательством "Формула права". Работа основывается на результатах совместного проекта, реализованного мной с профессором Т. Фраем (Колумбийский университет) в 2006-2007 гг. Выражаю признательность Институту фундаментальных междисциплинарных исследований ГУ-ВШЭ за финансовую поддержку данного проекта в рамках Инновационной образовательной программы ГУ-ВШЭ.
Яковлев Андрей Александрович — кандидат экономических наук, директор Института анализа предприятий и рынков Государственного университета — Высшей школы экономики (ГУ-ВШЭ).
всего у непосредственных участников экономической деятельности, поскольку для них выгоды использования закона должны быть более очевидны. Однако эмпирические данные опросов руководителей предприятий на тот момент времени свидетельствовали скорее об отсутствии у экономических агентов спроса на существующие правовые институты и давали основание для утверждений о массовом "правовом нигилизме".
Оппонируя Хендли, К. Пистор отмечала, что основанная на спросе правовая система вряд ли может развиваться в контексте фундаментальной смены режима, сопровождающейся масштабным перераспределением собственности. В этих условиях на право не будет большого спроса по той простой причине, что оно накладывает нежелательные ограничения во время "большой схватки". И государство едва ли может повлиять на этот процесс, так как оно само в этот момент оказывается объектом такой схватки, предметом борьбы между влиятельными "группами интересов".
Осознание этой фундаментальной проблемы стало поводом для разработки ряда новых экономических моделей [Sonin, 2003; Hoff, Stiglitz, 2004]. В них была показана возможность "плохого равновесия", при котором крупные частные собственники оказываются не заинтересованы в создании стабильных правовых институтов, поскольку в этом случае право ограничивало бы их устремления к дальнейшему переделу в свою пользу собственности других экономических агентов.
Эти выводы хорошо сочетались с известными примерами отторжения российской экономикой официально санкционированных процедур и правил, злоупотребления ими, а также правовой "мутации", когда вновь введенные юридические нормы и процессы использовались в целях, имеющих мало общего с замыслом разработчиков законодательства [Радыгин, Сидоров, 2000; Black, Kraakman, Tarassova, 2000]. При этом существенное расхождение между структурой предложения правовых институтов и структурой спроса на них в 1990-е гг. нивелировалось возможностью неисполнения законодательства, а также интенсивным развитием неформальных суррогатных институтов. Все это давало некоторым экспертам повод для пессимистических выводов о перманентно переходном состоянии российской экономики [Капелюшников, 2001; Hellman, 2002].
Однако эмпирические исследования 2000-2002 г. выявили начавшиеся изменения в отношении предприятий к правовым институтам [Frye, 2002a; Развитие... 2003]. Эти изменения проявлялись не только в участившихся обращениях в суд, но и в степени оснащенности предприятий консультативными правовыми системами, в знакомстве топ-менеджеров фирм с последними изменениями в законодательных актах, непосредственно влияющих на деятельность предприятий. Одновременно укрепление судебной и правовой системы было обозначено в числе ключевых приоритетов правительства России. В первой половине 2000-х гг. сделаны реальные шаги в части расширения финансирования судебной системы, обеспечения большей независимости судей от региональных и местных властей, создания более эффективных механизмов исполнения судебных решений.
Насколько устойчивы оказались эти новые тенденции? Что дали усилия правительства по реформированию судебной системы? В какой мере предприятия на практике используют суд для защиты своих прав и интересов? Попытаюсь ответить на эти вопросы, опираясь на сравнение результатов двух больших обследований предприятий, проведенных в 2000 и 2007 гг.
Информационная база, методология и логика исследования
Основой для анализа послужили материалы двух опросов предприятий, проведенных Левада-Центром в восьми регионах европейской части России осенью 2000 г. и весной 2007 г. Регионы обследований включали в себя Москву, Башкортостан, Воронежскую, Нижегородскую, Новгородскую, Свердловскую, Смоленскую и Тульскую области. Отбор регионов осуществлялся в 2000 г. так, чтобы в выборке были пред-
ставлены регионы разных типов - доноры и реципиенты федерального бюджета, проводящие более консервативную или более либеральную экономическую политику, прошедшие через смену губернатора или работавшие с одним и тем же губернатором с начала реформ.
В обоих обследованиях приняли участие по 500 респондентов, представлявших предприятия и организации всех отраслей экономики - за исключением сельского хозяйства и сферы социальных услуг (здравоохранение, образование и т.д.). Структура выборки была репрезентативна для экономики регионов, включенных в обследование, с поправкой на несколько более высокую долю промышленных предприятий и несколько меньшую долю торговых фирм в сравнении со структурой генеральной совокупности. Тем самым в отличие от многих работ, посвященных анализу крупного бизнеса и "олигархов", наши обследования представляют взгляды рядовых представителей российского бизнеса.
В нашей выборке примерно в равных долях были представлены промышленные компании и фирмы, работающие в секторе услуг. При этом численно преобладали небольшие предприятия (так, среди опрошенных промышленных фирм 50% имеют до 200 работников и еще 18% - от 200 до 500). В секторе услуг треть фирм имела менее 50 сотрудников и еще треть - от 50 до 150.
Около 60% промышленных предприятий выборки были созданы до 1991 г. В секторе услуг доля таких фирм заметно ниже - всего 32%. Стоит также отметить, что пятая часть всех предприятий в нашей выборке были созданы после 1998 г. (в промышленности доля таковых составляет 10%, а в секторе услуг она достигает 28%). На абсолютном большинстве опрошенных фирм (около 70% при 17% затруднившихся с ответом) есть доминирующий собственник, имеющий контроль над предприятием. При этом доля государственных предприятий (ГУП и МУП) составляет в выборке около 6%, а иностранные юридические и физические лица контролируют лишь 2,5% фирм.
Предприятия-респонденты были достаточно устойчивы. Так, 39% промышленных фирм и 64% компаний из сферы услуг характеризуют свое финансово-экономическое положение как "хорошее" и "очень хорошее". Доля фирм, увеличивших в 20002006 гг. свою выручку от реализации в два раза и более, составляет 38% в промышленности и 55% в секторе услуг.
Для типичной фирмы в нашей выборке характерен средний горизонт планирования - в интервале от одного года до трех лет. Каждое четвертое предприятие входит в состав бизнес-групп, на каждом пятом у топ-менеджеров есть опыт работы в органах власти, а на каждом восьмом - менеджеры, ранее работавшие в иностранных компаниях в России или за рубежом. Каждая третья фирма в промышленности и каждая десятая в сфере услуг в 2005-2006 гг. осуществляли поставки на экспорт. 37% промышленных фирм и 19% компаний-респондентов в секторе услуг проводили сертификацию своих продукции, услуг и бизнес-процессов по международным стандартам 180-9001 и подобным. (По данным других обследований ГУ-ВШЭ этот показатель выступает хорошим индикатором активности предприятий в части внедрения технологических и управленческих инноваций.)
В качестве персональных характеристик участников нашего опроса можно отметить, что три четверти респондентов были мужчинами и четверть - женщинами. В 60% случаев это был директор предприятия и еще в 24% - заместитель директора по экономике. Половина респондентов проработали в своих фирмах свыше 10 лет и лишь 3% - менее года. Средний воз
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.