СКВОЗЬ ПРИЗМУ ВРЕМЕНИ
В.Л.Хейфец, Л.С.Хейфец Предтечи.
Размышления о предыстории Коммунистической партии Венесуэлы
Официальная дата основания Коммунистической партии Венесуэлы (5 марта 1931 г.) не в полной мере учитывает историю отношений венесуэльских коммунистов с Коминтерном. В статье исследованы установленные еще в 1920-е годы контакты между коммунистической группой руководителей Венесуэльской революционной партии и Континентальной революционной группы и Москвой. В ходе переговоров венесуэльцы пытались добиться от Исполнительного комитета Коминтерна (ИККИ) и Наркомата иностранных дел (НКИД) СССР поддержки плана вооруженной экспедиции в Венесуэлу для свержения диктатуры Хуана Висенте Гомеса (1908—1935). Москва, однако, отвергла «гарибальдийский путь» венесуэльской революции, потребовав сформировать внутри страны пролетарскую партию.
Ключевые слова: Коминтерн, Венесуэльская революционная партия, Рабочий союз Венесуэлы, Континентальная революционная группа, «гари-бальдийский путь».
В 2011 г. отметила свой 80-летний юбилей Коммунистическая партия Венесуэлы (Partido Comunista de Venezuela, PCV). В истории старейшей политической партии страны немало ярких и драматичных моментов, связанных с борьбой против диктатур и за реализацию целого ряда социальных требований. В целом о венесуэльской секции Коминтерна написано немало как ее противниками, так и сторонниками. В годы диктаторского режима Лопеса Контрераса (1935—1941) был издан сборник документов, содержание которого должно было доказать «преступный, заговорщический» характер деятельности партии1. Опубликованы мемуары руководителей PCV Хуана Баутисты Фуэнмайора и Хесуса Фариа, книги о жизнен-
Виктор Лазаревич Хейфец — доктор исторических наук, профессор кафедры теории и истории международных отношений СПбГУ (ilaranspb@hotmail.com); Лазарь Соломонович Хейфец — доктор исторических наук, профессор кафедры американских исследований СПбГУ, представитель ИЛА РАН в Санкт-Петербурге
(ilaranspb@hotmail.com).
ном пути исторических лидеров партии Густаво и Эдуардо Мачадо, Сальвадора де ла Пласы, исторические исследования Мануэля Кабальеро2. Но в истории PCV до сих пор остается множество лакун.
Одной из основных проблем историографии является отсутствие четких критериев, позволяющих определить, с какого момента следует отсчитывать время существования партии, в какой исторический момент деятельность венесуэльских коммунистов стала представлять собой работу организованной силы, части политического спектра Венесуэлы. Для определения даты основания партии Центральным комитетом PCV была создана специальная комиссия под руководством члена Политбюро ЦК Э.Галь-егоса Мансеры, которая приняла за дату создания PCV день начала деятельности первой ячейки — 5 марта 1931 г. Против этого вердикта высказался входивший в комиссию член Политбюро, секретарь ЦК Р.Х.Кортес. Он настаивал на том, что исторический путь партии надо отсчитывать с момента открытия ее Первой национальной конференции — 8 августа 1937 г. Одним из доводов для обоснования решения комиссии был факт признания PCV полноправной секцией Коминтерна VII всемирным конгрессом (1935 г.)3. Определенная логика в таком подходе есть — ведь рассматривать деятельность любой компартии вне контекста международного коммунистического движения невозможно. В официальной истории PCV говорится о том, что, следуя своим теоретическим установкам, III Интернационал поддерживал создание компартий во всех странах для организации пролетарских масс в борьбе за власть, а в международном плане — для борьбы с империализмом. И для решения этой задачи региональный орган Коминтерна Карибское бюро ИККИ направило братьев Фортуль в Венесуэлу с целью упорядочения уже предпринятых внутри страны усилий. Им были предоставлены организационные полномочия, которыми не располагали первые коммунисты4. Таким образом, история контактов венесуэльских коммунистов с Коминтерном отсчитывается с 1931 г.
Тем не менее, отношения венесуэльских коммунистов с III Интернационалом и компартиями других стран сложились задолго до официальной даты основания PCV. Это обстоятельство позволяет утверждать: история партии началась задолго до формирования первой ячейки. Отдельные эпизоды, связанные с деятельностью первых коммунистов Венесуэлы, упоминаются в литературе5, но генетической связи между ними и основанием венесуэльской секции Коминтерна авторы не искали. А она, безусловно, есть.
ОСНОВАНИЕ ВЕНЕСУЭЛЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИОННОЙ ПАРТИИ И УСТАНОВЛЕНИЕ ЕЕ ПЕРВЫХ КОНТАКТОВ С МЕЖДУНАРОДНЫМ КОММУНИСТИЧЕСКИМ ДВИЖЕНИЕМ
В период диктатуры Гомеса политические репрессии и нищета заставили многих венесуэльцев покинуть родину. Попытки создания антидиктаторских партий и групп на корню пресекались авторитарным режимом. Из страны эмигрировали более 50 тыс. человек, бóльшая их часть — по политическим мотивам. Для государства с населением в 3 млн жителей это огромное число.
В изгнании формировались оппозиционные диктатуре группы разных направлений6. Одной из них стал Венесуэльский рабочий союз (Unión Obrera Venezolana, UOV), образованный в декабре 1923 г. в Нью-Йорке
Х.Х.Лопесом и членом Пуэрториканской социалистической партии (Partido Socialista Puertorriqueño, PSP) Л.Мунь-осом Марином (в 1949—1964 гг. — губернатор Пуэрто-Рико (с 1952 г. — Свободно присоединившееся государство Пуэрто-Рико) для объединения рабочих-эмигрантов и подготовки их к возвращению в Венесуэлу. С самого начала UOV являлся скорее политической, чем профсоюзной организацией. Его основатели не собирались заниматься собственно профсоюзной деятельностью в тех странах, где проживали его члены, поскольку те работали в разных отраслях производства. Для борьбы за экономические права им рекомендовалось вступать в местные профсоюзы. Главной задачей UOV руководство считало «революционную пропаганду среди эмигрантских масс, проповедующую свержение тирании Гомеса»7. UOV был принят в реформистскую Панамериканскую федерацию труда (Pan-American Federation of Labor, PAFL), влияние и помощь которой Генерал Хуан Висенте Гомес могли быть полезными для борьбы с
диктатурой в Венесуэле.
Отношение коммунистов и сторонников Профинтерна к последователям Гомперса8 было отрицательным. В журнале Американской антиимпериалистической лиги «El Libertador» писали: «Что сделала Панамериканская Рабочая Федерация [так PAFL называлась в документах Профинтерна и Коминтерна. — В.Х., Л.Х.] для эксплуатируемых народов Америки? Чем она помогла исправить ужасное положение латиноамериканских рабочих и крестьян? Слова, слова, слова»9.
В середине 1920-х годов латиноамериканские коммунисты стали задумываться о трансформации PAFL в орудие классовой борьбы посредством участия в деятельности ее профцентра делегатов от «крупных, подлинно пролетарских организаций, например, из Аргентины, Чили и Уругвая». Возможность отказа в приеме в ряды PAFL профсоюзов, стоявших на позициях классовой борьбы, рассматривалась левыми как весьма вероятная, и в этом случае тактически верным представлялось направление «подлинно антиимпериалистическими организациями» делегатов на ближайший конвент федерации.
Коминтерн и Профинтерн дали своим сторонникам в Латинской Америке инструкции о необходимости участия в конвенте PAFL, но было поздно: прежние директивы были обструкционистскими, и многие профсоюзы уже сообщили секретарю PAFL С.Иглесиасу об отказе послать делегатов. Представитель Коминтерна в Мексике Эдгар Воог («Штирнер») переслал коммунистическим организациям Гватемалы, Колумбии и Эква-
дора новую директиву, но заранее предупредил московское руководство, что участие делегатов затруднено в связи с высокими дорожными расходами, и предложил переслать мандаты политическим эмигрантам из Венесуэлы, Сальвадора и Колумбии, находившимся в Нью-Йорке10. Таким образом, уникальный шанс открыто изложить позиции революционных профсоюзов лидерам и рядовым членам панамериканского реформистского профцентра, поучаствовать в мероприятиях, от которых ранее рабочих призывали держаться подальше, оказался только у UOV, чье руководство к тому времени перешло к коммунистической фракции.
В ходе дискуссии на V конвенте PAFL (Вашингтон, 1927 г.) председатель UOV, член Рабочей (коммунистической) партии Америки (Workers (Communist) Party of America, W(C)P of A) венесуэлец Рикардо Мартинес вместе с делегатом из Никарагуа внесли проект резолюции, в которой правительство США было названо империалистическим, а доктрина Монро — «инструментом империализма США»11. И хотя поставленная цель не была достигнута — «разбить Гомперса» на конвенте и в целом в рамках PAFL, позиция революционных профсоюзов была заявлена на вашингтонском конклаве четко и бескомпромиссно. Однако демарш UOV стал одиночным выстрелом, а его политическая активность после отъезда Мартинеса в Москву свелась к минимуму.
Самый деятельный центр венесуэльской политической эмиграции сформировался в Мексике. Правящий режим страны, декларировавший
приверженность идеалам Мексиканской революции 1910--1917 гг., толе-
рантно относился к деятельности венесуэльской диаспоры в Мексике, направленной против авторитаризма Гомеса. Огромные запасы нефти в Мексике и Венесуэле, привлекавшие к себе внимание английских и американских компаний, сделали обе страны своеобразным полигоном для экспансии империализма. Понимание общности судеб естественным путем вело революционную и/или националистическую элиту двух стран к попыткам выработать единую позицию, которая априори была антиамериканской. Серьезный конфликт мексиканских властей с американскими нефтяными магнатами, развернувшийся в 1920-е годы, пользовавшимися негласной поддержкой властей США, неизбежно вынуждал Мексику искать потенциальных союзников.
Мексиканская революционная элита пристально наблюдала за событиями в братской карибской стране. Это внимание было абсолютно естественным: Венесуэла расценивалась как «третья граница Мексики». Активными пропагандистами кампании солидарности с революционным движением Венесуэлы выступали видные мексиканские политики и интеллектуалы Хосе Васконселос и Карлос Пельисер, жестко осуждавшие
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.