СООБЩЕНИЯ
Славяноведение, № 2
© 2015 г. М.Л. ЛАВРЕНЧЕНКО
«ПРИЯТЕЛИ» РУССКИХ КНЯЗЕИ (ПО ТЕКСТАМ ЛЕТОПИСЕЙ ЗА XII ВЕК)
Держи своих друзей близко, а врагов еще ближе.
Сунь-Цзы
Данная статья рассматривает сферу деятельности лиц, обозначенных в древнейших русских летописях как «приятели» русских князей. В историографии этому вопросу не уделялось серьезного внимания, а между тем мы имеем дело с довольно интересными проявлениями «информационной войны» в княжеских конфликтах XII в.
This paper is focused on the cases of the «information war» in the Ruricid's confrontation of the XIIth century preserved in the texts of three older Russian Chronicles. People of a very high social rank, named as «prijateli» warned their knjaz about citizens' spirit, rebellion or his enemies' movement.
Ключевые слова: Древняя Русь, XII век, древнерусская знать, Ипатьевская летопись, социальные практики, социальное взаимодействие.
В любой политической игре кроме официальных встреч, переговоров и посланий есть второй пласт негласных соглашений, оповещений и интриг. Не всегда лицо, меняющее свои стратегические планы, заинтересовано в том, чтобы немедленно оповестить об этом остальных, в то время как для прежних союзников необходимо как можно быстрее узнать об этих изменениях. В русских летописях представлены обе стороны политической жизни князей, и если официальная сторона политических конфликтов и союзов изучена необычайно обширно, механизмы действия второй находятся подчас за пределами внимания историков. Именно она интересует нас в данной работе, посвященной сфере компетенции, возможностей и рисков лиц, которых летопись именует «приятелями» русского князя.
Термин «приятель» характерен для Киевского летописца в составе Ипатьевской летописи (здесь он встречается 14 раз), в Лаврентьевской летописи мы видим его в одном фрагменте, практически полностью повторяющим текст Ипатьевской, и еще несколько исторических ситуаций с упоминанием «приятелей» можно найти в Новгородской Первой летописи как за XII, так и за
Лавренченко Мария Леонидовна - младший научный сотрудник Института славяноведения
Автор выражает глубокую признательность всем тем, кто помогал при написании этой статьи. В первую очередь хотелось бы поблагодарить А.А. Гиппиуса, Э.В. Емельянову, А.Ф. Литвину, П.С. Стефановича, Ф.Б. Успенского, А.Л. Лифшица.
XIII в.
РАН.
Словари в целом едины в обозначении «приятеля» как (1) 'друга'1, (2) 'доброжелателя', (3) 'союзника', 'сторонника', дополнительно И.И. Срезневский приводит значение (4) 'спутник', 'провожатый' [1. 1902. C. 1501; 2. C. 652-653].
Важно отметить, что глагол приоти (приати) - прито со значением 'любить, доброжелательствовать, быть приверженным, преданным' [1. C. 1502; 2. C. 664], от которого образован интересующий нас термин приятель, никак не связан с внешне схожим глаголом, образованным от глагола тти - иму с помощью приставки при-: приоти (приати, прин#ти) - прииму: со значением: 'взять', 'получить', 'принять', 'воспользоваться', 'приобрести', 'восприять', 'принять', 'достигнуть', 'овладеть' и т.д. [1. C. 1503-1504; 2. C. 653-664].
Интересующий нас глагол приоти (приати) - приоо восходит к и.-е. prai, prsi-, prí- (pri-) 'испытывать симпатию', 'доброжелательное отношение', prí-to 'любимый', priio - 'любить', priia - 'супруга', priio-ta 'любовь', 'привязанность', priio-tuo 'возлюбленный' [3. P. 844], к этой же форме также восходит группа германских основ, обозначающих дружбу: гот. frijón 'любовь', др.-исл. frja, др.-англ. freogan, frigan 'любовь', др.-исл. frxndi 'родственник, друг', др.-англ. freond 'друг' (совр. англ. friend), верхненем. fridu 'мир' [4. Р. 128-129].
Из-за относительной нерегулярности использования, а не в последнюю очередь и благодаря элементу фамильярности в современном значении слова «приятель», оно пользовалось небольшим вниманием исследователей. В.В. Колесов, обращаясь к семантическому анализу основных представлений о мире человека Древней Руси, рассматривает этот термин как новый этап трансформации обращения «друг», «без ритуала посвящения, без определения обязательств друг перед другом» и противопоставляет его «дружбе-побратимству», «дружбе-союзу» [5. C. 54].
Ученые, более узко фокусирующие свое внимание на русских летописях, рассматривают прежде всего ситуацию, в которой, как предполагается по умолчанию, «приятелем» называется князь. Это жалоба Игоря Ольговича своему брату Всеволоду Ольговичу: «про што ми юбреклъ еси Киевъ, а приотьльи ми не даси приимати» [6. Стб. 316].
«Приятелями, стало быть, - пишет А.Я. Голяшкин в работе, посвященной терминам родства в русских летописях, - можно было называть таких князей, которые оказывали или обещали оказать свое содействие какому-либо другому князю в том или ином предприятии [...] В этом именно смысле употреблялось иногда и слово брат» [7. C. 246].
Этот тезис был поддержан много лет спустя В.Т. Пашуто, рассмотревшим княжеское взаимодействие через призму вассально-ленных отношений, с ссылкой на тот же самый эпизод: «Приятели - значит союзники и вассалы. Они - один из элементов прочной власти» [8. C. 63]. Это определение он подкрепляет еще одним примером, где, однако, летописец использует не сам термин «приятель», а глагол приоти, речь идет об эпизоде, в котором Глеб Юрьевич, вынужденный капитулировать перед Изяславом Мстиславом, оправдывается после возвращения обратно в лагерь своего отца Юрия Владимировича:
«Гюргевичь же прислася Володимиру гля: "По неволи есмь хрстъ ц^ловалъ къ Изяславоу, Шже мя бъ1лъ шстоупилъ в город^, а W вас ми помочи не бъ1ло. Нъш^ же всяко с вама хочю бъ1ти и приою вама"» [6. Стб. 360].
Глеб, без сомнения, обозначает этим словом свое искреннее намерение оказаться в лагере отца и его союзников - Святослава Ольговича и Владимира Галицкого, однако может ли он называть их «приятелями»? Известно, что брат Глеба, Андрей, находящийся ровно в таком же положении и с политической и с родовой точки зрения, называет Владимира Володаревича «братом», а не «приятелем» [6. Стб. 410-411], а сам Глеб при капитуляции Изяславу говорит последнему «ако мн^
1 Ср. более позднее неприятель в военно-стратегическом значении.
4 Славяноведение, № 2
97
Гюрги Юць, тако мн^ и тъ1 юць» [6. Стб. 395]. Как видно, использовать глагол приёти по отношению к человеку вовсе не значит называть его «приятелем» -со всей очевидностью, для Рюриковичей выбор обращения был очень значим и они предпочитали использовать исключительно термины родства и свойства в данных ситуациях.
Совершенно в ином контексте рассматривает «приятелей» в своих работах П.С. Стефанович, изучающий отношения древнерусского правителя с его людьми: «У князей часто упоминаются приятели в тех городах, в которых они когда-либо сидели и/или на которые претендовали» [9. С. 217]. Чуть ранее он дает более подробное определение, объединяя «приятелей» с мужами «во приязнь», определяя их как «сторонников князя в стане врага или в тех землях и городах, где противоборствуют "партии", сочувствующие разным князьям», и определяет эти отношения как «симпатию, дружественный союз» в обмен на «чьсти многи», покровительство, дары, милости и пожалования [9. С. 175]. Это определение наиболее близко к моему пониманию того, кем были «приятели», однако здесь есть и некоторое противоречие: затруднительно со стороны князя оказывать публичное покровительство и честь человеку, который поддерживает его, но находится в стане врага.
С моей точки зрения «приятель» - деятель информационной войны в политической конфронтации, он поведывает, осведомляет, передает весть. Он находится либо во вражеском лагере, либо в ключевом городе, который также по сути представляет собой вражеский лагерь во время захвата его противником или в момент мятежа, даже если князь все еще находится в нем (и тем большей опасности подвергает себя). «Приятель» - не рядовое лицо, он относится к очень узкому кругу доверенных князю людей, участвующих в принятии решения (и сам, соответственно, занимает одну из самых высоких социальных позиций), и осведомляет об этих решениях другого князя, «приятелем» которого является. Когда речь идет о городе, в котором принимается решение поддержать того или иного князя, то «приятелем» также является тот, кто участвует в вече или в более узком совете ключевых фигур. Исходя из сказанного, можно представить себе, какому риску подвергает себя человек, доносящий эксклюзивную информацию до заинтересованного в ней правителя.
«Приятели» в Новгороде
Первая из интересующих нас ситуаций связана с политическим конфликтом в Новгороде 30-40-х годов XII в. Этот город на тот момент имел стратегическое значение, которое трудно переоценить, им пыталась завладеть каждая из противоборствующих княжеских групп2, в самом городе также разворачивалась борьба боярских родов между собой, представители каждого из которых имели связи с определенным князем и старались посадить его на новгородский стол [10. С. 102; 11. С. 62-72]. Вся система связей находилась в постоянной динамике, княжеские политические группировки меняли свой состав, равно как и число приверженцев князя среди влиятельных людей города. Именно в этой атмосфере мы встречаем первое упоминание о «приятелях», причем сразу в двух летописях - в Ипатьевской и Новгородской Первой.
Новгородская Первая летопись сообщает о «приятелях» Всеволода Мстисла-вича - это новгородские и псковские мужи, причем по имени называются Нежата Твердятич и Константин (Къснятинъ, Костянтинъ) Микульчич, известные новгородские посадники: сначала они призывают князя вернуться в Новгород, сообщая о том, что город готов принять его, а затем, после того как выясняется
2 Изначально это были Всеволод Ольгович и его братья, находившиеся в конфронтации с Мстис-лавичами и их дядьями, а затем, после примирения Мстиславичей с Всеволодом Ольговичем, а особенно после смерти последнего, разворачивается противодействие между дядьями и племянниками Мономаховичами, брат же Всеволода, Олег, примыкает к лагерю Юрия Владимировича.
ошибочность их оценки, бегут вместе с ним в Псков, а из имущества Константина и Нежаты горо
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.