Славяноведение, № 1
© 2013 г. К.В. ЛИФАНОВ
ПРОБЛЕМА ДИАЛЕКТНОЙ ОСНОВЫ СЛОВАЦКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА, КОДИФИЦИРОВАННОГО А. БЕРНОЛАКОМ
В статье высказывается точка зрения о том, что А. Бернолак при кодификации словацкого литературного языка опирался на региональный среднесловацкий вариант идиома, сформировавшегося в регионе Юго-Западной Словакии. Последствием этого стало значительное число элементов среднесловацкого происхождения в его системе, которые, как правило, выступают в качестве дублетных форм наряду с соответствующими западнословацкими элементами. В норме бернолаковщины, однако, эти среднесловацкие элементы не закрепились, в результате чего существенно усилился ее западнословацкий характер.
The article supports the point of view, that Anton Bernolák, while codifying the Slovak literary language, based on the regional middle-Slovakian variant of the vernacular, which had emerged in the region of (the present-day) south-western Slovakia. As a consequence, a large number of the elements stemming from mid-Slovakia in his system are in fact duplicate forms, existing in parallel with the west-Slovakian elements. In Bernolák's norms, however, these mid-Slovakian elements did not survive, and, as a result, western-Slovaki-an features got even stronger.
Ключевые слова: кодификация, региональный вариант, дублетная форма, функционирование, корректировка форм.
Бернолаковская проблематика является одной из наиболее значимых для сло-вакистики, в связи с чем ей посвящено большое количество специальных работ, в том числе и монографических исследований. Первоначально в центре внимания исследователей находилась проблема диалектной основы литературного языка, в 1787 г. кодифицированного А. Бернолаком. В 30-60-е годы XX в. эта проблема освещалась в работах В. Важного [1], Г. Бартека [2], Л. Новака [3], Я. Мигала [4], Я. Станислава [5], Л. Сврчковой [6], Э. Паулини [7], К. Габовштьяковой [8] и др. При этом вопрос о том, какой идиом лег в основу кодификации А. Бер-нолака и каково было его соотношение со словацкими диалектами, был остро дискуссионным.
Причиной пристального внимания лингвистов к кодификации А. Бернолака, кроме всего прочего, была неясность ряда вопросов лингвистического характера. Исследователи отмечали в целом западнословацкий характер этого литературного языка, однако не смогли установить диалект, который лег в его основу. Хотя в ряде работ и говорилось о том, что базой литературного языка, кодифицированного А. Бернолаком, являлся трнавский диалект, однако конкретный языковой материал этого в полной мере не подтверждал. Другая весьма распространенная
Лифанов Константин Васильевич - д-р филол. наук, доцент, профессор филологического факультета МГУ.
интерпретация, в соответствии с которой «отправной точкой кодификации Берно-лака был узус словацких писателей-католиков, то есть в принципе узус трнавского университета» [5. Б. 18], также не может считаться доказанной. Как пишет еще в монографии 1968 г. К. Габовштьякова, мы точно не знаем, как собственно выглядел «узус образованных людей Западной Словакии» [8. Б. 320]. Ситуация мало изменилась с того времени.
Кроме того, некоторые лингвисты отмечали, что литературный язык, кодифицированный А. Бернолаком, не был единообразным во всех своих компонентах. Так, например, Я. Мигал констатировал, что А. Бернолак опирался на западносло-вацкий диалект окрестностей Трнавы при кодификации вокалической системы и частично - при кодификации системы консонантизма (например, при кодификации группы $с- в противовес среднесловацкой группе &'-), тогда как в кодификации, например, парных мягких согласных обнаруживаем четыре пары t ~ й ~ п ~ п, I ~ I', которые в трнавском регионе неизвестны [4. С. 386]. Позже Э. Паули-ни, говоря о языковой базе кодификации А. Бернолака, использует введенный им термин «культурный западнословацкий язык», понимая под ним идиом, сформировавшийся прежде всего на базе западнословацкого диалекта и функционировавший на территории Западной Словакии. После выступления Э. Паулини и выхода названной монографии К. Габовштьяковой возобладало мнение, что проблема диалектной базы бернолаковщины решена, и центр тяжести интереса исследователей переместился в область внешней истории бернолаковщины [9-12]. Лингвистические же работы в узком смысле стали редкостью [13].
Тем не менее, существует причина, обусловившая значительный интерес историков словацкого литературного языка к проблеме диалектной базы бернола-ковщины в прошлом, благодаря которой она сохраняет свою актуальность и в настоящее время. Это явное противоречие между выводами исследователей и хорошо известным пояснением самого А. Бернолака относительно того, какой идиом должен быть взят за основу литературного языка. Ранее лингвисты считали необходимым комментировать утверждения А. Бернолака на этот счет, однако, с нашей точки зрения, не смогли найти удовлетворительного объяснения этому и в последние десятилетия практически перестали об этом говорить. Что же пишет сам А. Бернолак? В своей «Словацкой грамматике» в разделе, посвященном фонетике, А. Бернолак заявляет, что кодифицировано должно быть правильное словацкое произношение. «Но какое же словацкое произношение, спрашиваешь ты, является правильным, если в каждом комитате Венгрии, в котором используется словацкий язык, оно другое? - То, мы говорим, которое используется в местах, в наибольшей степени отдаленных от чехов, мораван, поляков и венгров. Те, кто соседствуют с чехами и Моравией, что-то заимствуют из их наречия; так же, как почти переходят на польский язык те, кто живет на границе с Польшей; грубее всего, однако, говорят те, кто живет вперемешку с венграми, как об этом пишет знаменитый Матей Бел в предисловии к своей "Немецкой грамматике", в § 3» [14. Б. 95, 97]. Исходя из того, что к Моравии примыкает Западная Словакия, с польским языком целый ряд особенностей объединяет восточнословацкий диалект, а венгры компактно проживают на юге Словакии, получается, что А. Бернолак, говоря о правильном словацком произношении, имел в виду северную Среднюю Словакию. Отметим хорошо известные, но, тем не менее, любопытные факты. Во-первых, А. Бернолак был родом именно из северного среднесловацкого региона (Орава, с. Сланица, 1762). Во-вторых, Л. Штур, кодифицируя новый литературный язык в 40-е годы XIX в., обращается именно к этому региону Словакии. Почему же тогда кодификации А. Бернолака и Л. Штура столь различны и почему в кодификации А. Бернолака действительно преобладают элементы западносло-вацкого происхождения? Лингвисты, занимавшиеся проблематикой диалектной основы бернолаковщины, объяснили это противоречие расхождением между на-
мерением А. Бернолака - кодификацией правильного словацкого произношения и его реализацией. Однако причина тому иная: А. Бернолак и Л. Штур действительно кодифицировали литературные языки на базе идиомов, функционировавших в Средней Словакии, но эти идиомы были разными. Л. Штур кодифицировал литературный язык на народной основе. С нашей точки зрения, это было фольклорное койне, эпицентром возникновения которого был регион Липтова, расположенный на севере Средней Словакии. В связи с этим по своим фонетическим и морфологическим характеристикам литературный язык, кодифицированный Л. Шту-ром, наиболее близок именно липтовскому говору. А. Бернолак же исходит при кодификации литературного языка не из народной диалектной речи, а из языка образованных людей либо проживавших в Средней Словакии, либо имевших среднесловацкое происхождение: «Но и на названных местах в качестве нормы следует брать не столько произношение простых людей, сколько людей образованных, ученых и в наименьшей степени радеющих за богемизмы» [14. Б. 97]. Таким образом, А. Бернолак выбирает в качестве основы литературного язык «искусственный», функционировавший прежде всего в письменных текстах, но, вероятно, употреблявшийся и в устной форме. Как справедливо отмечает Э. Паулини, такая позиция во времена просвещения была единственно возможной, поскольку было бы невероятным, чтобы основой литературного языка стала речь простого народа. Э. Паулини полагает, что такой основой стал так называемый культурный западнословацкий язык, возникший прежде всего из элементов западнословац-кого происхождения и функционировавший в Западной Словакии, причем в том виде, в каком он формировался в трнавском центре и в печатной католической литературе. Однако, как показывает изучение памятников словацкой письменности, идиом, сформировавшийся в Юго-Западной Словакии с центром в Трнаве, был распространен на всей словацкой этнической территории и существовал в региональных вариантах. Его среднесловацкий вариант и был выбран А. Бернолаком в качестве основы литературного языка. Этот вариант состоял преимущественно из общесловацких и западнословацких элементов, тогда как некоторые элементы среднесловацкого происхождения также могли появляться в письменных текстах, полностью не вытесняя соответствующие западно словацкие элементы. В кодификации А. Бернолака эта особенность идиома докодификационного периода получила своеобразное преломление: среднесловацкие элементы, как правило, либо выступают в виде дублетов их эквивалентов западнословацкого происхождения, либо представлены спорадически в отдельных лексемах или словоформах.
К числу первых относится, например, флексия -оу в формах творительного падежа единственного числа существительных женского рода типа оуса, допустимая наряду с типичной западнословацкой формой с флексией -и и приводимая в парадигме в скобках1, форма предложного падежа единственного числа, форма именительного и винительного падежей единственного числа существительных среднего рода типа stawana, выступающая в качестве допустимого при основном варианте stawaní, прилагательных мужского и среднего рода с флексией -от, кодифицированная наряду с соответствующей формой с флексией -ет, представленной в западнословацком диалекте. При этом среднесловацкая форма считается А. Бернолаком даже основной, а западнословацкая - лишь возможной, а потому приводится в скобках. Допускает А.
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.