Проблемы общества и коммуникации в учении евразийства
Г. В. ЖДАНОВА
Феномен евразийства отнюдь не сводится к политологической концепции, обслуживающей сложившиеся после гражданской войны политические расклады в среде русской эмиграции. Его концептуальные корни гораздо глубже. В этом можно убедиться при рассмотрении евразийских социальных построений. Среди современных исследований последнего десятилетия, рассматривающих евразийское течение, можно отметить, главным образом, две тенденции в определении даты возникновения этого течения. Ряд авторов (В.Я. Пащенко, С.М. Половинкин, Л.В. Пономарева, А.И. Соболев и др.) связывает эту дату с опубликованием в 1920 г. в Софии книги князя Н.С. Трубецкого под названием «Европа и человечество». В этой книге еще не упоминается термин «евразийство», отсутствует специфически евразийский анализ социально-политических процессов в России, не сообщается о способах преобразования российского общества, нет ничего конкретного относительно стран и народов. Тем не менее книга закладывает методологию новой концепции, формулируются принципы и модели социально-исторического исследования, применимые не к отдельным странам, а к отношениям культур и цивилизаций. Другую точку зрения разделяет большинство современных исследователей (среди них М.Г. Вандалковская, И.В. Вилента, Л.И. Новикова, И.Н. Сиземская, Н.И. Толстой, Р.А. Урханова и др.). По их мнению, дату возникновения евразийства следует сдвинуть на год позже, связывая ее, таким образом, с появлением в августе 1921 г. в Софии коллективного труда основоположников нового идейного течения общественно-политической мысли под общим названием «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев». И сам термин «евразийство» и основы нетрадиционного акцента в анализе исторического развития России, выразившегося в самом названии сборника, новые проекты преобразования России - все это заключалось в данном сборнике, поэтому и эта точка зрения представляется вполне аргументированной.
Название течения было предложено П.Н. Савицким и связано со стремлением евразийцев объяснить историческое и культурное своеобразие, особый путь России из особенностей ее «местоположения» и «месторазвития». «Россия занимает основное пространство земель «Евразия», - тот вывод, что земли ее не распадаются между двумя материками, но составляют скорее некоторый третий и самостоятельный материк -имеет не только географическое значение. Поскольку мы приписываем понятиям
© Жданова Г.В., 2009 г.
«Европы» и «Азии» также некоторое культурно-историческое содержание, мыслим, как нечто конкретное круг «европейских» и «азиатско-азийских» культур, обозначение «Евразии» приобретает значение сжатой культурно-исторической характеристики»1.
Среди основоположников евразийства современные авторы, прежде всего выделяют филолога Н.С. Трубецкого (1890-1938) как основателя и духовного лидера евразийского движения, «евразийского Маркса». В качестве второй фигуры основоположников течения, «евразийским Энгельсом»2, А.Г. Дугин называет П.Н. Савицкого (1895-1968). Это был блестящий экономист, географ, историк, культуролог, дипломат, свободно владевший шестью европейскими языками.
В число создателей евразийской концепции также входит выдающийся искусствовед, теоретик музыки, эстетик, публицист П.П. Сувчинский (1892-1985) и видный религиозный мыслитель, философ, ученый Г.В. Флоровский (1893-1979). Имя священника А.А. Ливена (отца Андрея) не значится среди авторов первого евразийского сборника «Исход к Востоку...», между тем как отмечает Р.А. Урханова, он принимал активное участие в его организации3.
В евразийское движение входили философы и публицисты - Л.П. Карсавин, которого В.В. Ванчугов называет «Сократом» евразийского движения4, В.Н. Ильин, Б.Н. Ширяев, А.В. Карташев, историки и литературоведы - Г.В. Вернадский, Д.П. Святополк-Мирский, В.П. Никитин, писатели - В.Н. Иванов, Э. Хара-Даван, правовед Н.Н. Алексеев, востоковеды - Я.А. Бломберг, Н.П. Толь и многие другие исследователи. Некоторое время движение поддерживали известный культуролог П.М. Би-цилли и один из крупнейших русских философов С.Л. Франк и др.
Евразийская программа предполагала построение новой «синтетической» науки, наивысшим выражением которой стала персонология Н.С. Трубецкого. Трубецкой усматривал в «романо-германской науке» позитивизм и идею прогресса, которым он противопоставлял более сложный целостный подход, порожденный «евразийским» образом мысли с характерными для него понятиями самобытности и особой логики отдельных систем. Именно с этим различием эпистемологических миров Трубецкой связывает, например, «анархию французской лингвистики». Его научная программа -это одновременно и программа борьбы: «Нужно полностью избавиться от способа мысли, характерного для романо-германской науки»5. Он описывает этот «способ мысли» как рационалистическую, аналитическую и утилитарную науку6.
Р.О. Якобсон тоже нередко провозглашал самобытность «русской науки». Он сопоставляет соссюровское учение о диахронии с «европейской идеологией, господствовавшей во второй половине XIX века», для которой характерен образ «механического накопления, обусловленного случайностью и разнородными факторами»7. В той же работе он говорит о «русской лингвистической традиции»8, о русской биологии и географии9 как
1 Савицкий П.Н. Евразийство // Евразийский временник. Кн. 4. Берлин, 1925. С. 6.
2 См.: Дугин А.Г. Преодоление Запада // Трубецкой Н. Наследие Чингисхана. M., 1999. С. 5.
3 См.: Урханова Р.А. К критике западной культуры в творчестве евразийцев // Философия России XIX - начала XX в.: преемственность идей и поиски самобытности. М., 1991. С. 120.
4 См.: Ванчугов ВВ. Статус философии в евразийском движении // Евразийская идея и современность. М., 2002. С. 107.
5 Трубецкой Н.С. Европа и человечество. София, 1920. С. 15.
6 См.: Трубецкой Н.С. Вавилонская башня и смешение языков // Евразийский временник. Кн. 3. Берлин, 1923. С. 114-115.
7 Jakobson R. Remarques sur l'évolution phonologique du russe compare a celle des autres langues slaves // Travaux du Cercle linguistique de Prague-II // Selected writings, 1. 1971. С. 110.
8 Там же. С. 7.
9 Там же. С. 110.
областях знания, для которых характерен отказ от причинного объяснения и поиск внутренних законов развития. В 1929 г. он пишет о том, что категория механистической причинности для русской науки чужеродна»10.
С точки зрения евразийцев, идеология идет впереди, а наука следует за ней: науку подталкивают вперед не открытия новых фактов, а новый взгляд на старые факты. Евразийцы верят в возможность единого знания в рамках единой идеологии. Евразийство как научная дисциплина предполагает изучение совокупности характеристик (материальных и духовных) Евразии - такого предмета, который считается существующим до всякого исследования. Евразийским мыслителям чужда мысль о том, что «точка зрения создает объект», им чужда фальсификационистская эпистемология попперовского типа: главная предпосылка в том, что Евразия просто существует. Таким образом, исследователю не нужно биться над доказательством ее существования, ему нужно лишь всеми возможными средствами подтверждать заранее заданный тезис о существовании этой гармонической и органической целостности.
Трубецкой подчиняет всю свою систему научных дисциплин персонологии, которая призвана их «соотносить»11. Так возникает система двух соотнесенных рядов наук, в которой наряду с описательными науками существуют истолковывающие науки позволяют понять изучаемые факты12, обнаружить их скрытый смысл, не ограничиваясь описанием явлений. Только на основе всех наук, вместе взятых, может появиться «исчерпывающая теория личности».
Этот синтез наук достижим лишь посредством новой научной дисциплины «персонологии», единственно способной согласовать науки друг с другом. Без нее возможна лишь «энциклопедия» наук, хаотический конгломерат более или менее научных идей. Отсутствие такой «персонологии» - это самый большой недостаток западной мысли13.
Суть главного положения персонологии евразийцев в том, что человеческое сообщество, как индивид, должно рассматриваться, прежде всего как личность, причем между одной и другим существуют лишь различия в степени: в обоих случаях все аспекты личности взаимосвязаны и образуют органическую (в лучшем случае даже гармоническую) целостность: «Между отдельным человеком и органической многочеловеческой личностью в этом отношении и принципиальной разницы нет, а есть только разница в степени сложности соответствующих явлений14.
В противоположность индивиду, взятому изолированно, как чистая абстракция, личность от рождения вовлечена в сообщество. Следовательно, государство не должно быть абстрактным продуктом, арифметической суммой разрозненных, отдельных друг от друга индивидуальных воль: это союз «симфонических» групп, собранных в высшее единство общей Верой.
Таким образом, в концепции Трубецкого возникает напряжение между требованием полноты личности и безличностью философии, обусловленной историко-культурным детерминизмом. Его программа сохранения неразложимой самодостаточности каждого сознания подрывается понятиями «уровня» или «сцепления», а также неразличением индивида и сообщества: самобытность сообщества обеспечивается за счет самобытности индивида. В целом Трубецкой вписывается в характерный для того времени персонализм, однако в итоге он парадоксальным образом сдвигается к полюсу безличного.
10 Якобсон P.O. О современных перспективах русской славистики // Якобсон Р. Тексты, документы, исследования. M.: РГГУ, 1999. С. 24.
11 Трубецкой Н.С. Введение // К проблеме русского самопознания. Париж, 1927. С. 7.
12 Там же.
13 Там же.
14 Трубецкой Н С. Упадок творчества // Евразийская хроника. Кн. 12. Издание евразийцев, 1937. С. 10.
Один из источников персонологии Трубецкого - христианские размышления о Троице (триипостасной божественной природе) и о воплощении (о личности, имеющей двоякую природу - божественную и человеческую), особенно важные для православного мира.
Следуя социально-философской традиции XIX в
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.