Прочность китайской "мягкой силы''
© 2009 В. Ганшин
После успешного проведения Олимпийских Игр КНР, похоже, находится в процессе новой самоидентификации. С нарастанием кризисных явлений в мире, усилением международных позиций Китая ее вряд ли устроит прежний статус и вес в мировых делах. Вместе с тем Пекин твердо стоит на том, что никогда не станет ''сверхдержавой'', что его возвышение и укрепление мощи не представляет угрозы другим членам мирового сообщества. Свои новые высоты Китай намерен завоевывать исключительно мирным путем, при помощи т.н. ''мягкой силы''. Для этого он готов и впредь искать взаимопонимания с другими странами и народами, в том числе с помощью активизации культурных обменов, пропаганды привлекательности своей модели социально-экономического развития и убеждения в своей ответственности.
Ключевые слова: "жесткая сила", "мягкая сила", "искусная сила", "Пекинский консенсус", "китайская угроза" и "китайская ответственность".
Один из пионеров изучения темы ''мягкой'' и ''жесткой'' силы, выпускник Гарварда Джозеф Най как-то привел парадоксальное и эпатирующее, как многим показалось в то время (2005 г.), высказывание видного американского ученого с достаточно скандальной репутацией Роберта Кейгана, что американцы происходят с Марса, а европейцы — с Венеры1. В том смысле, что по разную сторону Атлантики действуют различные приоритеты в решении внешнеполитических задач: в Старом Свете предпочитают искать дипломатические компромиссы, тогда как Вашингтон в основном в своей стратегии опирается на грубую военную и экономическую мощь.
Провокационность подобного заявления, по мнению Дж. Ная, чересчур упрощала различия между американским и европейским отношением к миру и безопасности, и это было очевидно. В конце концов, напоминает ученый, европейцы присоединились к военной операции в Косово в 1999 г. (кстати, Франция и Германия имели тогда в крае вдвое больше войск, чем Соединенные Штаты; европейцы и сегодня составляют значительную часть международных сил безопасности в Афганистане), да и война в Ираке показала, что среди европейцев есть немало ''выходцев с Марса'', а среди американцев — ''с Венеры''.
Ганшин Владимир Георгиевич, канд. ист. наук, руководитель Центра научной информации и документации ИДВ РАН. E-mail: ganshin@ifes-ras.ru.
Между тем тезис, предложенный Р. Кейганом, вызвал серьезные дискуссии в научном сообществе, которые продолжаются по сей день. Особую остроту и пикантность обсуждаемой проблеме добавил глобальный финансовый кризис. Все более становится очевидным: осуществлять свои национальные интересы надо не в одиночку, насильно заставляя других "любить" и уважать себя, а путем компромиссов и договоренностей находить точки соприкосновения в духе взаимного уважения и взаимопонимания. Ведь что такое по своей сути "мягкая сила''? Это способность добиваться желаемого результата при помощи убеждения, привлекательности собственного имиджа, а не силы или денег.
После окончания Второй мировой войны, когда Европа и Япония лежали в руинах, Соединенные Штаты для большинства людей к западу от контрольно-пропускного пункта на Фридрихштрассе казались раем, "Землей обетованной''. Европейская молодежь слушала американскую музыку, смотрела американские фильмы, стремилась купить одежду а-ля Америка. Молодые европейцы, писал голландский историк Р. Кройс, "вырастали в мире, где американские символы играли важную роль''. "Поколение за поколением молодежь, которая росла в разных европейских странах... всегда имела культурную альтернативу... Такие простые вещи, как джинсы, "Кока-кола'' или сигареты, приобретали дополнительную ценность, которая помогала молодежи выражать свою собственную идентичность''2.
С началом хрущевской "оттепели'' и в Советском Союзе ценности "потребительской революции'' прочно прижились в среде довольно значительной части молодежи, творческой и научной интеллигенции. (Ностальгические воспоминания о днях своей юности можно услышать из уст восторженных зрителей фильма В. Тодоровского "Стиляги''). Конечно, ''быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей''. Но ростки той ''оттепели'' через два десятка лет проросли таким чертополохом, который может задушить еще не одно поколение россиян.
Почему Запад оказался столь падок на американское влияние? Как уже говорилось, военные успехи американцев (не в смысле выигранных крупных сражений и грандиозных битв, а их экономическое и финансовое усиление), плоды нового передела мира в результате подписания Атлантической хартии создавали образ могущественной и надежной державы. Норвежский исследователь Г. Лун-дестад, описывая причины привлекательности образа Америки в Европе в те годы, писал: ''.федерализм, демократия и открытые рынки представляли собой основные американские ценности. Это то, что Америка экспортировала''. И благодаря ''плану Маршалла'' европейцы с готовностью приняли то, что им было предложено. Но возникшая в результате ''мягкая сила'' во многом зависела от близости культур и ценностей Соединенных Штатов и Европы''3.
Добившись своих целей в Европе, американцы постепенно стали утрачивать способность, да и желание действовать с помощью ''мягкой силы''. Все чаще их поступки становились отражением откровенно агрессивных намерений правящих администраций, все меньше Вашингтон стал считаться со своими европейскими союзниками. Апофеозом такой стратегии стала война в Ираке. И хотя формально большинство правительств Старого Света вынуждено было поддержать эту американскую авантюру, раскол стал очевиден. Германия, Испания, Франция, Греция, другие страны ответили на военные действия в Ираке мощными антиправительственными демонстрациями и другими протестными акциями. Возможно, именно тогда и произошло коренное деление на приверженцев ''жесткой и мягкой силы''. Европа продолжает наращивать свои усилия по использова-
нию дипломатических, институциональных действий для распространения своего влияния в мире, тогда как США продолжают следовать жесткой линии в решении своих внешнеполитических задач. Известных перемен специалисты ожидают с переездом в Белый дом Б. Обамы, однако, прошло еще слишком мало времени со дня его инаугурации, чтобы серьезно обсуждать приоритеты нового президента США.
С начала нового тысячелетия вместо бывшего Советского Союза в число ведущих мировых держав выдвинулся Китай. В этой связи, думается, представления Китая о соотношении ''мягкой'' и ''жесткой'' силы, о приоритетах в данном вопросе имеют несомненный интерес. Не случайно эта тема активно обсуждается и в китайской прессе, и в зарубежных изданиях.
Говоря о проблеме использования Китаем потенциальных возможностей ''мягкой силы'', как считают эксперты, можно выделить три основных компонента: культурный диалог, лидерство в развивающемся мире и противодействие имеющему хождение лозунгу о ''китайской угрозе''.
Распространение культуры и поиск понимания
Соединение конфуцианских социальных и политических ценностей, народных традиций и обычаев, искусства, китайского языка понимается китайскими политологами как важнейшая составляющая ''мягкой силы'' Китая4. Стремление ближе познакомиться с китайской культурой, узнать историю одной из древнейших мировых цивилизаций закладывает основы уважения и признания, которые со временем будут содействовать формированию необходимого для Китая благоприятного международного окружения. Как считают некоторые китайские ученые, ''способность государства распространять свою культуру за рубежом приведет к пониманию, благорасположению и восприятию его культурных ценностей другой стороной''5.
Каким же образом Китай предполагает добиваться содействия решению своих стратегических целей с помощью распространения своих культурных ценностей? Во-первых, это тот потенциал, который многие эксперты называют естественным преимуществом ''культурной привлекательности'' как в среде китайской диаспоры, так и в других ''конфуцианских'' государствах, включая Японию, Южную Корею, Сингапур и Вьетнам. Зарубежные китайцы всегда играли особую роль для КНР не только как источник инвестирования капитала, но и в качестве своего рода ''ретранслятора'' среди местного населения таких конфуцианских добродетелей, как трудолюбие и крепость семьи. Учитывая многочисленность и влиятельность хуацяо, вполне вероятно, что Китай способен стать лидером объединенного Восточно-Азиатского политического сообщества, основанного на конфуцианских ценностях и опыте.
Однако вероятность скорой реализации этой идеи другими специалистами подвергается серьезной критике по ряду причин. Начать с того, что интересы государств определяются не просто приверженностью ''конфуцианству'', но также географическим положением, равнодействующими факторами безопасности, соперничеством за доступ к ограниченным ресурсам, прошлыми конфликтами и множеством других обстоятельств, которые делают культурный регионализм туманной перспективой. По ряду позиций китайское культурное влияние в этом регионе бледнеет по сравнению с влиянием США и других государств. Например, экспорт китайских фильмов ничтожен по сравнению с экспортом фильмов американских, которые, как считается, распространяют западные ценности типа ин-
дивидуализма и демократического плюрализма. Если вести речь о самовыдвижении Китая в качестве конфуцианского общества, то Китай и здесь весьма уязвим, поскольку за последние тридцать лет его внутренняя жизнь характеризовалась динамичным проникновением западных ценностей и обычаев.
Китайская цивилизационно-культурная модель остается все-таки еще довольно экзотичной для восприятия зарубежной аудиторией, в особенности европейской. Поэтому в Пекине уверены в необходимости активизации ''культурной дипломатии''. Это направление включает усилия, нацеленные на возвышение авторитета и создание привлекательности культурного образа Китая как в пределах региона, так и вне его. Предполагается расширение культурных и научных обменов, организация художественных выставок, ''годов культуры'', укрепление связей между породненными городами и т.д.
Подобные мероприятия, при всей их нужности и целесообразности имеют,
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.