Провидения Пушкина: заметки генетика
М.Д.Голубовский
Он меж печатными строками Читал духовными глазами Другие строки.
А.Пушкин. Евгений Онегин
Между тем, как сидел он на судейском месте, жена его послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за него.
Мтф. 27:19
Давно замечено, творение гения содержит пророчества, о котором творец мог даже и не помышлять. Вот примеры из области науки — Мендель и Менделеев. Высказанная в 1865 г. Грегором Менделем идея о дискретности и парности наследственных задатков и их независимом комбинировании предвосхитила установленную лишь в начале ХХ в. двоичность хромосомных наборов и их независимое попарное распределение при образовании гамет. А спустя еще полвека идеи Менделя получили молекулярное истолкование в парности нитей молекулы ДНК и их авторепликации. Аналогично упорядоченное провидческое расположение химических элементов в таблице Менделеева получило затем естественное истолкование на атомно-электронном и квантовом уровне.
Данные заметки посвящены некоторым провидениям Пушкина в области психологии и генетики человека. Пушкину был свойствен таинственный дар пророчества. Приведу только два простых примера. К 20-летию Лицея, 19 октября 1831 г., Пушкин пишет очередное послание друзьям. Оно начинается грустной нотой:
© Голубовский М.Д., 2011
Михаил Давидович Голубовский, доктор биологических наук, профессор Университета Беркли (Калифорния, США). Занимается проблемами генетики популяций и теории эволюции, мутационного процесса и нестабильности генов, генетики репродукции человека, историей биологии. Автор около 200 статей, а также монографии «Век генетики: эволюция идей и понятий» (СПб., 2000).
Чем чаще празднует лицей Свою святую годовщину, Тем робче старый круг друзей В семью стесняется едину...
За это время ушли из жизни шесть лицеистов, и среди них в возрасте 33 лет столь любимый Пушкиным Антон Дельвиг:
Шесть мест упраздненных стоят, Шести друзей не узрим боле...
И вдруг Пушкин делает предсказание о своей судьбе:
И мнится, очередь за мной, Зовет меня мой Дельвиг милый, Товарищ юности живой, Товарищ юности унылой.
Поэту только 32 года, живы еще 22 лицеиста первого выпуска, а Пушкин прямо заявил: «Очередь за мной». Так и случилось. Спустя четыре года поэт погибает. В том же 1837-м умирает лицеист
A.Д Илличевский, в 1841 г. — окончивший лицей с золотой медалью
B.Вольховский, а потом в возрасте 49 лет — еще три лицеиста. Дольше всех лицеистов, до 85 лет, жил ставший канцлером А.М.Горчаков.
Два автопортрета (верхний — до ссылки, нижний — после возвращения), нарисованные в дни триумфального успеха у московского общества.
Каков я прежде был, таков и ныне я: Беспечный, влюбчивый. Вы знаете, друзья, Могу ль на красоту взирать без умиленья, Без робкой нежности и тайного волненья.
Пушкин ушел из жизни согласно своему таинственному предвидению.
В фокусе этих заметок — психологические и генетические провидения Пушкина в романе «Евгений Онегин». Поразительно, но в «Онегине» как бы предсказан шекспировский клубок, приведший к гибели самого автора романа. Две родные сестры — Ольга и Татьяна. Жених младшей (Ленский) погибает на дуэли от человека (Онегина), о котором грезила старшая сестра, Татьяна, желавшая видеть его своим мужем и быть добродетельной супругой. И вот другие две родные сестры —
Натали и Екатерина Гончаровы. Пушкин, женатый на младшей сестре Натали, погибает на дуэли от мужа старшей сестры Екатерины, добродетельной супруги Дантеса. Это провидение поэта, а не случайное совпадение сюжета романа и трагической линии его судьбы. Да и весь роман композиционно строится как осуществление шаг за шагом провидения — вещего сна Татьяны [1].
Культуролог-пушкинист Ю.М.Лотман в предисловии к самому обстоятельному литературному и историко-культурному комментарию к «Онегину» пишет, что многое в романе остается трудным для истолкования и каждое поколение читателей по-своему его воспринимает и осмысливает [2]: «Дело в том, что литературное произведение, пока оно непосредственно волнует читателя, живо, то есть изменчиво. Его динамическое развитие не прекратилось, и к каждому поколению читателей оно оборачивается какой-то новой гранью. Из этого следует, что каждое новое поколение обращается к произведению с новыми вопросами, открывая загадки там, где прежде все казалось ясным... новые поколения, обогащенные историческим, порой купленным тяжелой ценой опытом, глубже понимают привычные строки».
Недавний пример. Ветеран российской поэзии Наум Коржавин в эссе «Ольга и Татьяна», перечитав роман, по-новому и парадоксально истолковал его женскую тему, исходя из опыта ХХ в. Воспринимая Татьяну как один из самых привлекательных образов в мировой литературе, он решил разобраться в неоправданном противопоставлении двух женских типов, сложившемся после «Онегина» в русской культуре. Коржавин защищает Ольгу как нормальный женский характер, который в искушениях безудержного романтизма XIX в. и вплоть до нынешних школьных учебников толкуется пренебрежительно. Когда подумаешь, замечает поэт, какие испытания после революции легли «на плечи тысяч таких Ольг, особенно в послереволюционной России. сколько мужества и достоинства, сколько человеческого ума и теплоты проявили они тогда, да и потом, на протяжении ХХ в., то такое установившееся неуважительное отношение к ним начинает казаться не только глупым, но и отвратительным». Здравый смысл, проявляемый Ольгами, был не абстрактно-философским, а конкретным, женским, чувствующим и вовсе не подтверждает представления об их глупости. В русском культурном обиходе отсутствие явного следования моде и модным «умственным интересам» стало приниматься (словно следуя минутным репликам раздраженного Онегина) «за отсутствие ума вообще, игнорируя ценность обыкновенного невыдающегося житейского ума (а с ним и "обыкновенной" совести). Между тем вполне мыслимы глупые интеллектуалы и умные люди без всяких интеллектуальных интересов, даже неграмотные». Последствия этой путаницы, «ошибки многих поколений», были для Коржави-
на одним из поводов, заставивших его обратиться к данной теме.
Пушкин может считаться предтечей Достоевского в погружении в таинственный мир бессознательного, в мир снов, в пограничье между сном и явью. В данной заметке мне хотелось взглянуть на некоторые страницы «Евгения Онегина» глазами генетика и привести доводы в пользу того, что многие особенности поведения Татьяны Лариной, созданной пушкинским воображением, можно счиать предвидением ряда современных психосоциальных и психогенетических подходов в понимании духовного мира человека, в частности, при соприкосновении Женского и Мужского начал.
Немецкий психиатр К.Леонгард написал удивительную книгу «Акцентуированные личности», главный стержень которой — описание психического склада личностей в мировой художественной литературе [3]. Взятые оттуда примеры Леон-гард сопоставляет и анализирует на основе своих профессиональных наблюдений и исследований. Он справедливо полагает невозможным глубинное постижение структуры личности, исходя лишь из одних теоретических рассуждений или из экспериментов. Необходимо проследить за человеком, «каким он предстает в жизни». Леон-гард выделяет три градации в проявлении многих черт психики, включающих область чувств и воли, направленность интересов и склонностей, интеллект: вариации нормы — акцентуация — психопатология. Подобная триада согласуется с данными генетиков, которые анализируют полиморфизм фенотипической изменчивости зависимый от генотипа, среды и факторов предрасположенности к болезням. К акцентуированным чертам психического склада Леонгард относит такие, которые граничат с нормой, не отделены от нее резко, но в то же время обладают тенденцией к переходу в психопатологию. Большинство персонажей, в особенности у Шекспира, Достоевского и, конечно, Гоголя, — это именно акцентуированные личности. Акцентуация привлекает художников, в особенности в их сопоставлении с вариациями нормы. Нередко художник соприкаса-ет и сталкивает контрастные по психическому складу пары персонажей, где один нормален, а другой акцентуирован. Например, воплощение здравого смысла, округлый обликом экстраверт Санчо Панса, и экзальтированный, неудержимо погруженный в свои грезы, акцентуированный до грани патологии интроверт Дон Кихот. Сходную контрастную пару образуют Ольга и Татьяна, вокруг которых завязывается интрига «Онегина». Ольга, как и Санчо Панса, «кругла, красна лицом», полна здравого смысла, а ее сестра Татьяна парит в романтических грезах, с вечной книгой под подушкой.
Непосредственным поводом для этих заметок послужила статья об истолковании смысла и значении сна Татьяны как нервного узла романа. В ее
Композиция «Евгений Онегин и его автор» на набережной Невы — проект иллюстрации к первой главе романа.
С душою, полной сожалений, И опершися на гранит, Стоял задумчиво Евгений, Как описал себя пиит... Лишь лодка, веслами махая, Плыла по дремлющей реке...
снах, согласно анализу авторов [1], сплетаются две линии «Онегина»: преображение души героини и композиционная динамика, «даль» романа. Следуя традиции критика и культуролога М.Гер-шензона [4], авторы дешифруют или материализуют известные строки 8-й главы: «И даль свободного романа /Я сквозь магический кристалл / Еще не ясно различал». Магический кристалл — не только метафора. Это и указание на определенный астрологический прибор XVI в. — хрустальный шар, употреблявшийся медиумом при гадании и предсказаниях. В «Онегине» — это поэтическое зеркало, в котором медиум — Татьяна — предугадывает и свою судьбу. Зеркало отражает события ближнего и дальнего будущего — смерть Ленского и замужество Татьяны. Оно — граница между Явью и Зазеркальем.
Символы фольклора, преимущественно русского, в пророческом сне Татьяны детально проанализированы Лотманом в его «Комментарии к "Евгению Онегину"». Сон приснился Татьяне в Святки — «время выяснения суженых и первых шагов к заключению будущих браков... когда
девушки, согласно фольклорным представлениям, в попытках узнать свою судьбу вст
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.