СЕРГЕЙ АЛЕКСЕЕВИЧ КУДРЯКОВ
доктора технических наук (Санкт-Петербург) Тел.: (812) 534-28-28; Е-таИ: psi_center@mail.ru В рецензии на 2-е издание монографии Б.Н. Миронова «Благосостояние населения и революции в имперской России: XVIII - начало XX века» автор дает высокую оценку произведению, высказывает ряд суждений дискуссионного характера.
Ключевые слова: Б.Н. Миронов, благосостояние населения, революции в России, статистика, рост.
РАЗМЫШЛЕНИЯ О ВИРТУАЛЬНОЙ ИСТОРИИ, ИЛИ КУДА БЕЖИТ «ИДИОТ»?
Писать о научном труде объемом более 800 страниц, к тому же основанном на огромном дополнительном количественном материале, в рамках краткой статьи чрезвычайно тяжело. Ограничения объема поневоле требуют выбирать только самые значимые моменты из книги, а серьезная и аргументированная критика выводов, полученных автором, предполагает проведение самостоятельного исследования и альтернативного моделирования, размеры которых, скорее всего, окажутся сопоставимыми с гигантским трудом, проведенным автором монографии.
По этой причине я не претендую ни на роль рецензента, ни на исчерпывающий отзыв о книге автора. Свою небольшую статью я бы назвал размышлениями над книгой. Возможно, кому-нибудь они покажутся интересными.
Если театр начинается с вешалки, то, вероятно, книга начинается с обложки. По крайней мере, именно так началось мое знакомство со вторым изданием монографии Бориса Николаевича Миронова «Благосостояние населения и революции в имперской России: XVIII - начало XX века»1. Первое, что бросилось в глаза, - это изменение оформления иллюстрации переплета. Предыдущее издание этой работы, увидевшее свет в 2010 г. и вызвавшее неоднозначную реакцию среди специалистов, встречало читателей репродукцией «Купчихи за чаем» Бориса Михайловича Кустодиева. Дородная молодая женщина, степенно распивающая чай за столом с обилием фруктов, на фоне умиротворяющего пейзажа и трех церквей, наглядно и предметно демонстрировала спокойное благосостояние. Купчиха меньше всего ассоциировалась с носителями революционных идей, а принимая во внимание год ее создания (1918), вероятно, являла собой образ утраченного, а не приобретенного в результате социальных перемен. Невольно возникающий диссонанс в восприятии названия книги в контексте действующей исторической парадигмы и первой же иллюстрации давал повод предположить, что и ее содержание окажется не менее интригующим и интересным. Так оно и было.
Не одно поколение в нашей стране выросло на ставшей хрестоматийной исторической установке о бедственном положении рабочего класса и крестьянства, о систематическом снижении уровня жизни в дореволюционной России, об отсутствии прав и свобод, а также наличии всего негатива, который только возможен в «тюрьме народов». В соответствии с этой установкой на обложке должны быть скорее репинские «Бурлаки на Волге», а не представительница купечества.
Выход в свет книги, в которой автор осмелился высказать альтернативную точку зрения и попытался ее доказать на основе анализа конкретных экономических и антропометрических данных, безусловно, помимо радости по поводу инновационной трактовки исторического материала должен был встретить острую критику, граничащую с полным неприятием. Что, собственно, и произошло, а последовавшее за публикацией обсуждение книги и полемика автора со своими рецензентами и оппонентами были не менее поучительны, чем сама монография.
И вот перед нами второе, исправленное и дополненное издание книги. В названии книги на обложке добавилось уточнение - «XVIII - начало XX века», а также с обложки исчезла пышнотелая купчиха. Но кто же занял ее место? Вопрос мог бы показаться искусственным и надуманным, но смею предположить, что только в отношении
какого-нибудь другого автора. В нашем случае наверняка все обдуманно, имеет свой смысл и свое назначение.
Теперь на обложке книги красуется репродукция картины Игоря Всеволодовича Тихонова «Идиот» из триптиха «Колесо». Выбранная для оформления книги картина, вероятно, является самой мягкой по форме выражения относительно других картин триптиха, но по сравнению с кустодиевской купчихой - это более чем жестко. Два года принципиальных дискуссий, прошедших после первого издания книги, явно дают о себе знать.
В ярко-красной распахнутой рубахе и шутовском колпаке с бубенчиками, зажав в руке метлу, с диким взглядом и, судя по всему, с таким же невразумительным криком, не разбирая дороги, бежит мужичок. Он бежит вдоль того, что когда-то было селом. Разрушенные церковь и дома, парящие в дымном воздухе полумистические персонажи, разбегающиеся из-под ног черные кошки - все создает ощущение предельного гротеска и катастрофической потери. Широко раскинув руки, он то ли пытается взлететь, то ли готовит себя к крестному распятию. Каким образом попытка навести разумный порядок и обустроить жизнь (ведь брал же он в руки метлу) обернулась трагедией и полным хаосом, а сама метла в его руках теперь воспринимается как атрибут ведьм? Кому он доверился и как смогли довести его, в общем-то весьма разумного человека, до того состояния, когда имя ему стало «Идиот». А самое главное, каково его будущее? Сумеет ли он осознать свою ответственность за излишнюю доверчивость, молчание и бездействие (а может быть, и личное участие в процессе) во времена, когда попирали святыни, разрушали устои, громили жилища и насаждали искусственную веру? Хватит ли у него сил остановить свой бессмысленный бег, раскаяться и подняться с колен? Достанет ли терпения выпрямиться самому и помочь подняться своему соседу? Или логическим концом его бега будет полный крах?
Не менее интересен и вопрос о том, кого следует ассоциировать с персонажем обложки новой книги. В первом издании такой вопрос казался очевидным, а во втором, как говорят, есть варианты. Теоретически иллюстрация может касаться того, для кого книга написана, того, кто написал книгу, и того, о ком она создана. Дальше каждый решает самостоятельно. Уделив достаточно внимания обложке, не будем забывать и о содержании самой книги.
Вероятно, главная идея книги состоит в критике и опровержении сложившейся в исторической науке парадигмы системного кризиса позднеимперской России второй половины XIX - начала XX в., которая в ряде случаев распространялась и на более ранние исторические периоды. Идея системного кризиса, охватившего все стороны общественной системы и фактически приведшего к ее нежизнеспособности, вполне логично демонстрировала признаки глубочайшего разложения самодержавного режима и полной исчерпанности его источников дальнейшего развития. Концепция кризиса полностью оправдывала и различного рода освободительные движения, и Октябрьскую революцию, а также многочисленные последующие действия победившего пролетариата по выжиганию «каленым железом» «родимых пятен самодержавия и капитализма».
Неотъемлемой частью парадигмы имперского кризиса является и наличие ярко выраженной постоянной тенденции обеднения и ухудшения уровня жизни крестьянства и рабочего класса в России, происходящего на фоне
усугубляющейся деспотичной эксплуатации, и отсутствия у трудящихся гражданских прав.
При всем вышеизложенном Россия рассматривалась как страна, находившаяся в особо тяжелом для трудящихся классов положении, что, собственно, и определило возникновение в ней революционной ситуации, закончившейся закономерной и исторически неизбежной победной пролетарской революцией 1917 г.
Собранный фактический материал и предложенный способ его интерпретации позволили автору монографии создать принципиально иной образ России имперского периода. В соответствии с этим образом Россия являлась не умирающей, а развивающейся страной, которая как минимум не уступала большинству из своих европейских соседей. Уже в самом начале книги (в разделе «От автора», с. 17) Б.Н. Миронов формулирует свое отношение к истории нашей страны: «Россия - нормальная европейская стана, в истории которой трагедий, драм и противоречий - нисколько не больше, а достижений и успехов нисколько не меньше, чем в истории любого другого европейского государства».
В качестве критерия для оценки экономики и происходящих в стране изменений автором выбрано благосостояние населения, что дополнительно акцентировано и в названии самой книги. Логика рассуждений в данном случае проста и понятна. Если благосостояние населения имеет постоянную повышательную тенденцию, то государство работает удовлетворительно, экономика его эффективна и проводимые реформы продуктивны и оправданны. Если тенденция нисходящая, то, соответственно, все наоборот.
Возникает естественный вопрос об определении понятия благосостояния и количественных способах его измерения. Автор признает тот факт, что в современной литературе нет однозначного определения понятия «благосостояние» и его синонима «уровень жизни», отмечая при этом близость к ним, но не синонимичность таких понятий, как «качество жизни» и «положение населения».
Рассматривая и анализируя существующие подходы к количественной (численной) оценке благосостояния, включающие в себя до 50 различных показателей и индикаторов, автор совершенно справедливо указывает на практическую невозможность их использования из-за отсутствия необходимых достоверных исторических данных. С этой точки зрения представляется весьма заманчивым найти какой-либо единственный параметр, жестко коррелированный с комплексным понятием «благосостояние».
К сожалению, точного определения понятия «благосостояние» в книге не приводится, поэтому приходится полагаться на его интуитивное восприятие. Зато автором предлагается рассматривать тело человека как интегральный показатель уровня жизни и энергетического статуса. В результате средний рост человека предлагается считать зависящим от условий жизни (питания, физических и психических нагрузок, перенесенных заболеваний, жилищного комфорта, медицинского обслуживания, чистоты воздуха, воды, климатических условий и других фактор внешней среды) на всем протяжении жизни до момента измерения. К моменту достижения полной физической зрелости человек достигает так называемого дефинитного роста, который в дальнейшем уже не
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.