МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ, 2015, № 3, с. 64-75
ЕВРОПА: НОВЫЕ РЕАЛИИ
РЕФЕРЕНДУМ О НЕЗАВИСИМОСТИ ШОТЛАНДИИ И ПРОБЛЕМЫ БРИТАНСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ
© 2015 г. С. Перегудов, И. Семененко
В ряду событий последних лет, определяющих суть происходящих в Соединенном Королевстве политических сдвигов, шотландский референдум занимает ключевое место. Кампания по подготовке референдума и его результаты еще более усугубили неравновесность межнациональных отношений в стране. Открылся качественно новый этап конституционной реформы. Взаимодействие между институтами власти Соединенного Королевства и Шотландии стимулирует регионализацию и общий, тяготеющий к федерализму формат политического устройства страны. Процессы политизации шотландской идентичности, рост национального самосознания "внутренних" наций Великобритании и актуализация в публичной дискуссии "английского вопроса" побуждают к осмыслению природы гражданского национализма и ресурсов консолидации политических наций в современном мире. "Новый" национализм может быть осмыслен в этом контексте как гибридный (политический, экономический, социокультурный) феномен, отражающий расширение сферы политики и политического.
Ключевые слова: государственность, политические институты, референдум, деволюция, "внутренние" нации, "вестлотианский вопрос", "английский вопрос", политическая (гражданская) идентичность, гражданский национализм, "нации без государства", Шотландия, Англия, Соединенное Королевство.
Статья поступила в редакцию 14.11.2014.
Состоявшийся 18 сентября 2014 г. шотландский референдум стал важным звеном в сложной цепи последовательных и тесно связанных между собой событий, определяющих нынешние трансформации британской государственности. Название этой цепи - деволюция, то есть процесс постепенного и неуклонного обретения Шотландией и другими национальными образованиями - страна-ми1, входящими в состав Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии - все более широкого круга политико-управленческих полномочий, расширения сфер их финансово-экономической самостоятельности и культурного самоопределения. В более общем контексте анализа природы политико-институциональных измене-
ПЕРЕГУДОВ Сергей Петрович, доктор исторических наук, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН, РФ, 117997 Москва, ул. Профсоюзная, 23 (peregood1@rambler.ru). СЕМЕНЕНКО Ирина Станиславовна, доктор политических наук, зав. сектором ИМЭМО РАН, РФ, 117997 Москва, ул. Профсоюзная, 23 (isemenenko@ mail.ru).
1 Именно такой статус имеет каждая из четырех частей Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии. В политической дискуссии за представляющими Англию, Шотландию, Уэльс и Северную Ирландию сообществами закрепилось название "внутренних" наций (home nations).
ний в глобальном мире эти события высвечивают ориентиры и возможные альтернативы трансформации сложившихся в Западной Европе в ХХ в. моделей политического устройства.
Лидером в процессе деволюции является именно Шотландия - вторая по величине территории и численности населения страна, входящая в состав Соединенного Королевства. Союзные отношения, объединившие два королевства под скипетром британского монарха, регулируются договором 1707 г. Вопрос о шотландском "гомруле" (home rule - организация самоуправления путем передачи полномочий из центра на места) не раз поднимался сторонниками большей независимости на протяжении последующего общего, "юнионистского" периода британской истории и привел к учреждению уже в 1885 г. в рамках центрального правительства особого органа управления (Scottish Office). Но только растущая политизация этой проблемы в шотландском обществе и проведение почти век спустя двух референдумов - в 1979 г. и 1997 г. - увенчались созданием обладающих сегодня широкими полномочиями институтов власти и управления, в первую очередь - собственного парламента.
Растущая политизация вопроса о статусе Шотландии и расширении сферы ее самоуправления подстегнула сторонников независимости к тому, чтобы добиваться выхода из состава Соединенного Королевства. Шотландская самостоятельность традиционно опирается на несколько "китов": это своя правовая система, церковь Шотландии, независимая от англиканской и имеющая автономную церковную юрисдикцию, своя система образования, собственная валюта и свои СМИ. Серьезным стимулом стало обнаружение в конце 60-х годов в шотландских территориальных водах в Северном море запасов нефти, давшее экономические козыри для обоснования автономистских политических притязаний. Отвечая на предостережения об опасности "ресурсного проклятия", неясности в оценках объемов месторождений и неочевидности перспектив экономической самостоятельно-сти2, сторонники государственной независимости ссылались на положительный пример Норвегии в управлении своими запасами.
Напротив, "юнионистам" - приверженцам сохранения единой государственности и в Вестминстере, и в самой Шотландии - на протяжении последних десятилетий, когда вопрос о деволю-ции оказался в фокусе партийно-политической борьбы, не удалось выработать долгосрочной стратегии реформы британской государственности, ключевым звеном которой должно было быть именно обретение большей самостоятельности национальными образованиями, входящими в состав Королевства. В результате рассогласования процессов автономизации "внутренних" наций, с одной стороны, и развития общенациональных политических институтов - с другой, государственное управление Великобритании вступило к началу XXI в. в полосу нарастающих системных сбоев. Прошедший референдум не только существенно усугубил эти сбои, но и серьезно обострил партийно-политическую борьбу, подогрев тем самым и без того высокий интерес к предстоящим в мае 2015 г. всеобщим парламентским выборам.
В научно-теоретическом плане референдум интересен тем своеобразием, которое он продемонстрировал как "частный случай" реализации концепта плебисцитарной демократии. Вместе с тем развитие процессов деволюции во многом
2 Действительно, четких экономически обоснованных представлений об объемах этих запасов нет. Оценки резко расходятся и зачастую прямо зависят от политических симпатий экспертов, а цена добычи остается высокой. В разработке месторождений участвуют такие гиганты, как BP, "своих" шотландских компаний в этой сфере нет [1].
определили динамика политической идентичности и рост национального самосознания как фактора консолидации шотландской гражданской нации.
РЕФЕРЕНДУМ В СПИРАЛИ ДЕВОЛЮЦИИ
Органическая связь референдума с деволюцией неизбежно подводит к необходимости рассмотреть этот его основополагающий контекст. Но и вне анализа итогов референдума деволюция как своеобразный феномен, во многом определяющий всю систему национально-государственных отношений современной Британии, заслуживает того, чтобы вопросам переформатирования государственности было уделено особое внимание.
В числе начатых лейбористами в конце 90-х годов конституционных реформ приоритет был отдан Актам о деволюции Шотландии и Уэльса. После второго референдума правительство Тони Блэра, легко преодолев сопротивление консерваторов, провело через обе палаты законы, в соответствии с которыми в Шотландии создавался собственный парламент, наделенный достаточно широким кругом полномочий в финансово-экономической, административно-политической и социальной сферах. В Уэльсе в 1998 г. было санкционировано создание законодательной Национальной ассамблеи (National Assembly for Wales), получившей хотя и менее значимые, но также достаточно весомые полномочия. Аналогичный орган - ассамблея (Northern Ireland Assembly) -был тогда же учрежден по итогам инициированного лейбористским кабинетом соглашения между католиками и протестантами в Северной Ирландии.
Из всех этих решений особое, принципиально важное значение для британской государственности имел Акт о деволюции Шотландии (1998 г.), поскольку именно он придал ускорение процессам политизации шотландского общества, подъема сепаратистских настроений и углубления партийно-политических размежеваний. Этот закон открыл дорогу Шотландской национальной партии (Scottish National Party, ШНП) к участию в формировании ключевых политических институтов и стимулировал рост ее политического потенциала. Партия выступила как "катализатор политических изменений и стала политическим домом для социально мобильных и для молодых избирателей, искавших новую политическую идентичность в стремительно менявшейся Шотландии" [2, p. 118]. Конкурируя в основном с лейбористами, которые традиционно пользовались в
Шотландии массовой поддержкой, на первых исторических выборах 1999 г. ШНП завоевала 35 из 129 (27%) мест в новом парламенте, а на выборах в марте 2011 г. она получила уже 53.5% голосов и сформировала однопартийное правительство.
Этот успех побудил ее руководство тут же заявить о намерении провести референдум о независимости. Особых надежд на успех у ШНП и ее лидера Алекса Салмонда тогда не было, о чем свидетельствовали проводимые на этот счет опросы: на рубеже 2010-х годов идею государственной независимости поддерживали не более 30-35% шотландских избирателей. Поэтому лидер ШНП попытался поставить на голосование "промежуточный" вопрос, который ограничивался требованием значительного расширения существующих полномочий, в первую очередь в сфере социального и налогового регулирования (такого рода требования стали называть "деволю-ция с плюсом" - "Devo Plus" или "Devo Max"). В ходе переговоров с Дэвидом Кэмероном об условиях референдума Алексу Салмонду пришлось уступить категоричному требованию британского премьера поставить на голосование однозначную формулировку: "за" или "против" независимости. Упорство, с которым Кэмерон настаивал именно на такой постановке вопроса, было, скорее всего, вызвано его тогдашним убеждением, что фиксировавшие значительное преобладание сторонников сохранения Шотландии в составе Соединенного Королевства опросы общественного мнения являются твердой гарантией такого же исхода на референдуме.
В марте 2013 г. была согласована конкретная дата проведения голосования. При этом Салмон-ду пришлось
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.