Просвещения - той самой, что положила начало современности, столкновение с которой стало для автора шокирующим. И сегодня, живя во Франции, А. Мицубаяси считает себя "почти французом и уже не вполне японцем", поскольку ему не всегда легко выразить свои мысли на японском языке, "сама структура которого не приспособлена к этим мыслям". Как тут не вспомнить лаплантиновскую "модальную антропологию" с ее вниманием к промежуточному и неоконченному, к отсутствию и нехватке, с ее приматом чередования над альтернативой. С ее сверхзадачей: "объяснить, каким образом [изучаемые нами] общества понимают сами себя, что они думают сами о себе, чтобы в итоге научиться отличать, что в них определяется культурой, что - структурой, а что - грамматикой".
Примечания
1 В оригинале - игра слов: «Dits, non-dits et interdits». Благодаря префиксу inter последнее слово можно прочесть как 'состояние, промежуточное между сказанным и несказанным, сказуемым и несказуемым'.
2 Этнографическому описанию Ф. Лаплантин посвятил отдельную книгу La déscription ethnographique, вышедшую двумя изданиями в 1996 и 2005 гг.
3 Основные принципы модальной антропологии, состоящие в отказе от бинарных оппозиций и жестких реифицирующих классификаций, во внимании к изменчивому и непостоянному, к чувственной и эстетической составляющим, в нераздельности эпистемологии и этики сформулированы Ф. Лаплантином в его книге Le social et le sensible: introduction à une anthropologie modale. Paris, 2005.
4 Une autre Chine : Gens de Pékin, observateurs et passeurs des temps, De l'incidence éditeur, mai 2012.
5 Tokyo, Ville flottante : scènes urbaines, mises en scène, éditions Stock, coll. Un Ordre d'idées", Paris, 2010.
6 Фр. alternance.
7 Mizubayashi, A. Une langue venue d'ailleurs. Paris, Folio. 2011.
© С.И. Рыжакова. Рец. на: Смерть в Махараштре. Воображение, восприятие, воплощение. Руководитель проекта и научный редактор И.П. Глушкова. М.: Издательство "Наталис", 2012. 816 с., илл.
Выход в свет фундаментальной книги по индийским исследованиям - не такое уж частое явление в современном российском востоковедении. Настоящая работа чрезвычайно весома -как буквально (816 стр. текста), так и тематически (посвящена важнейшему явлению в человеческой жизни, то есть смерти). Само обращение к этой теме - своего рода научный подвиг; в одном из наших этнографических коллективов коллеги, создав прекрасные работы по обычаям и традициям рождения и свадьбы у исследуемых народов, так и не приступили к похоронной теме, завершившей бы серию книг: не смогли преодолеть личного неприятия и дурных предчувствий.
Эта книга, как кажется, - приглашение к неспешному размышлению о связи двух вещей: смерти (фундаментального, биологического, неизбежного явления, объединяющего всех живых существ на земле) и историко-культурного региона (явления локального, отчасти тоже кажущегося вечным и незыблемым, но на деле - изменчивого, что обусловлено множеством факторов: языком, историей, обычаями, общими мифами и различными повествованиями). Что от чего больше зависит - исторические события от места их происшествия? Убеждения человека от области его обитания? История от географии? Смерть от жизни? Жизнь (твоя или чужая) от смерти (твоей или чужой)? Множество таких вопросов (на которые нет, наверное, универсальных ответов) возникает при знакомстве с этой коллективной работой.
Светлана Игоревна Рыжакова - д.и.н., ведущий научный сотрудник ИЭА РАН; e-mail: sryzhakova@gmail.com
190
Этнографическое обозрение № 3, 2014
СМЕРТЬ
■ В МАХАРАШТРЕ
Воображение Восприятие Воплощение
L
Смерть всегда вызывает сильные эмоции, и авторы этого проекта постарались сделать книгу максимально насыщенной конкретными историями - как исторически отдаленными от нашего времени, так и произошедшими в Махараштре (и в связи с Махараштрой) совсем недавно. И, как оказывается, это не всегда и не только печаль и ужас. Одна моя знакомая рассказывала, как случайно увидела в Мадрасе погребальную процессию. Мгновенная картинка уличной жизни. Дело было в те годы, когда садиться на рикшу считалось для советских людей предосудительным, но она рискнула и села вместе с приятелем-тамилом. Рикша-валла начал свой путь, но через несколько мгновений на их пути оказалась странная компания - веселая группа радующихся и смеющихся людей, окружавшая бамбуковые носилки. Их облик был странным: на всех лицах были гримасы - то ли смеха, то ли еще каких-то бурных эмоций, словно картины голландских художников ожили и задвигались. Увидев эти лица, моя знакомая не удержалась и свалилась с тележки, приведя своего спутника в смятение. Какова же была сила того впечатления от мгновенно увиденного? Радость людей была связана с концом мучений бедного и, конечно, больного страдальца, душа которого отправилась к другому, возможно, лучшему рождению.
Руководитель и научный редактор настоящего проекта, д. н. н. Ирина Петровна Глушкова, известный индолог, мастер концептуального видения проблематики (что хорошо видно по всем ее работам - "Древо индуизма"," Индийское паломничество" и др.) в свое время начинала как филолог, исследовавший средневековую литературу и культуру Махараштры. Постепенно она стала обращаться к разнообразным культурологическим и антропологическим темам - как в рамках "маратховедения", так и на общеиндийском уровне. Во Введении к этой книге она справедливо указывает, что само название этой книги предполагает продолжение: как бы выглядела "Смерть в Западной Бенгалии", "Смерть в Тамилнаду", "Смерть в Гуджарате" и т.п.? Очевидно, что картины были бы в чем-то похожими, но и разными; эти различия и привлекают прежде всего любого этнографа, культуролога, историка.
"Смерть в Махараштре" представляет собой своего рода хрестоматию, собравшую десятки более и менее научных статей, эссе, пьес, стихотворений, связанных с историей и культурой Махараштры и объединенных темой смерти как культурного феномена, трансформировавшегося в ходе истории, но порождающего множество важнейших смыслов, задающего временные и пространственные координаты. Так, короткое и поэтичное определение смерти в "Словаре индийской культуры" на языке маратхи говорит: "смерть - это украшение жизни, поскольку именно из нее и из-за нее в жизни сложились все законы и правила" (с. 13).
В книге представлены статьи семи российских авторов (Ирины Глушковой, историка Евгении Ваниной, исследовательницы сикхской культуры и истории Индии Анны Бочковской, а также Светланы Сидоровой, Алексея Бугрова, Екатерины Литвинцевой, Антона Зыкова) и многих индийских и западных авторов. Каждая из работ - запечатленная грань смерти: смерть в памяти людей, в литературе, в наблюдении, в большом историческом нарративе. Продвигаясь по разделам книги, поэтически обозначенным как "Memento morí", "Последний вздох", "Последнее испытание", "Последняя жертва", "Последний недуг", "Последнее слово", "Последний путь", "Post mortem", начинаешь понимать, сколь многое обуславливает облик смерти, или, точнее, то, что стоит вокруг и около: религии (их идеологии и их практики, ведь отличаются смерть хинду, мусульманина, джайна, христианина или парса Махараштры), социально-культурный статус (смерть неприкасаемого, смерть брахмана или, например, кончина знаменитого гуру Ошо-Раджниша), политический контекст (навеки связанные имена Шиваджи и убитого им Афзал-хана). В книге представлено множество подходов к теме смерти: литературно-художественный, культурологический, исторический, философский, антропологический, отчасти и этнографический. Много размышлений о смерти и гибели, о политике смерти и "пост-смерти", терроризме, насилии и их результатах. Интересны лингвистические коннотации темы смерти на языке маратхи, представленные в статьях И.П. Глушковой (с. 19-20), традиции почитания мусульманских и индуистских гробниц (даргахов, мест самадхи, памятных стел, чхатри).
Столь широкий охват (одновременно сильная и слабая сторона книги), конечно, привел, по признанию И.П. Глушковой, к констатации, что "эта книга не дописана", и тема не исчерпана (с. 785). Конечно, ведь тема эта относится к числу тех, сквозь которые, внимательно присмотревшись, можно увидеть едва ли не всю историю и культуру любого изучаемого сообщества, региона, семьи. С другой стороны, есть грани смерти, которые не попали на страницы этой книги: например, было бы интересно узнать, как разные этнические, кастовые, субкастовые группы, племена на территории Махараштры практикуют умирание и погребальные обряды, или, например, как тема смерти отражена в рисунках на стенах домов варли, какие племенные мифы говорят о смерти людей и богов, посмертном существовании и тому подобном. Хотя, в то же время, культур-антропологические элементы - описание обрядов, обычаев и традиций, смертельных болезней и их осмысления, насилия и его интерпретаций (например, знаменитое самосожжение вдов, сати, как и дискуссии о нем) - присутствуют в книге сполна. Рассказано и о временами случающейся массовой гибели людей в священных местах в ходе давки (И. Глушкова "Бренные и тленные: массовые катастрофы на подступе к святыне" - с. 276-287) и о множественных самоубийствах крестьян от безнадежного экономического положения в семье (Анна Бочковская "Многомерность отчаяния: о самоубийствах фермеров Видарбхи" - с. 340-368), о мифологическом и обрядовом контексте смерти младенцев (Энн Фелдхауз "Речные божества и посягательство на жизнь детей" -с. 329-339), о проблемах и острой дискуссии вокруг зороастрийских "башен молчания" - дакхм (Антон Зыков "Грифы улетели, трупы остались" - с. 686-702), о гибели людей во время землетрясений и обо всем, что связано с выживанием и ликвидацией их катастрофических последствий (Алексей Бугров "Потрясение. Земля и люди в латурском апокалипсисе" - с. 266-275) и многое другое. Каждая из статей основана на увиденном и услышанном, насыщена подробностями, снабжена библиографией, есть и иллюстративный материал.
Итак, перед читателем развертывается широкая культурная, политическая, историческая картина: смерть в Махараштре предстает в сотнях своих обликов, как разъединяющая и объеди
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.