Еще один важный вопрос, обсуждаемый в заключительной части книги, - роль и место общественных организаций (в данном случае - этнокультурных центров) в недемократическом государстве. И.-М. Давнель не соглашается с теми, кто считает демократический режим непременным условием существования гражданского общества. Проанализировав мотивы участия активистов в деятельности таких организаций, автор пришел к выводу о доминировании установки на признание в обществе, на увеличение социального капитала. Это дает основания рассматривать общественные организации как пространство перехода из частной сферы в публичную с помощью установления межличностных связей. Поскольку в условиях Казахстана, несмотря на сравнительно либеральные законы, в действительности единственной сферой разрешенного проявления различий является сфера культуры, наиболее удобным "трамплином" оказываются именно этнокультурные центры. Однако в некоторых случаях организациям, созданным по этническому принципу, приходится, по сути, брать на себя отдельные функции государства, оказывая услуги в сфере образования, здравоохранения, предоставляя в экстренных случаях материальную помощь. И в таких случаях ограниченность ресурсов оправдывает распределение их только среди "своих", а это означает, что этнокультурные ассоциации вольно или невольно могут способствовать разделению общества и реификации этнических различий. Вопрос о жизнеспособности и перспективах татарских этнокультурных организаций в условиях политической и экономической дискриминации, которым подвергаются меньшинства в Казахстане, а также с учетом различных стратегий старшего и молодого поколений автор оставил открытым.
ЭО, 2014 г., № 4
© С.Н. Абашин. Рец. на: Boris Pétric. On a mange nos moutons. Le Kirghizstan du berger au biznesman. Belin: Maison des Sciences de l'Homme, 2013. 207 p.
"Мы съели наших овец" - такое несколько неожиданное название дал своей книге французский антрополог Борис Петрик. Вторая часть заглавия ("Киргизстан, от пастуха к бизнесмену") уточняет, что речь идет не об этнографии питания, а о трансформации киргизского общества, которая заменила фигуру киргиза-кочевника, пасущего в горах овечьи стада, на фигуру бизнесмена, торгующего всем, чем только можно торговать, в том числе и образами того самого пастуха в юрте, которые охотно покупаются иностранными туристами. Собственно говоря, именно современный результат этой трансформации, ее последний, постсоветский этап стал главным предметом интереса и внимания исследователя. Такая перестановка научных акцентов, как признается сам Петрик, была неожиданной и для него самого. Он пишет: "Я наивно ожидал увидеть бескрайние горы и чабанов, живущих на крыше мира, вдали от влияний современности" (p. 8). Отказ от этих романтических клише в итоге предопределил главный замысел работы: изучить, описать и проанализировать современные, уже периода независимости, изменения в киргизском обществе, связанные с глобализацией, с проникновением в Киргизстан новых экономических и политических игроков и с превращением местного общества в международную лабораторию "надлежащего управления".
Рецензируемая работа - не первое исследование Бориса Петрика о Центральной Азии. Предыдущая его книга "Власть, дар и сети в постсоветском Узбекистане", которая вышла в 2002 г., была посвящена анализу политического и социального устройства узбекского общества с подробным анализом его институтов и механизмов (Pétric 2002). Новый текст о Киргиз-стане заметно отличается по своему замыслу, концептуальной основе и манере воплощения. В отличие от предыдущей книги здесь исследователь рассматривает политическую борьбу не столько как проекцию культурных норм и социальных разделений, которые существуют внутри изучаемого общества, сколько как процесс взаимодействия этих местных норм с привнесенными извне идеологиями и ресурсами. Это внешнее влияние, которое становится теперь едва ли не основным предметом изучения, акцентируется с помощью упомянутого слова "лаборатория", которое автор активно использует в тексте.
Сергей Николаевич Абашин - д.и.н., именной профессор (профессура ВР) Европейского университета в Санкт-Петербурге; e-mail: s-abashin@mail.ru
Обзоры и рецензии
175
В своей более ранней статье 2005 г. на ту же тему ключевым словом, которое Борис Петрик употреблял для описания Киргизстана, было "глобализированный протекторат". Он разъяснял его таким образом: "Я предлагаю описывать этим выражением новую форму политического пространства. Особенностью Киргизстана является то, что это - независимое государство, в котором многие государственные прерогативы обеспечиваются иностранными игроками. Эта ситуация отличается от постколониальной модели, которую мы можем наблюдать во многих других странах (Зимбабве, Кот д'Ивуар), где сохраняется мощное влияние бывшей метрополии. В Киргизстане действует множество игроков (разные государства, международные и неправительственные организации), причем Россия не играет доминирующую роль" (РеМе 2005: 331, прим. 31).
В рецензируемой книге слово "протекторат" - возможно, из-за своей резкости - отсутствует, но смысл анализа остается приблизительно тем же. "Киргизская лаборатория символизирует собой, - пишет Борис Петрик, - возникновение в мире нового типа политического пространства. Оно характеризуется коллапсом производящей экономики и установлением постоянного, мощного, многообразного и сложно организованного иностранного присутствия. Такие страны, как Босния и Черногория в Европе, Гондурас в Латинской Америке, Таджикистан в Центральной Азии, а также некоторые африканские (Руанда, Бенин) или азиатские (Восточный Тимор, Лаос, Камбоджа) страны, также подвержены распространению глобальной политики на их территории. Все эти страны, в которых, в соответствии с представлениями международного сообщества, происходят постконфликтные или постсоциалистические трансформации, отличает то, что они попали в новую зависимость, зависимость от глобальной политики" (р. 194). Тому, как эти политические пространства создаются и существуют в Киргизстане, какие локальные и глобальные акторы в этом процессе участвуют, и посвящено само исследование.
Книга состоит из семи глав. В первой, озаглавленной "Куда делись наши овцы?", французский антрополог рассказывает о разрушении советской экономики в Киргизстане, беря в качестве примера аул Тоголок Молдо (бывший колхоз "1 Мая"). Его интересует, в частности, каким образом расформирование колхоза и приватизация имущества изменили отношения власти в этом локальном сообществе, добавив к фигурам бывшего председателя колхоза и главы местной администрации фигуры бизнесмена, исламского священнослужителя и руководителя неправительственной организации (НПО) с новыми, происходящими извне страны связями и капиталами.
Во второй главе "Лаборатория надлежащего управления" Борис Петрик перекидывает мостик от локальной ситуации к общему состоянию дел в Киргизстане. Он, в частности, показывает масштаб и характер присутствия в стране различных международных организаций, описывает практики и представления, связанные с идеями "гражданского общества". В третьей главе "Выборы и продвижение демократии" антрополог, развивая тему, делает заметки о практиках выборов 2004 г. в ауле Тоголок Молдо, о том, какие средства местные лидеры использовали для мобилизации своих сторонников, реинтерпретируя и прилаживая внешние требования и понятия к местным интересам и отношениям.
В четвертой главе "Крах общего дома" и в пятой "Базар: символ общества трафика" Борис Петрик добавляет к своему рассказу о циркуляции идей описание трансграничных циркуляций людей и товаров. Речь идет о массовой трудовой миграции населения Киргизстана за рубеж, прежде всего в Россию, о мотивации людей, которые вступают на этот путь, появлении нового опыта миграционной жизни, о переконфигурации социальных сетей, о встречаемых трудностях и ксенофобии. Речь также идет о превращении Киргизстана в огромную перевалочную базу китайских товаров, символом которой является рынок Дордой в Бишкеке, переориентации на эту деятельность экономики и людей, о создании целой иерархии отношений зависимости и поддержки, в том числе и в политической сфере. Борису Петрику удалось, в частности, взять интервью с владельцем рынка Дордой Аскаром Салимбековым и рассмотреть его биографию, "капиталы" во всех смыслах этого слова и заявленные амбиции.
В шестой главе "Гражданское общество и наблюдатели на выборах" исследователь рассказывает о выборах в марте 2005 г., на которых он присутствовал лично в роли иностранного наблюдателя от ОБСЕ. Официальная позиция дала любопытный шанс антропологически посмотреть на то, каким образом работают международные институты в Киргизстане в условиях разворачивающейся и обостряющейся политической борьбы, кто состоит в них и как распределяются роли, какие практики "наблюдения" и участия при этом осуществляются. Выборы привели в результате к "тюльпановой революции" и свержению президента Аскара Акаева, при
этом участие НПО и использование международного языка "демократии" стали ключевыми факторами этих событий. В последней, седьмой главе "Транснационализация политики" рассматриваются последствия этих событий, которые привели не столько к построению демократии, сколько к усилению противостояния разных групп и увеличению коррупции, а в конце концов - к новой "революции" и этническим столкновениям 2010 г.
Наблюдая, как Борис Петрик в своей книге расследует деятельность международных организаций в Киргизстане в 2005 г, читатель может подумать, что автор придерживается своеобразной "теории заговора", согласно которой крупные державы специально организовали смену строя в Киргизстане с целью поставить страну под свой более плотный контроль. Однако сам антрополог отвергает такое объяснение как упрощенное. В послесловии, озаглавленном "Киргизская лаборатория и глобальная политика", он разъясняет свою позицию: "Реформы, инициированные "международным сообществом", отражают существенные подвижки в организации политического порядка, как в отношении понимания государственного суверенитета и
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.