обзоры и рецензии
ЭО, 2014 г., № 4
© Филиппова Е.и. Рец. на: Yves-Marie Davenel Renouveau culturel et diversité nationale au Kazakhstan. Les associations culturelles tatares. Paris: éditions Petra, 2013. 314 p.
В последние годы постсоветское пространство, и в частности - тот регион, который в русской традиции именуется Средней, а в западной - Центральной Азией, привлекает внимание многих французских исследователей. Интерес вызывают быстрые и глубокие социальные трансформации, смена идентичностей и переосмысление прошлого, возвращение религии в публичную сферу и т.п. Книга Ива-Мари Давнеля "Культурное обновление и национальное многообразие в Казахстане", вышедшая в 2013 г. в парижском издательстве Петра в серии "Постсоветские общества и культуры на пути перемен", выросла из этого интереса. Автор поставил перед собой задачу понять, как соотносятся между собой официальный дискурс, провозглашающий курс на развитие "казахстанской нации", с государственной политикой "казахизации", опирающейся на распространенное как среди этнических казахов, так и среди значительной части меньшинств (за исключением русских) представление о "естественном тождестве" между титульной нацией, территорией и государством, а также выяснить, какое место отводится меньшинствам в этой конфигурации. Эта задача решается в книге на примере татарского меньшинства.
Методологию своего исследования автор определяет как "полилокальную этнографию" (подход, сформулированный Дж. Маркусом), причем полилокальность здесь и географическая, и социальная, и врементя. На протяжении 2005-2007 гг. состоялись несколько многомесячных полевых выездов в Алма-Ату, Астану, Петропавловск, Семипалатинск, Усть-Каменогорск, а также месячная поездка в Казань. За это время были опрошены методом глубинного интервью 74 человека (некоторые - по нескольку раз), в их числе лидеры и активисты татарских культурных организаций, учителя татарского языка, журналисты, исследователи, чиновники, а также "обычные" татары, не участвующие в деятельности НПО. В Казани, наряду с чиновниками и общественниками, ответственными за отношения с "диаспорой", автору удалось побеседовать с татарами, жившими прежде в Казахстане, что пролило дополнительный свет на характер "межэтнических отношений" в этой стране. Исследование И.-М. Давнеля выполнено в жанре рефлексивной антропологии: он не только дает услышать прямые голоса своих респондентов, но и подробно рассказывает о том, как конструировал свой объект, как постепенно завоевывал доверие собеседников, как глубоко ему удалось проникнуть в изучаемое общество. Если регулярное и длительное пребывание в поле позволило исследователю установить доверительные отношения с некоторыми участниками и руководителями татарских культурных организаций, присутствовать на их собраниях и организуемых ими мероприятиях, то проникновение в сферу частной, семейной жизни этих людей практически ограничилось их собственными биографическими рассказами и приглашениями в гости или на дачу, тогда как поприсутствовать на семейных торжествах или событиях (свадьбах, юбилеях, похоронах) практически не удалось. Такой характер полевых материалов не позволил автору делать заключения о "татарском меньшинстве" Казахстана как таковом и побудил его ограничить рамки своего анализа татарскими культурными организациями, о чем он сообщает читателю уже в подзаголовке книги.
Объект исследования с необходимостью подводит автора к определению понятий "культура" и "национальная культура", часто ассоциируемых с идеей представительства ("культурные центры", "национально-культурные общества" или "организации"). Опираясь на работы предшественников (Д. Кюш, Д. Спербер, Ж. Ланклю), И.-М. Давнель проводит различение между культурой и (культурной) идентичностью, понимая первую как совокупность практик, усваиваемых как осознанно, так и неосознанно в процессе социализации, вторую же - как результат сознательного выбора индивида, состоящего в культивировании и предъявлении окружающим тех или иных культурных практик. Это различение сродни отличию между принадлежностью
Елена Ивановна Филиппова - д.и.н., ведущий научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН (Москва)
к группе и привязанностью к ней: первая - это данность, потому что мы получаем ее по рождению, вместе с семейной историей, а также потому, что другие узнают и признают нас на основании этой данности. Второе - это выбор, осуществляемый в соответствии с нашей собственной волей, независимо от групповой принадлежности и иногда вопреки ей (М. Огюлон и Ж. Кюизинье). И.-М. Давнель отдает предпочтение динамическому подходу, позволяющему рассматривать соотношение между культурой унаследованной и культурой практикуемой, между принадлежностью к группе и привязанностью к ней не как жесткую и навеки заданную оппозицию, а как непрерывный диалектический процесс, в котором свобода личного выбора и идентификационных стратегий ограничена социальным контекстом и потому реализуется в границах возможного. Рассматривая конфликт между приписываемой (или навязываемой извне) групповой принадлежностью и самоидентификацией индивида, автор опирается на классические работы П. Бурдье, Б. Андерсона и Р. Брубейкера относительно механизмов формирования групп и отличия (социальной) группы от (аналитической) категории, замечая, что в современном Казахстане "гордиться принадлежностью к той или иной этнической группе не означает разделять с другими членами этой группы общую систему ценностей и еще менее - действовать как представитель этой группы", а также что наиболее существенные разделительные линии в сфере культурных практик проходят не между "этносами", а между городским и сельским населением.
В соответствии с избранным подходом автор рассматривает категорию "татары" с трех различных позиций: государства, активистов "национально-культурного возрождения" и тех, кто не участвует в этой деятельности, но имеет собственные представления о том, что означает "быть татарином". Тенденция мыслить групповыми категориями характерна для этнокультурных активистов, желающих представить казахстанских татар как сплоченный коллектив, имеющий общие интересы и цели, - пишет И.-М. Давнель. - Позиция государства более противоречива: с одной стороны, оно также оперирует реифицированными категориями, предполагая, что "этнические группы" обладают определенным набором разделяемых черт, но делает это скорее с целью сохранения этнических границ, что в контексте казахизации означает контроль доступа к разнообразным ресурсам. С другой стороны, государство не признает за реифицированными группами коллективных прав. Это обстоятельство побудило автора отказаться при описании Казахстана от политически нагруженного термина "мультикультурализм" и предпочесть ему более нейтральную "многокультурность".
Книга состоит из трех частей. Первая посвящена национальной политике в постсоветском Казахстане. В ней прослеживается преемственность с национальной политикой СССР, обусловленная в значительной степени преемственностью законодательства и сохранением местных элит, сформировавшихся в советское время. Большое внимание автор уделяет переписям населения как важному инструменту этнической категоризации. Подробно рассматривается оппозиция между "коренным" и "некоренным" населением, артикулированию которой способствует широкое распространение в постсоветском дискурсе термина "диаспора". Задавшись вопросом о причинах столь широкой популярности этого нового термина и изучив публикации российских и казахстанских ученых, посвященных проблеме диаспор, автор приходит к выводу о том, что интерес к "диаспоризации" в постсоветских государствах связан с изменившимся статусом "другого": бывшие национальные меньшинства рассматриваются теперь как коренное население государств ближнего или дальнего зарубежья и как "инородное население" (фр. allogènes) в стране фактического проживания, где автохтонами признается только титульная группа. Такая постановка вопроса распространяется и на живущих за пределами Казахстана казахов, которых Н. Назарбаев в своих программных выступлениях также именует диаспорой, подчеркивая ее лояльность странам проживания и их "коренному населению" и фактически ставя ее в пример "нетитульным" казахстанцам. Интересно приведенное автором мнение одного из респондентов-татар, который, посетовав на главенство казахов в доступе к экономическим и властным ресурсам, фактически признает "естественность" такого положения дел: "но ведь то же самое и у татар в Татарстане".
Много внимания в первой части книги уделено механизмам государственной национальной политики и таким ее институтам, как Ассамблея народа Казахстана и Малые ассамблеи народа Казахстана (до 2007 г. - народов), а также государственным праздникам, которые становятся поводом для демонстрации культурного многообразия. Скрупулезное описание одного из таких праздников - отмечаемого 1 мая Дня единства народов Казахстана, который автор наблюдал
Обзоры и рецензии
173
в 2005 г., приводится в прологе монографии. Однако от взгляда наблюдателя не укрылись и такие новые явления, как казахизация повседневной жизни, клиентелизм, фактическая монополизация власти президентом и его близкими родственниками, казахоцентристская версия истории, распространяемая в том числе через школьные учебники.
Вторая часть озаглавлена "Татары в Казахстане сегодня". Она открывается кратким историческим очерком, повествующим о формировании татарского населения на территории современного Казахстана, а также о советском периоде, приведшем, несмотря на продолжающийся миграционный приток татар в республику, к разрушению традиционной татарской общины (закрытие татарских школ, театров, перевод письменности сначала на латиницу, а затем на кириллицу, арест священнослужителей нанесли тяжелый удар по культуре и ослабили групповую солидарность). Далее следует раздел о современном положении татар в Казахстане, затрагивающий демографические проблемы (резкое сокращение численности татар в результате как снижения рождаемости, так и двух миграционных волн: первой - стрессовой миграции, последов
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.