В противовес ассимиляции этнообразующим фактором и важной составляющей культуры является конфессиональная принадлежность старообрядцев. Религиозное воспитание в семье и общине, а также длительное пребывание в иноэтничной, иноконфессиональной и иноязыковой среде в совокупности стали факторами сплочения эмигрантов и сохранения русской культуры за рубежом. Это поддерживают также продолжающиеся и в настоящее время связи с единоверцами и родственниками, проживающими в России. Вера и семейный уклад остаются основой, на которой строится жизнь старообрядцев (с. 302-306). Исследователи считают, что глубокое изучение процессов формирования крупных старообрядческих общин позволит выявить "факторы формирования в современном мировом сообществе полиэтничных культур, которые, возможно, в определенной степени являются прообразами культуры будущего человечества" (с. 386-387).
Монография богато иллюстрирована. На цветных вклейках представлены фотографии, сделанные авторами, а также их коллегами из Японии, более ранние снимки из местных архивов и семейные фото старообрядцев. В книге выражена признательность авторов коллегам из России, Японии и США, так или иначе помогавшим выполнению работы; отмечены и некоторые информанты.
Итак, рассмотренная монография является серьезным фундаментальным исследованием, вносящим существенный вклад в этнографическую науку. Впервые в одном труде проанализированы локальные группы русских, мигрировавших по континентам и странам между другими народами в течение трех веков и при этом стойко сохранявших самосознание, идентификацию и народную культуру. Подтверждает это положение огромный по хронологическим и территориальным рамкам комплексный материал научной фиксации и личных высказываний конкретных людей - представителей различных локальных групп. Собранные сведения войдут в общеэтнографическую базу данных и будут использоваться как самими авторами, так и другими специалистами различных областей исторической науки для дальнейшей разработки в России и за рубежом.
ЭО, 2014 г., № 4
© М.М. Ибрагимов. Рец. на: Чеченцы/Отв. ред. Л.Т. Соловьева, В.А. Тишков, З.И. Хасбулатова. М.: Наука, 2012. 622 с. (Сер. "Народы и культуры").
"Чеченцы" - это очередной том серии "Народы и культуры", издаваемой Институтом этнологии и антропологии РАН при поддержке Российского гуманитарного научного фонда. У этой книги долгая и во многом драматичная история. Задуманная еще в 1980-х гг., она получила свое воплощение только в 2012 г. Раньше этому мешали события начала 1990-х гг. и последовавший затем вооруженный конфликт на территории Чеченской Республики.
Монография написана коллективом авторов Комплексного научно-исследовательского института имени Х.И. Ибрагимова Российской академии наук и Института этнологии и антропологии РАН при участии специалистов из АН Чеченской Республики и Чеченского государственного университета.
Ценность исследования заключается, как справедливо отмечают сами авторы, прежде всего в том, что оно является первым научным трудом, в котором усилиями этнографов, демографов, культурологов, языковедов, фольклористов, историков, антропологов "максимально полно отражены основные этапы этнической истории чеченского народа, исследованы демографические и этноязыковые процессы, представлена характеристика всех составляющих традиционно-бытовой культуры, а также современное состояние чеченского общества" (с. 6).
Книга "Чеченцы" состоит из 11 глав, а также введения, библиографии, глоссария и большого числа иллюстраций.
В первой главе, называющейся "Историко-культурная среда", предпринят анализ природно-климатических условий этнокультурного развития чеченцев, рассматривается география их расселения и дается детальная характеристика их этнодемографического развития.
Муса Муслиевич Ибрагимов - д.и.н., главный научный сотрудник КНИИ РАН; e-mail: ibragimov95@mail.ru
В разделе "Чеченский язык и диалекты" тщательно проанализированы различные гипотезы происхождения чеченского языка и сделан вывод, что эта проблема в силу недостаточной изученности чеченского языка и отсутствия собственных памятников письменности, до XVIII в., требует дальнейшего всестороннего исследования. Здесь же авторы раскрывают историю становления письменности и литературного языка, показывают особенности и ареал распространения диалектов чеченского языка. Интересным и познавательным является материал, посвященный антропологическим особенностям чеченского этноса.
К сожалению, глава несколько перегружена специальными лингвистическими терминами (такими как агглютинативность; флективная тенденция; эргатив и т.п.), что затрудняет восприятие текста широкому кругу читателей.
Вторая глава посвящена этнической и политической истории чеченского народа. Весьма обоснованно утверждается, что чеченцы один из древнейших народов Кавказа, процесс формирования которого начался в III тысячелетии до н.э. и завершился где-то в конце I тысячелетия до н.э. - I тысячелетии н.э. сложением нахского народа со своим языком, территорией, культурой и экономикой. Обстоятельно проанализирован процесс развития чеченского этноса в средние века и Новое время. Большое внимание в работе уделяется формированию и развитию русско-чеченских отношений, которые имеют длительную и весьма сложную и противоречивую историю. Они характеризуются не только национально-освободительной борьбой горцев против Российской империи и вооруженным противостоянием двух народов, но и взаимовыгодным сотрудничеством и дружбой. Было бы нелишне проиллюстрировать это сотрудничество примерами русско-чеченского боевого братства. Как известно, в боях против наполеоновской армии в 1812 г. отличился Александр Чеченский, ставший впоследствии генералом российской армии. В Крымской войне 1853-1856 гг. отличился в боях генерал-майор чеченец Арцу Чермоев. Его сын Абдул-Межид Чермоев служил в личном конвое императора Николая II. В русско-японской войне 1904-1905 гг. заметную роль сыграл генерал Эрисхан Алиев. Он даже некоторое время исполнял обязанности командующего русской армии на Дальнем Востоке. Хорошо известны подвиги чеченского полка в составе "Дикой дивизии" в Первой мировой войне 1914-1918 гг.
Подробно освещается в данной главе ход русско-кавказской войны, место и роль Чечни в имамате Шамиля. Особое внимание уделяется возникшему в тот период времени религиозному учению Шейха Кунта-Хаджи - "зикризму", которое сыграло важную роль в прекращении вооруженного сопротивления горцев русской армии, а впоследствии стало фундаментальной основой общественной жизни значительного числа чеченцев. Характеризуя Кунта-Хаджи как убежденного сторонника прекращения войны, авторы, на мой взгляд, не совсем последовательны, утверждая, что "зикристы" готовили в начале 1860-х гг. новое восстание, и что, якобы, этот план царскими властями был раскрыт, а предводитель "зикристов", Кунта-Хаджи, по этой причине, был арестован. На самом деле данное учение не преследовало военно-политических целей. И "кроме молитвы, милосердия к бедным, любви к ближнему и необходимости труда, -никогда ничего более своим последователям не внушало" (Акаев 1994: 95). Наоборот, оно призывало к покорности любой власти, но царское правительство тревожило объединяющее влияние этого учения. Не случайно начальник Терской области Лорис-Меликов, обосновывая план ареста Кунта-Хаджи, в своем донесении от 28 июля 1863 г. писал: "Учение зикр направлением своим, во многом подходящее к газавату, служит лучшим средством народного соединения, ожидающего только благоприятного времени для фанатического пробуждения отдохнувших сил" (Там же: 93).
В главе рассматриваются сложные и глубокие перемены, произошедшие в политической, социально-экономической и культурной эволюции чеченцев в советский период. Нужно согласиться с выводом авторов, что уже в предвоенные годы Чечня "жила по правилам, которые можно назвать своеобразным симбиозом советских норм и законов с народными правовыми нормами адата при сохранении некоторых исламских традиций и ценностей... Глубокая советизация, включая советский патриотизм и лояльность власти, были характерны для большинства чеченцев и ингушей". Высокая оценка дается участию чеченцев в Великой Отечественной войне, которые героически защищали Брестскую крепость, Москву и Ленинград, сражались за Кавказ и Сталинград, воевали на других фронтах. Подчеркивается, что миф об особом чеченском коллаборационизме был создан советскими спецслужбами и пропагандой (с. 89-90).
В то же время в тексте имеется следующая досадная неточность: "более 50 чеченцев удостоены звания Героя Советского Союза (но получили награды только пятеро)" (с. 90). На самом деле правильнее было бы сказать, что более 50 чеченцев были представлены к награде, но удостоены этого высокого звания были действительно только пятеро.
Рассматривая трагическую депортацию чеченского народа, авторы не ограничились общими словами о моральной и правовой несправедливости этой акции, лишениях и утратах, понесенных чеченцами в результате выселения. Авторы рассмотрели стратегии выживания депортированных чеченцев и их повседневную жизнь на протяжении 13 лет пребывания за пределами Чечни, а также влияние депортации не только на сохранение, но и консолидацию чеченской идентичности. Такой подход представляется подходящим и для дальнейшего изучения проблемы сталинского насильственного переселения народов.
Авторы отмечают, что "чеченцы уже к периоду Второй мировой войны представляли собою один из среднемодернизированных советских народов с развитой материальной и духовной культурой и что они, вместе с другими депортированными народами, зачастую выполняли своего рода цивилизаторскую миссию по отношению к аборигенному населению, особенно к местным казахам и киргизам, проживавшим в степной сельской местности" (с. 93).
Описывая возвращение чеченцев на родину и восстановление их государственности, в книге отмечается, что это возвращение было трудным и не всегда организованным, сопровождалось серьезными трениями и конфликтами между возвращенцами и местным населением. Затрагиваются и территориальные проблемы. Обсуждая
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.