Александр Сергеевич Гогун кандидат исторических наук (Санкт-Петербург), Анатолий Викторович Кентий
(Киев),
сотрудник Центрального государственного архива общественных объединений Украины
Рецензия на книгу Гжегожа Мотыки «Украинское партизанское движение, 1942-1960»
Польский историк Гжегож Мотыка, уже известный в украинских и немецких исторических кругах как специалист по вопросам украинско-польских отношений в годы Второй мировой войны и послевоенных лет, летом 2006 г. издал монографию, являющуюся плодом его двадцатилетних научных изысканий, - «Украинское партизанское движение, 1942-1960. Деятельность Организации украинских националистов и Украинской повстанческой армии»1.
Монография рассчитана, как пишет сам автор, прежде всего на польского читателя. Возможно, поэтому хронологические рамки исследования искусственно растянуты: с 1942 г., когда бандеровской УПА еще не было (впрочем, существовала УПА (Полесская сечь) Тараса Бульбы (Боровца), до 1960 г. - даты ликвидации последней боёвки ОУН). За девять лет до этого момента организованное националистическое подполье было разгромлено, а последний главком УПА Василий Кук на 1960 г. уже 6 лет находился в заключении. Такие временные рамки вызваны желанием автора показать польскому читателю, обычно уделяющему внимание лишь антипольской акции бандеровцев 1943-1944 гг., что украинские повстанцы воевали не только с поляками и, более того, борьба с коммунистическим режимом велась в значительных масштабах и на протяжении длительного времени.
Во введении автор ставит довольно острые общие вопросы. Имела ли борьба украинских повстанцев национально-освободительный характер? Можно ли ее вообще назвать борьбой или же это преступления, совершенные ослепленными националистической идеологией фанатиками? И затем - частная проблематика. Воевала ли УПА с немцами или же сотрудничала? Борьба бандеровцев против СССР - борьба только с коммунистами или же также и с Россией и русскими? Только лишь с коммунистическим аппаратом или же также, например, с Красной армией? Какой характер имели антипольские акции: преступления против безоружных или же, как минимум, периодами - типичная повстанческая борьба?
Источниками для написания книги послужили 6 архивов Польши, 4 архива Украины, 4 российских и 1 белорусский архив, наряду с личным архивом автора. Хотя основной упор в работе был сделан на анализ уже обнародованной информации - исследований предшественников и публикаций документов.
Книга состоит из 10 разделов: первые три из них посвящены истории Украинской войсковой организации (УВО) и ОУН до 1944 г. (в том числе и вопросу
создания УПА), четвертый раздел - организационным структурам ОУН и УПА на протяжении всего периода повстанческой борьбы, вопросам кадрового состава, комплектования, вооружения и финансирования УПА, деятельности Службы безопасности (СБ ОУН) и иных вспомогательных структур. Разделы с 5-го по 10-й включительно - боевой и террористической деятельности украинских националистов в 1942-1960 гг.
Стиль повествования - объективный, за редкими исключениями. Например, на с. 57-58 автор заявляет: «Хуже всего было то, что польские действия [в 1930-е гг.] привели к возвращению исчезающих антипольских настроений и росту симпатий к украинским националистам». Вводная часть фразы демонстрирует субъективные симпатии исследователя: описанный факт для основных действующих субъектов рецензируемый книги был нисколько не «хуже». В другом случае мы видим уже сочувствие к украинским повстанцам (с. 554), когда автор открыто сожалеет по поводу того, что бандеровские сотни, перешедшие в 1947 г. из ПНР в УССР, не обладали налаженным контактом с местным населением.
Текст монографии - повествование и описание, оценочных моментов крайне мало, что в зависимости от вкуса читателя может считаться как позитивной, так и негативной стороной исследования. Лишь в редких случаях автор выходит за рамки чисто научной работы, например, утверждая: разгон и арест правительства Ярослава Стецко был благом для самих бандеровцев: «Если бы [националисты] создали собственное [украинское] государство, оно имело бы... фашистский характер... Создание украинского государства не спасло бы Третий Рейх от разгрома, зато все лидеры [украинского государства] были бы признаны коллаборационистами и разделили участь Видкунда Квислинга, Андрея Власова и Йозефа Тисо» (с. 92). Не преувеличивая значения коллаборационизма, отметим всю двусмысленность ситуации, в которой оказалась Восточная Европа в начале советско-германской войны. В конце августа 1941 г. Иосиф Сталин писал советскому послу в Англии Ивану Майскому: «Говоря между нами, должен сказать Вам откровенно, что если не будет создан англичанами Второй фронт в Европе в ближайшие три-четыре недели, мы и наши союзники можем проиграть дело. Это печально, но это может стать фактом» . В описанных условиях изменение степени лояльности коммунистическому режиму второго по численности народа СССР могло сыграть определенную роль, а о последствиях таких событий остается только фантазировать.
Работа автора с документами преимущественно отвечает стандартам исторического источниковедческого анализа. Хотя встречаются и исключения. Например, относительное большинство ссылок в разделе об антинемецкой деятельности УПА на работы, изданные украинской эмиграцией в 1940-1970-е гг. Очень часто как источник используется сборник «УПА в свете документов борьбы за Украинское самостоятельное соборное государство, 1942-1950 гг.», опубликованный неизвестно где в 1960 г. Хотя большинство сохранившихся оперативных отчетов Повстанческой армии 1943-1944 гг. хранятся в открытых фондах украинских архивов (ЦДАВО, ГДА СБУ и ДАРО). Впрочем, требование наличия в обобщающей монографии глубокой реконструкции именно этой
страницы истории борьбы УПА с помощью первичных документов, возможно, слишком строго.
В ряде случаев можно видеть доверие к мемуарной литературе. В частности, в тексте не оговаривается то, что единственным источником информации об убийстве националистами жены Тараса Боровца (с. 120) являются мемуары самого Боровца. Бандеровцы же на протяжении всего послевоенного времени этот факт отрицали. В другом случае (с. 623) автор некритически пошел за мемуарным источником, утверждающим, что Степан Бандера и Ярослав Стецко признали созданный с одобрения немцев в начале 1945 г. Украинский национальный комитет (УНК, нечто вроде украинского эмигрантского правительства) под руководством Павла Шандрука, которого поддержали все украинские антисоветские партии, в том числе и наследники УНР, мельниковцы и гетманцы. Никакими другими данными признание Бандерой УНК не подтверждается, и, вероятно, эта «информация», является простым полемическим выпадом мемуариста, на которого ссылается автор рецензируемой работы.
Иногда информация, почерпнутая из протоколов допросов бывших националистов органами госбезопасности (с. 366 и др.), подается без упоминания о том, откуда эти сведения взяты, что неискушенного читателя может ввести в заблуждение.
В конце книги (с. 649-650) автор сухо приводит итоговые цифры о результатах вооруженной борьбы ОУН-УПА (30 тыс. убитых) и результатах антиповстанческой борьбы в УССР в 1944-1953 гг. (152 тыс. убитых и 337 тыс. репрессированных). При этом, к сожалению, не оговариваются схемы искажения этой официальной советской статистики: занижение данных о количестве погибших от рук националистов (за счет, в частности, неучета графы «пропавшие без вести» сотрудники различных советских органов, а также умолчания о раненых) и завышения количества убитых повстанцев и подпольщиков за счет банальных советских приписок. Отсюда же и утверждение о «16-кратной разнице в потерях» советской стороны и националистов (с. 657).
В ряде случаев видна невнимательность прочтения трудов предшественников. Например, касаясь деятельности бандеровских боёвок в 1942 г., в книге высказано предположение, что, вероятно, она заключалась в отдельных убийствах поляков. При этом присутствуют сетования на недостаток информации о других вооруженных акциях. Между тем, например, в использованной автором книге В. Косика есть информация о том, что, согласно данным, которые получили немецкие органы безопасности, отряд советских парашютистов, скинутый в начале ноября 1942 г. под местечком Рокитное на Волыни, наткнулся на группу националистов. Во время боя погибли многие парашютисты, националисты захватили трофеи, в том числе оружие3. То же самое можно сказать и об утверждении автора о существовании в первой половине 1944 г. отдельной краевой команды «УПА-Юг» (с. 140) - аналогичной «УПА-Запад» и «УПА-Север». В рецензируемой книге существование «УПА-Юг» не доказывается. При этом в современной украинской историографии относительно реальности краевой команды «УПА-Юг» существуют разные точки зрения. Согласно одной из них, в пропагандистских целях так называлась часть куреней и сотен «УПА-Запад» и
«УПА-Север»4.
Раздел «Антипольская акция УПА, 1943-1945» (так она называлась во внутренних бандеровских документах) занимает в работе 116 страниц, что объяснимо и логично, хотя бы исходя из количества жертв акции. Однако содержание раздела вызывает существенные замечания.
Автором слабо используются немецкие документы (самостоятельного архивного поиска в Германии при написании книги не было проведено), что является существенным недостатком книги. (Например, поэтому одна из главок названа «Деятельность гестапо против ОУН», хотя ни в рейхскомиссариате Украина, ни в военной оккупационной зоне (Восточная Украина) гестапо не действовало, а в указанной главе рецензируемой книги фигурирует в основном СД.) Вероятно, именно из-за недостаточности источниковой базы такой признанный специалист по вопросам украинско-польских отношений заявил: «Вначале ничто не говорило о том, что Волынь станет местом таких трагических событий. Еще на переломе 1942/1943 гг. ситуацию в этом регионе позитивно оценивало польское подполье» (с. 311).
Многое что говорило.
Как писал в обзоре ситуации за сентябрь-октябрь 1 ноября 1942 г. (вероятно, документ адресован главе рейхскомиссар
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.