А.И. Аврус
173
«За двести с небольшим лет Россия прошла путь от народной монархии, которая осуществляла традиционно-харизматическое господство, до правового государства, которое реализовывало в основном легальное господство6. Стоит здесь заметить, что в такого рода понятиях, как правовое государство, степень абстракции столь велика, что всерьез им не соответствует ни одно реально существующее явление.
Одиннадцатая глава «Становление гражданского общества» подытожена такими мыслями: «Главная причина противостояния общественности и государства в пореформенное время состояла в борьбе за власть. <...> В 1917 году политическая модернизация оборвалась вследствие того, что в России в период империи сложился раздираемый антагонистическими противоречиями двухкультурный социум, который не выдержал испытаний Первой мировой войны»7. Спорить не о чем. Сегодня это общепринятые мысли. Но начал высказывать их автор все же много раньше, когда они еще были крамольными.
В конце последней главы «Россия и Запад: социологические образы» можно прочесть выводы, вполне доказан-
ные и выстраданные автором. Октябрьская революция имела антибуржуазный и антимодернистский характер. Основы российской государственности и культуры имеют европейское происхождение. Россия переживала те же процессы, что и Запад, только с опозданием.
Очевидно, что автор закоренелый западник. Но, прочитав книгу, понимаешь: автор стал западником после того, как скрупулезно «поверил алгеброй гармонию». Его система анализа и синтеза глубоко научна, хотя и абсолютно индивидуальна, независима от вненаучных факторов и модных идейных воззрений.
Завершая рецензию, хочется вновь подчеркнуть: выводы автора свежи и оригинальны, как и все исследование в целом, не потому, что он массово привлек социально-статистический материал, а потому, что он изначально оригинален как историк с большим чувством нового, интуитивным пониманием основ русской народной жизни (прежде всего крестьянской). Именно это и делает Б.Н. Миронова одним из лучших современных историков России.
1 Миронов Б.Н. Историческая социология России: Учебное пособие / Под общ. ред. В.В. Козловского. СПб.: Издательский дом С.-Петерб. ун-та; Интерсоцис, 2009. С. 9.
2 Там же. С. 11.
3 Там же. С. 135.
4 Там же. С. 237.
5 Там же. С. 274.
6 Там же. С. 388.
7 Там же. С. 430, 431.
АНАТОЛИИ ИЛЬИЧ АВРУС
доктор исторических наук, профессор Саратовского национального исследовательского
государственного университета (Саратов) Тел.: 8(845) 2-26-56-70; Е-mail: avrus@rol.ru В рецензии дается анализ монографии А.В. Квакина и Е.С. Постникова, посвященной состоянию высшего образования в Советском Союзе и русском зарубежье в 1920-1930-е гг. Отмечается, что впервые в отечественной историографии в монографии сопоставляются советские и зарубежные российские вузы, их профессорско-преподавательский и студенческий составы, что позволило авторам сделать новые интересные выводы. Обращено внимание на введение в научный оборот значительной массы архивных источников. Одновременно в рецензии выявлены некоторые недостатки монографического исследования.
Ключевые слова: высшее образование, профессорско-преподавательский состав, студенчество, власть и вузы, высылка интеллигенции, русская эмиграция.
РЕЦЕНЗИЯ
на монографию А.В. Квакина и Е.С. Постникова «Завоевание высшей школы. Профессорско-преподавательский состав и студенчество России в пореволюционное время (1917 - конец 1930-х годов)». (М.: Издательский дом «Ветераны спецслужб», 2009. 528 с.)
Несмотря на то что в последнее десятилетие вышло немало книг по истории российских вузов, многие аспекты их развития в советские годы не получили еще достаточного освещения. Если иметь в виду период, рассматриваемый авторами рецензируемой монографии, то значительная часть поднимаемых ими проблем слабо исследована, а вопросы, связанные с жизнью преподавателей и студентов русского зарубежья, представляли лакуну. Все это позволяет отметить несомненную актуальность книги А.В. Квакина и Е.С. Постникова.
Большой удачей авторов является введение в научный оборот значительной массы источников из российских и американских архивов, позволивших выявить новые факты и явления в жизни вузовских коллективов России и русского зарубежья. Однако хотелось бы заметить, что в ряде случаев авторы приводят целиком многостраничные документы, а затем еще частично их снова цитируют, давая свои комментарии. Мне кажется, что было бы лучше
поместить такие большие документы в приложениях, а в тексте монографии дать свои комментарии.
Авторы монографии досконально изучили имевшуюся литературу по вузовской проблематике, выходившую в ХХв., но, к сожалению, совсем не учли историографию последнего десятилетия, что, вероятно, связано со смертью Е.С. Постникова в 2002 г. и желанием А.В. Квакина сохранить монографию в том виде, как она была подготовлена авторами первоначально. Этим же, очевидно, объясняется и тот факт, что авторы не выдержали установленные ими в заглавии хронологические рамки: в тексте книги почти нет материалов 1930-х гг., а с 1932 и особенно в 1934-1935 гг. в советских вузах происходили большие изменения, которые сказались на составе студенчества и преподавателей, на качестве учебного процесса, на уровне научно-исследовательской работы.
Монография состоит из обширного (свыше 60 с.) введения, трех глав и заключения. Авторам удалось во введении
174
Рецензии научных изданий
достаточно убедительно показать, почему в советской историографии проблемы интеллигенции освещались односторонне, многие аспекты обходились вниманием. Значительное место уделено теоретико-методологическим вопросам, связанным с проблематикой монографии, но, по моему мнению, это следовало бы сделать короче, сократив общие рассуждения о цивилизации, культуре, российской специфике, медиации и инверсии. При рассмотрении термина «интеллигенция» хотелось бы знать, как же его определяют сами авторы или с чьим определением они согласны.
В первом параграфе первой главы приводится очень интересный материал о противостоянии коллективов вузов большевистской власти в годы Гражданской войны, позволивший сделать убедительный вывод, что большевикам не удалось быстро сломить сопротивление высших учебных заведений, что этот процесс растянулся на много лет. В параграфе цитируется несколько документов о белом и красном терроре, но часть из них имеет мало отношения к проблематике монографии. Мне кажется, что в начале этого параграфа следовало подробнее сказать о положении вузов при Временном правительстве, тогда понятнее стало бы их отношение к большевистской власти и его причины.
Во втором параграфе первой главы обстоятельно освещена борьба партийных и государственных структур большевистской диктатуры против университетской профессуры после окончания Гражданской войны и сделан интересный вывод, что профессорская забастовка в Москве подтолкнула Ленина и других лидеров большевиков к высылке видных представителей российской интеллигенции за рубеж в 1922 г. В параграфе приведен большой фактический материал о жизни советского студенчества в период нэпа, много таблиц, иллюстрирующих это. Некоторые аспекты студенческой жизни тех лет впервые в историографии рассматриваются так подробно: стипендии, общежития, межполовые отношения и т.д.
Последний параграф первой главы посвящен в основном высылке представителей интеллигенции из Советской России в 1922 г. В центре внимания авторов находятся преподаватели вузов, которые оказались в числе высланных. Хотя этот сюжет в последние годы достаточно полно освещен, А.В. Квакин и Е.С. Постников сумели его дополнить и расширить за счет новых материалов из Архива Гуверовского института войны, мира и революций. В параграфе представлены многие впервые вводимые в научный оборот документы. Авторы проследили хронологию всей кампании по высылке из Советской России, выявили степень участия в ней отдельных большевистских лидеров, показали роль в этом процессе Ленина. Мне кажется, что исходя из содержания параграфа его лучше было бы назвать не «После окончания Гражданской войны в России», а «Высылка интеллигенции из Советской России в 1922 г.» или как-то в таком же роде.
Вторая глава вызывает особый интерес, ибо впервые в таком объеме представлена сфера образования и науки в среде русской эмиграции после Гражданской войны. Значительное место в первом параграфе отведено истории Русской академической группы (РАГ) в США. На основании новых документов из ГАРФ и Архива Гуверовского института убедительно обоснован вывод о том, что РАГ в США была создана в начале 1920-х гг., что до последнего времени было дискуссионным вопросом. К сожалению, остальные РАГ остались в тени.
Необходимо отметить, что, пожалуй, наибольшее количество нового материала сосредоточено во втором параграфе второй главы, в котором речь идет о жизни учащейся молодежи русского зарубежья. Вовлекая в научный оборот обширный материал из российских и американских архивов, авторы монографии смогли представить широкую картину втягивания в вузовскую учебу тысяч представителей эмигрантской молодежи, подробно осветили ее повседневный быт. Приведенные документы показывают, что многие общественные и партийные организации российской эмиграции прилагали немало усилий, чтобы привлечь молодежь к высшему образованию, по возможности оказывали ей материальную помощь. При
участии этих организаций возникла целая сеть российских вузов и факультетов за рубежом, в которых работало значительное количество крупных российских ученых. Естественно, что в этом параграфе особое внимание уделено Чехословакии, где больше всего было русских студентов и вузов и где правительство оказывало им материальную и моральную поддержку. В параграфе не обходятся вниманием и трудности, испытывавшиеся русскими студентами за рубежом, отмечается сокращение к концу 1920-х гг. числа русских зарубежных вузов и факультетов и количества обучавшихся в них. В параграфе немало места уделено идейному размежеванию в молодежной эмигрантской среде, но не всегда при этом выделяется студенчество. Интересны страницы, на которых рассм
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.