ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2008 • < 2
РОССИЙСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ А.Н. МОСЕЙКО
Роль духовного наследия российского зарубежья в формировании образа России в западной культуре*
В основе формирования образа России за рубежом лежит процесс самоидентификации и известная дихотомия "я - другой". Субъект ("я") в процессе своей идентификации стремится самоопределиться по отношению к инаковости "другого", в связи с чем этот последний неизбежно будет окрашен переживаниями, интересами, связанными с обретением собственной идентичности. Во взаимоотношениях культур образ другой культуры задается видением себя, своих интересов, ценностей, то есть образом своей культуры. Формирование образов друг друга у взаимодействующих культур определяется идентичностью каждой из них, поэтому совпадение образов в принципе невозможно.
Создание образа другой культуры - процесс не стихийный. Разворачиваясь в пространственно-временном континууме, образ "другого" испытывает множество влияний, связанных с социально-экономическим, политическим, военным статусом стран -субъектов взаимодействующих культур, с международными отношениями. Каким принципам подчиняется взаимоотношение культур, выступающих как дихотомия "я -другой"? Очень важной представляется теория диалогизма, разработанная М. Бахтиным, который считал, что без "другого" субъект не может иметь знание ни о себе, ни о мире, ибо только в дискурсе, где встречаются сознания, рождается новое знание [Бахтин, 1986, с. 29-30].
Диалог как форма гносеологической и онтологической необходимости во взаимоотношениях "я" и "другого" проявляется в том, что образ "другого" не может существовать и развиваться вне "я-образа", причем их взаимодействие долгосрочно и имеет различные аспекты. Бахтин подчеркивает, что возможен диалог человека с текстом, а также диалог текстов, разворачивающийся сквозь время и пространство. По мнению Бахтина, "...диалогические отношения повсюду, во всех проявлениях осознанной и осмысленной человеческой жизни; где начинается сознание, там для него начи-
* Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда в рамках научно-исследовательского проекта "Идеи и идеалы российской цивилизации как фактор создания образа России" (грант 06-01-02085а).
Мосейко Аида Николаевна — кандидат философских наук, старший научный сотрудник Института Африки РАН.
нается диалог". И далее: "Быть - значит общаться диалогически. Когда диалог кончается, все кончается. Поэтому диалог, в сущности, не может и не должен кончиться" [Бахтин, 1979, с. 49, 294].
Образ России в западной культуре и, еще шире, в мире не может существовать и развиваться вне диалога с российским самовосприятием, с "я-образом" самой России. Особую роль в трансляции образа России на Запад играло и играет русское зарубежье.
Тема статьи - ограниченный в пространстве и времени диалог двух культурных феноменов. Это западные культуры и культура русского зарубежья европейского и, отчасти, североамериканского ареалов. Время осуществления данного культурного процесса - XX в. Это ограничение в пространстве и времени относительно по следующим причинам. Прежде всего само понятие русского зарубежья почти совпадает с понятием вынужденной эмиграции. Однако, как известно, существует такое явление, как внутренняя эмиграция, то есть существование в метрополии, но как бы в отчуждении, творческой изоляции, непризнанности культурой метрополии. С некоторыми оговорками такие творческие судьбы я отнесу к культуре русского зарубежья. Влияние культуры русского зарубежья, а главное, ее самовосприятие после 1917 г., "я-образ", следует, очевидно, связать с некоторыми явлениями и событиями конца Х1Х-начала XX в.
Русское зарубежье формировалось в процессе трех волн эмиграции. Первая и основная волна датируется годами после Октябрьской революции (1917-1940 гг.). Вторая волна - это перемещенные лица, диписты (Д-П) - зарождается во время Второй мировой войны и после нее. Третья волна - добровольная или вынужденная эмиграция, результат разделения культуры после 1960-х гг. на официальную и неофициальную (диссидентскую, подпольную и т.д.). Наибольший интерес для исследования проблемы представляют первая и, отчасти, третья волны эмиграции.
Предварительный взгляд на русское зарубежье, его самовосприятие - "я-образ" - и образы "других" заставляет уточнить понятия "я-образа" и образа "другого". Следует обратить внимание на то, что такое сложное, многофакторное явление, как культура, не может иметь единого "я-образа", так же как и образа "другого". Каждая культура включает в себя множество субкультур, этнических культур со своими субъектами. "Я-образы" сообществ ученых, политиков, крестьян, художников, артистов, военных будут отличаться друг от друга, даже если эти образы касаются родной страны - России. Так же резко будут различаться образы "другого" западной культуры в различных субкультурах, категориях населения в разные периоды и при разных обстоятельствах. Многовариантность образов приводит к диалогичности их отношений, причем некоторые из этих внутренних диалогов непосредственно воздействуют на российскую идентичность, формируя, изменяя ее, делая само ее поле пространством диалога. Таков, например, вековой диалог западников и славянофилов (националистов).
В свою очередь, образ России в западной культуре также многослоен и многообразен, он развивается и изменяется в период около пяти веков, на него оказывает влияние множество факторов: войны с Россией и угрозы с ее стороны, свидетельства путешественников, экономические, технологические и научные достижения, русские литература и искусство и т.д. И этот образ тоже не монолитен, он распадается на множество "подобразов", образов временных, локальных, профессиональных, образов различных категорий населения. И между ними также существуют явные или неявные, скрытые диалоги. Следует заметить, что образы друг друга и самих себя, возникающие в среде ученых, более адекватны и понятны, чем соответствующие образы ученых и, например, военных или политиков. Естественно, что и диалог ученых России и Запада будет продуктивнее, чем диалог российских ученых с западными политиками или бизнесменами.
Итак, диалог культур, образов "я - другой" предстает как совокупность множества диалогов, как диалогическое многоголосье, "множественность самостоятельных голосов и сознаний, подлинная полифония..." [Бахтин, 1979, с. 6]. Полифонию Бахтин понимал как совокупность незавершенных и в принципе незавершимых диалогов голосов, идейных позиций, мировоззрений.
Становление образа России на Западе
В совокупном, многосложном образе России в западном мире присутствуют некоторые архетипические доминанты-мифологемы. И это не случайно. Для Запада Россия выступает как главный, основной "другой" в иерархии "других", "другой" на архе-типическом уровне. Россия выступает как сторона важнейшей для Запада дихотомии: Запад-Восток, Европа-Азия, цивилизация-варварство. В качестве архетипических мифологем в образе России можно представить две основных: Россия как "варвар у ворот" и Россия как "ученик" - то прилежный, то нерадивый [Нойманн, 2004, с. 129144, 149-156]. При этом Европа воспринимает себя как учителя, просветителя.
В разные исторические периоды и у разных групп, идеологических направлений эти мифологемы принимали различные формы, не меняя своей сути вплоть до нашего времени. В ХУ1-ХУ11 вв. существовали представления об "азиатской" или "варварской" России, а русские часто ассоциировались со скифами, татарами, калмыками и т.д. Путешественники и европейские дипломаты описывали грубые и жестокие нравы русских царей, невежество священников, обряды и ритуалы, напоминающие языческие. Приход к власти Петра Первого внес новую ноту в восприятие России. Петр I рассматривался как варвар, однако его варварское поведение оправдывалось тем, что он учился у Европы. Так в XVIII в. впервые возникла мифологема "русского - ученика", а отсюда и идея "просвещения" России как европейской миссии. Одновременно существовала и мифологема "варвара у ворот", то есть угрозы со стороны России.
Существенные изменения в образ России внесла победа русских войск над армией Наполеона. Эта победа не только доказала факт вхождения России как равноправного партнера в мировую политику, но и поставила под сомнение роль Европы как учителя и просветителя России. Более того, мысль об угрозе со стороны России проникла в ядро европейской идентичности. В Европе появились идеи об упадке европейской цивилизации и о животворящей и обновляющей силе, которую может внести Россия, ее "варварское" душевное здоровье и неиспорченность цивилизацией. Более резкая форма этой метафоры - возможность завоевания варварами потерявшей свою жизненную силу Европы. Не случайна популярность книги маркиза А. де Кюстина "Россия в 1839 году", где главным стал образ "китайской стены", которой Европа должна отгородиться от России [Кюстин, 2000]. С XIX в. и до наших дней образ России по-своему используют представители трех основных политических течений - либералы, радикалы и консерваторы - для определения европейской идентичности и своего места в политической жизни.
Так, консерватор Ж. де Местр считал, что Россия - единственная держава, способная помочь Европе найти свой обратный путь к ее истинному "Я", то есть к дореволюционному, старому порядку. Либералы стремились учить Россию с позиций европейского опыта, призывая ее к европейским стандартам. Некоторые радикалы призывали Россию сокрушить европейский буржуазный порядок [Нойманн, 2004, с. 131-139].
После 1917 г. в образе России произошли существенные изменения, хотя архетипические доминанты сохранились. Осознание политической угрозы со стороны Советской России стало столь серьезной реальностью, что в западном дискурсе зазвучали некие новые голоса, прежде всего расистские. "Азиатские" русские-варвары и раньше исключались в русофобских концепциях из сообщества цивилизованных людей. Нацистские концепции предлагали исключить всех славян вообще из человеческого сообщества [Нойманн, 2004, с. 140-141].
В то же время, были возрождены
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.