Теория права I гкщрсива
Ф.М. Раянов
РОССИЙСКАЯ ЮРИСПРУДЕНЦИЯ НА ФОНЕ КОНЦЕПЦИИ УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ
Хотелось бы сразу остановиться на причинах, в связи с которыми мы здесь решили поднять проблему, связанную с Концепцией устойчивого развития.
Во-первых, планируя в стране довольно крупные мероприятия, как, например, удвоение ВВП, или объявляя себя энергетической империей, мы при этом ни разу не вспомнили о том, что есть Концепция устойчивого развития, которая мировым сообществом выдвинута как Повестка дня на XXI в.
По идее, планируя эти мероприятия, мы должны были их как-то сопоставлять, соизмерять с положениями Концепции устойчивого развития. Ведь существует известный методологический прием соотношения общего и частного, который предупреждает, что если сначала не решить общие проблемы, то на него обязательно натолкнешься при решении частных проблем. Да и известные деятели Римского клуба рекомендуют мыслить глобально, а действовать локально.
Если придерживаться вот этих методологических приемов, то мы у себя в стране, решая более или менее крупные национальные проекты, не должны были забывать о вещах, опосредованных Концепцией устойчивого развития, которые в данном случае являются общими по отношению к нашим внутригосударственным проблемам. К тому же удвоение ВВП, без соответствующих мер по охране окружающей среды, приведет к утроению ее загрязнения. Ведь на единицу производимой продукции мы в разы больше тратим природных ресурсов, в разы больше загрязняем окружающую среду. Да и энергетической империей Россия сможет стать лишь за счет сильного истощения природных ресурсов: продаем-то, в основном, природ-
ные ресурсы.
Концепцию устойчивого развития (приняв два Указа Президента РФ в 1994, 1996 гг.) мы основательно забыли и сегодня трудно сказать о том, идет ли Россия по пути устойчивого или неустойчивого развития.
Во-вторых, и это главное, Концепцию устойчивого развития не восприняла юридическая наука, она, по существу, никак не повлияла на систему российского права.
Между прочим, в юридической науке, если ее представители что-то слышали о Концепции устойчивого развития, то ее они полностью отдают в лоно науки экологического права. Концепция устойчивого развития чуть ли не считается прерогативой лишь экологического права. Что же касается представителей экологического права, то они тоже не балуют подробной информацией суть и содержание Концепции устойчивого развития. В учебниках по экологическому праву этой материи уделяют очень незначительное внимание. Более подробно этой проблемой занимаются лишь отдельные энтузиасты.
Какие же, на наш взгляд, конкретные методологические изменения должна, например, претерпевать юриспруденция России в контексте Концепции устойчивого развития?
Прежде всего, должно быть преодолено фактически установившееся в юриспруденции представление о том, что все отношения, связанные с окружающей средой, относятся к сфере только экологического права. Ведь Концепция устойчивого развития, не разрывая окружающую среду от развития человечества, затрагивает все сферы общественной жизни человека: экономические, политические, социальные, культурные и т.д. Отсюда и обеспечение устойчивого развития
превращается в задачу всей юриспруденции, а не только какой-то ее части.
В контексте Концепции устойчивого развития теперь, по нашему мнению, необходимо вести отдельно речь об окружающей среде, оказывающей методологическое воздействие на всю юриспруденцию, и отдельно о специальной юридической охране окружающей среды (лучше было бы говорить об охране природы) как предмете экологического (природоохранного) права.
В настоящее время диапазон интересов экологического права излишне расширен. В его предмете и вопросы взаимоотношения общества и природы, и отношения собственности на природные объекты, и отношения по использованию природных ресурсов, и отношения по охране природы. К тому же экологическая проблема все больше расширяется, превращается в глобальную. Отсюда и появление Концепции устойчивого развития, расширение общественных отношений, связанных со сферой взаимоотношения общества и природы.
Между тем отечественная юриспруденция явно не адекватно реагирует на эти изменения, а Концепцию устойчивого развития, как уже отмечалось, она еще вовсе не осознала. В условиях переосмысления всей общественной жизни, на основе Концепции устойчивого развития, нуждается в переустраивании и содержательная часть юриспруденции. Сегодня бремя обеспечения устойчивого развития должно быть перераспределено между всеми отраслями российской системы права.
Хотелось бы, чтобы нас поняли правильно: речь идет не о какой-то простой передаче отношений, скажем, право собственности на природные объекты в лоно гражданского права (хотя и в этой сфере у нас тоже очень много нерешенных вопросов), а о концептуальной экологизации гражданского права, как отрасли, опосредующей, прежде всего, экономические отношения, соответственно требованиям Концепции устойчивого развития. То же самое следует проделать и с институтами административного, хозяйственного и некоторых других отраслей права.
Отечественная юридическая наука, в контексте устойчивого развития, должна несколько переосмыслить свои положения и относительно места и роли прав и свобод человека.
В теоретическом плане сегодня считается, что права и свободы человека являются прирожденными и неотчуждаемыми. Государству как организации политической власти общества остается лишь признать и уважать их таковыми, каковыми они представляются философам права. При этом, считается, что защита прав и свобод человека рассматривается как основная, верховная функция государства. Ограничения прав и свобод человека в теоретическом аспекте допускается лишь в исключительных случаях. Эти случаи, как правило, перечисляются в законодательстве. В российском же законодательстве пока еще нет и намека о соотношении прав и свобод человека с идеями Концепции устойчивого развития.
Сложившийся в нашей юриспруденции подход к правам и свободам человека нельзя не признать антропоцентрическим, возвышающим человека до наивысшей ценности по сравнению с любыми другими объектами естественной природы. Человек, его права и свободы являются высшей ценностью - сказано в ст. 2 Конституции Российской Федерации.
Мы понимаем, что на практике эти положения Конституции РФ, как правило, остаются декларативными. Об этом свидетельствуют и миллионы бедных, бомжей, которые своей наличностью, образом присутствия на Земле уже опровергают реальность такой высокой декларации, возвышающую человека в наивысшую ценность.
Однако такая уязвимая в практическом плане декларация о правах и свободах человека как глыба возвышается в теоретическом аспекте, особенно в политизированном обществе. В оценке прав и свобод человека у нас нередко наблюдается перебор. В то же время новое выстраивание отношений между обществом и природой на условиях Концепции устойчивого развития не только не совместимо с какими-либо проявлениями
Теория права и государства
антропоцентризма, но и опускает человека на его реальное в биосфере место. Человек-часть биосферы, а не ее господин и даже не равноправный ей партнер. При подходе к проблеме взаимоотношения общества и природы со стороны ценности биосферы антропоцентризму объективно не достанется высшее место. Ведь нет биосферы - нет и человека. Новое в Концепции устойчивого развития как раз заключается и в том, что о ноосфере, то есть о «переделанном» человеком биосфере, речи вести не приходится: нужно сохранять биосферу. Сегодня человек, как никогда раньше, должен осознать свою историческую зависимость от состояния биосферы, частью которой он, наряду с другими живыми организмами, является.
В этих условиях воспитание человека в духе того, что он, его права и свободы являются высшей ценностью, не вписывается в рамки Концепции устойчивого развития. Кстати говоря, в конституциях многих государств ( в том числе и США) наряду с правами человека есть упоминание о создателе, творце человечества, под которым понимается Бог или Природа. Отсутствие такого упоминания в нашей Конституции - это, видимо, не только влияние остатков воинствующего атеизма, но и идеологии строителей коммунизма, рая на земле. Сегодня человек еще раз должен осознать, что рая только для себя он строить не должен, да это и объективно невозможно, поскольку его благополучие связано с благополучием всей биосферы.
Конечно, права и свободы человека должны быть в центре внимания в деятельности государства такого государственно-организованного общества, которое полностью осознает свое место в биосфере и организовывает свою жизнь в соответствии с требованиями Концепции устойчивого развития. Мы за такие права и свободы человека, которые объективно возможны и реализуемы в рамках Концепции устойчивого развития. В этой связи, человечество вполне может поставить вопрос о целесообразности практикующихся туристических (коммерческих) космических полетов за 20 млн. долларов. Дума-
ется, что ограничение таких прав человека поддержит большинство человечества.
В условиях перехода к Концепции устойчивого развития должны быть существенно переосмыслены и функции государства. Особенно это относится к так называемой экологической его функции. Экологическая функция государства должна переформироваться соответственно параметрам Концепции устойчивого развития и через такую отрасль российского права как экологическое должна ориентироваться на фундаментальное природоохранительное направление. Поэтому, на наш взгляд, эту функцию государства для большей ясности в дальнейшем следовало бы назвать «природоохранительная функция государства». Природоохранительная функция государства должна стать специализированной его деятельностью по обеспечению положений Концепции устойчивого развития, применительно к нашим региональным особенностям. Ведь любое государство выступает одновременно в двух ипостасях: как политический суверен и как субъект права. Российское государство как политический суверен принимает законы, обязательные и для самого государства, определяет направления (функции) своей
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.