СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
С.Г.Божкова
Российский генеральный консул в Рио-де-Жанейро Ю.А.Валленштейн
У порога многолетней службы
Статья посвящена характеристике личности и деятельности российского консула и дипломата Ю.А.Валленштейна, возглавившего в 1832 г. генеральное консульство в Рио-де-Жанейро. Анализируются события первого года службы Вал-ленштейна в бразильской столице, его планы, интересы, контакты, темы донесений, отсылавшихся в Петербург и др. Вскрыто противоречие между блестящими способностями Валленштейна, историка и литератора, и его слабой востребованностью на консульской службе.
Ключевые слова: кругозор Ю.А.Валленштейна, темы его донесений из Рио-де-Жанейро в 1832—1833 гг.
Российское генеральное консульство в Рио-де-Жанейро было учреждено в июле 1811 г. И это было не просто основанием очередного или даже первого внешнеполитического учреждения России в Бразилии. Это было началом консульского и дипломатического присутствия нашего отечества в латиноамериканском регионе вообще, присутствия, которому ныне пошла уже третья сотня лет. В апреле 1813 г. в Рио-де-Жанейро на новую должность прибыл доктор медицины Геттингенского университета, экстраординарный член Петербургской Академии наук, известный путешественник, естествоиспытатель и этнограф Григорий Иванович Лангсдорф (1774—1852). Он увлекся Бразилией еще в декабре 1803 г. — январе 1804 г., когда посетил остров Санта-Катарина в составе участников первого русского кругосветного плавания под командованием Ивана Федоровича Крузенштерна. Сказочная природа этой португальской колонии буквально потрясла натуралиста с «Надежды» и, несмотря на то, что к 1808 г. он со-
Светлана Георгиевна Божкова — кандидат исторических наук, доцент СПбГЭТУ «ЛЭТИ» им. В.И. Ульянова-Ленина; сотрудник Научной библиотеки им. М.Горького СПбГУ (svetaastra@yandex.ru).
вершил уже кругосветное путешествие и побывал во многих регионах мира, продолжала будоражить его воображение. Лангсдорф сам просил канцлера Николая Петровича Румянцева, который содействовал вступлению ученого на русскую службу, послать его в Бразилию, тем более, что, проведя 1797—1803 гг. в Португалии, он превосходно овладел языком этой страны.
Лангсдорф не только выполнял многотрудные консульские обязанности, в частности, создавал российскую консульскую сеть в Бразилии, не один год совмещал свою службу с функциями поверенного в делах, но и по мере возможности путешествовал, коллекционировал и отправлял все собранное в Россию, а также создал в своем поместье «Мандиока» уникальный тогда в Бразилии научный центр, просуществовавший с 1816 по 1826 г. Со времени службы в Бразилии Лангсдорфа, а затем и в дальнейшем, у российского консульского и дипломатического присутствия в латиноамериканском регионе была чрезвычайно важная черта. Речь идет о разнообразной научной, культурной, художественной, литературной, просветительской, хозяйственно-экономической, консультационно-административной деятельности представителей российского министерства иностранных дел, сыгравшей непреходящую роль как в истории Латинской Америки, так и мировой цивилизации в целом. В 1822—1829 гг. Лангсдорф предпринял беспрецедентную по масштабам и новизне экспедицию в центральные районы Бразилии, продолженную в 1831—1836 гг. его спутником ботаником Людвигом Риделем. Собранные ею обширные материалы о природе, населении и хозяйстве составляют классическое собрание данных об этой стране. В 1828 г. в Амазонии Лангсдорф заболел тропической лихорадкой, потерял память и скончался во Фрейбурге в 1852 г., проведя без малого четверть века в вынужденном бездействии1.
Выдающиеся личные качества Лангсдорфа и необычайные повороты его судьбы сделали ныне этого российского консульского чиновника буквально символом российско-бразильских отношений и основателем отечественной латиноамериканистики. Однако возможности совмещать научно-экспедиционную и консульско-дипломатическую деятельность он был во многом обязан вице-консулу Петру Петровичу Кильхену (1797—1851).
Кильхену было 16 лет, когда он прибыл в бразильскую столицу вместе с Лангсдорфом в числе четверых так называемых «учеников консульства», направленных туда для стажировки. Он происходил из семьи небогатого выборгского купца и, как и остальные, являлся воспитанником Петербургского коммерческого училища. В бразильской столице Кильхен заметно лучше своих однокашников освоил довольно широкий круг специальных торгово-экономических дисциплин, свободно овладел не только основными европейскими языками, но и достаточно редким тогда португальским, с успехом стажировался в конторе одного английского негоцианта. В феврале 1818 г. Кильхена назначили на пост вице-консула в Рио-де-Жанейро и разрешили «вступить в товарищество с тамошними купцами Фризом, Бланкенгагеном и Дампирою»2. Дальнейшая коммерческая карьера вице-консула была связана с его женитьбой на одной из дочерей крупного французского плантатора, владевшего землями на островах Вест-Индии, а затем перебравшегося в Бразилию, где он стал хозяином огромной по тем временам кофейной плантацией в 250 тыс. деревьев. Плантацию в 100 тыс. деревьев завел и Кильхен. Все эти земли давали до 350 тыс. франков годового дохода. Кроме того вице-консул занимался крупными торговыми операциями. В одном из своих рапортов в Петербург Лангсдорф писал, что его молодой помощник в свои двадцать с небольшим лет может заменить его при решении «всех коммерческих дел консульства»3. И не только коммерческих, добавим мы. Например, в
1821—1829 гг. Кильхен всецело замещал Лангсдорфа, который сначала организовывал свою экспедицию, затем руководил ею, а, заболев, страдал от амнезии.
В конце ноября 1829 г. в Рио-де-Жанейро прибыл первый российский посланник в независимой Бразильской империи Франц Францевич Борель. В 1809—1812 гг. он был начальником Экспедиции консульских дел российского МИД, автором капитальных трудов по теории и практике консульской службы, в 1812—1816 гг. занимал пост генерального консула в г. Фуншал (Мадейра), в 1816—1819 гг. — в Лиссабоне, совмещая его там до декабря 1827 г. с обязанностями поверенного в делах России в Португалии. В 1828 г. перед отплытием в Бразилию он разработал проект русско-бразильского договора о дружбе, торговли и мореплавании, не получивший, однако, одобрения министра финансов Егора Францевича Канкрина. Борель был многоопытным знатоком торговли, финансов, экономики и политики португалоязычного мира, убежденным, более того, страстным сторонником развития прямой русско-бразильской торговли. После прибытия в Бразилию он усовершенствовал там российскую консульскую сеть, введя помимо постов вице-консулов посты консульских агентов. Следует отметить, что консульская деятельность Лангсдорфа, а профессионально он мог судить только о ней, ему не нравилась. Мыслительные горизонты этих двух деятелей существенно различались. Лангсдорф был всемирно известным и чрезвычайно разносторонним ученым, Борель — бесспорно крупным и авторитетным специалистом, но в несравненно более узкой области.
А вот Кильхена Борель очень ценил и всячески стремился к тому, чтобы он занял кресло Лангсдорфа. «Кильхен, как никто другой, обладает качествами, необходимыми для выполнения обязанностей генерального консула, — писал Борель министру иностранных дел Карлу Васильевичу Нессельроде в феврале 1831 г. — Он в совершенстве знает Бразилию и ее язык, а также теоретически и практически знаком со всеми вопросами внутренней и внешней торговли»4. Действительно, вице-консул безвыездно провел на своем посту в Рио-де-Жанейро 18 лет и сам был богатым и преуспевающим коммерсантом. В начале 1831 г. Кильхен получил отпуск и отправился в Россию, собираясь вернуться в Бразилию. Между тем судьба распорядилась иначе. В Петербурге ему предложили консульский пост в Бостоне, и он отправился в США, а затем служил генеральным консулом в Нью-Йорке, Осло, Риме и т.д.5. Так или иначе, но этот перечень не обнаруживал стремления руководства российского МИД воспользоваться ранее приобретенными Кильхеном опытом, знаниями и навыками. Перевод его из Рио-де-Жанейро можно объяснить, как и в случае отклонения проекта договора, подготовленного Борелем, только незаинтересованностью петербургского правительства в развитии российско-бразильской торговли.
После отъезда Кильхена делами российского генерального консульства по рекомендации Ф.Ф.Бореля, глубоко опечаленного утратой столь ценного сотрудника6, занимался уроженец Либавы Карл Фердинанд Балк. А в декабре 1831 г. от кровоизлияния в мозг скончался и сам Франц Францевич. Миссию возглавил ее первый секретарь Аполлон Петрович Мальтиц (1796—1870), вскоре затем ставший поверенным в делах России в Бразилии. И уже под его начало (старшинство в стране пребывания всегда признавалось за дипломатическим, а не консульским представителем) в ноябре 1832 г. на пост генерального консула в Рио-де-Жанейро прибыл бывший советник российской миссии в Вашингтоне по должности и коллежский советник по чину Юлий Александрович Валленштейн.
Деятельность Валленштейна до сих пор остается фактически неизученной ни в истории российской внешней политики первой половины XIX в. в целом,
3 Латинская Америка, № 10
65
ни в истории российско-бразильских отношений, хотя возможностей для такого исследования, в частности, в области контактов между Россией и Бразилией, более чем достаточно. В Архиве внешней политики Российской империи Исто-рико-документального департамента МИД Российской Федерации, в фонде «Канцелярия министра иностранных дел» хранятся 409, как правило, многоли-стных, донесений Валленштейна Нессельроде за 1832—1843 гг. Их общий объем превышает 3,5 тыс. листов7. Огромный личный фонд Валленштейна находится в Отделе рукописей Национальной библиотеки в Рио-де-Жанейро. Часть фонда, посвященная жизни и деятельности российского генерального консула в бразильской столице, микрофильмирована и насчитывает более 11 тыс. листов8. В конце 2011 г. эти микрофильмы были оцифрованы в Президентской библиотеке Управления делами Президента Российской Федерации и в настоящее время находятся там в составе «Коллекции профессо
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.