ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2010 • № 3
ОБЩЕСТВО И РЕФОРМЫ
С.Ю. БАРСУКОВА
Российский крупный бизнес: неформально по-крупному
(Размышления над новой книгой)
Раньше я думала, что хорошие научные работы отличаются от прочих тем, что подлежат конспектированию. В ходе аналитического препарирования вычленяется конструкция тезисов и оценивается прочность аргументов. Многостраничные книги при таком подходе уменьшаются до весьма скромных размеров. Но на то и конспект, лишающий книгу пышного оперения цитат, эмпирики, статистики, стилистических красот, в конце концов. Книга Я. Паппэ и Я. Галухиной "Российский крупный бизнес: первые 15 лет. Экономические хроники 1993-2008 гг." (М., 2009) - особый случай. Конспектировать ее бессмысленно, поскольку сама книга - классический конспект. Плотность текста можно считать эталонной. Выбросить слово - значит, потерять смысл. Тезис оставляется в покое при полной доказанности. Эмпирика строго по делу, а не как знак владения материалом.
Книга немного суховатая и абсолютно не кокетливая. Ожидания пикантных подробностей жизни олигархов умирают на входе под тяжестью первых параграфов. Не всякий, читая объяснение базовых понятий и количественных критериев выделения субъектов крупного бизнеса, устремится вперед. Но чем дальше, тем интереснее. Или текст "разгоняется", или привыкаешь к сдержанной манере авторов, но в "экономических хрониках" появляется накал и экспрессия. Поэзия досье, если хотите.
Эмоциональный фон от чтения - знобит от зависти. К авторам, а не к владельцам крупного бизнеса. У последних жизнь слишком напряженная, да и тень "отца ЮКОСа" покоя не дает. Про линии напряжения и суть перемен, случившихся в крупном бизнесе в 2000-е гг. по сравнению с 1990-ми, написана лучшая книга.
Этим грех не воспользоваться. С упорством, едва ли достойным лучшего применения, вижу мир хозяйствования через прорезь формального/неформального. Крупный бизнес казался заповедником формальных правил - слишком велики ставки в этой игре. Да и литература про неформальные правила в экономике традиционно апеллирует к малым субъектам, возводя в статус канонических форматов неформального мира домохозяйства, малый бизнес, крестьянское подворье. В стерильности от неформальных практик крупный бизнес, разумеется, не подозревали, но отказывали им в претензии на базовые логики хозяйствования. Всевозможные формы воровства, закодированные под различные офшоры и "дочки", всеми признавались и отчаянно живописались, но этот неформальный путь притязания на доходы, как будто, исчерпывал тему неформального. А поскольку даже в зоопарке "тигру мяса не додают", то воровство можно было вынес-
Барсукова Светлана Юрьевна - доктор социологических наук, профессор Государственного университета - Высшей школы экономики.
ти за скобки как общий множитель всей нашей экономики. В скобках же ничего не оставалось. Определяющие события в жизни крупного бизнеса выходили под свет софитов, зачастую в присутствии первых лиц страны, что формировало мнение об исключительном приоритете формальных алгоритмов построения бизнес-империй. Книга доказывает, что это заблуждение. Формальное оформление и публичное представление важных решений неотрывны от неформальных правил развития крупного бизнеса. Что это за правила? И какие изменения происходят в континууме формального-неформального?
Рождение крупного бизнеса: неформальная история
Годом рождения крупного бизнеса авторы считают 1993. Тогда Правительством РФ были выданы "путевки в жизнь" Газпрому, ЮКОСу, Роснефти, ЛУКойлу, Сургутнефтегазу и РАО "ЕЭС России". Особенно впечатлительные слушатели кратких рыночных ликбезов считали, что этих динозавров ждет эволюционная катастрофа под названием "рынок", когда мелкие и юркие переживут больших и неповоротливых. Мелкие оказались сильными, но легкими. Их выдувало рыночными сквозняками.
Однако рождение, пусть и гигантов, - лишь неотвратимое следствие потери невинности. Таковым в новейшей российской истории стала приватизация. Ее суть - отнюдь не поиск хозяев для "ничейной" собственности, а передача юридически оформленных прав собственности тем, кто ими реально обладал. Это были "красные директора", высшее чиновничество и теневые предприниматели. Под слова о принципиальной новизне переживаемого момента был разыгран довольно рутинный сюжет: новая форма укоренялась благодаря соответствию старому содержанию. Приватизация стала процессом формализации обыденного права, и потому вызвала не протест, а всплеск речевого брожения от ворчания до возмущения, заполнив освободившееся место критики советских порядков. Тандем формального и неформального исполнил классическое "па": формально был узаконен негласный порядок, порицаемый и привычный, что, в конечном счете, и примирило с новшеством.
Но оказалось, что с хозяйственной свободой новые владельцы огребли массу проблем. Быстро выяснилось, что нерв экономических процессов находится не внутри предприятий, а во взаимодействии между ними, в инфраструктурном сопровождении бизнеса. Трудностью стало не произвести товар, а продать его, обменять, найти сырье, получить необходимые разрешения, укротить аппетиты бандитов и пр. В условиях экономического провала 1990-х гг. успех стал определяться не технологией производства, а технологией бизнеса - умением застраховать, выправить экспортные документы, найти деньги на модернизацию, организовать бартерно-вексельные схемы и т.д. Жизнь предприятий стала зависеть от инфраструктурного сопровождения ничуть не меньше, чем прежде от центров планового координирования. Предприятия стали "сбиваться в стаи" вокруг тех, кто организовывали их жизнь, вокруг центров управленческого мастерства. Или самостоятельно плодить структуры, необходимые для жизни в новых условиях, - торговые дома, банки, пенсионные фонды, страховые компании и пр., то есть создавать рынок вокруг себя и для себя. Как вариант, это делали не отдельные предприятия, а новые хозяева, накупившие разномастные активы и пытающиеся сделать их взаимополезными, достраивая недостающие элементы самодостаточного бизнеса. Так формировались интегрированные бизнес-группы. Центральные элементы бизнес-групп могли скупать акции "подшефных" предприятий, а могли игнорировать эту возможность. Одни скупали тех, кого опекали (или опекали тех, кого покупали), а другие управляли ситуацией, презрев институт собственности, потому что без них эта собственность чахла. Так формировались, в терминах авторов, интегрированные бизнес-группы двух видов - имущественные и управленческие. В качестве центра имущественных бизнес-групп, как правило, выступали банки. Они скупали предприятия, снабжали их кредитами и помогали удержаться на плаву, что им неплохо удавалось. Самые профессиональные команды экономистов играли в ту пору за банки. Затем происходило смещение акцентов: предприятия "перетягивали одеяло" на себя, начиная определять смысл деятельности банков.
И это был звездный час неформальной темы. Игнорируя неформальный аспект, логику образования бизнес-групп понять невозможно. Ведь формально предприятия вполне могли обойтись без "интеграции" вокруг рыночного поводыря. А уж создание собственной рыночной инфраструктуры и вовсе кажется абсурдным. Можно было заключить договора с различными конторами с гордыми названиями банк, страховая компания, инвестиционный фонд, консалтинговая фирма и пр. Но специфика 1990-х гг. состояла в том, что реальная помощь оказывалась только "своим". Это было время узких радиусов доверия. Услуги, которые сейчас рутинны и обыденны, оказывались как эксклюзив. Формальные договора были, как бракованные подушки безопасности: радовали вплоть до момента их использования. И только неформальные контуры "своих" могли рассчитывать на скорость и качество участия в их проблемах (повторюсь, не обязательно на правах собственников).
Интегрированные бизнес-группы не имели формально зарегистрированного членства. Их контур мог не совпадать с формальными правами собственности. Основные субъекты крупного бизнеса 1990-х гг. были неформальными образованиями (кроме ФПГ как частного случая формальной интеграции)! Это была совокупность юридических лиц, которые могли не иметь между собой никаких формальных связей, а быть связанными контролирующими собственниками и ключевыми менеджерами, что позволяло им выступать в ряде вопросов как единое целое. Основатели бизнес-групп исповедовали идею универсального менеджмента, а попросту говоря, были всеядными, поэтому никакого технологического или иного единства интегрированные бизнес-группы не имели. Конечно, в эшелон крупного бизнеса прорывались также отдельные предприятия и компании, но эти "индивидуалисты" были в меньшинстве.
Снимем шляпу перед авторами книги. Колоссальная по трудоемкости задача -выявить бизнес-группы, очертить их границы и описать состав - была для них лишь стартовой точкой дальнейшего анализа. И отдельное спасибо за смелость: почти все данные идут без ссылок, поскольку авторская оценка сформирована множеством источников. Все претензии авторы, тем самым, готовы принять на себя.
Для тех, кто любят косить оппонентов цифрами, неформальность интеграции бизнес-групп - довольно неприятный факт. Официальная статистика, которая ведется в разрезе юридических лиц, оказывается "не по делу", если речь заходит о крупном бизнесе. Двойной счет в этом случае неустраним: внутренний оборот формально не связанных между собой предприятий выделить невозможно. Поэтому экономические показатели деятельности бизнес-групп - поле экспертных оценок, но не статистических фактов.
Другой сюжет, необъяснимый без привлечения неформальной темы, связан с желанием банков овладеть собственностью в реальном секторе. Казалось бы, кредитуй себе, да радуйся. Зачем из банковской тиши перетекать в гул цехов? Но кредитовать предприятия, которые не контролируешь, было довольно рискованно. Опять же в силу переживаемого момента. Никакая формальная отчетность не вызывала доверие, о положении дел на предприятии можно было судить только изнутри. Понимание того, что формальное неинформативно, расходится с реальностью, подталкивало банки
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.