НАШИ СООТЕЧЕСТВЕННИКИ ЗА РУБЕЖОМ
В.Е.Колупаев
Русские в Чили: католики и православные
В статье говорится о социальной и культурной жизни тех русских эмигрантов в Чили, которые являлись членами католической общины после окончания Второй мировой войны
Ключевые слова: русская эмиграция в Чили в XXI в., русский мир в Латинской Америке.
Инициативы, проявленные в XX в. Католической церковью по отношению к русским зарубежным общинам, в прошедшем году оказались в поле зрения журнала «Латинская Америка». На его страницах были опубликованы материалы, относящиеся к жизни выходцев из России в Аргентине и Бразилии1. Настоящая статья посвящена русской общине, сформировавшейся в Чили, по отношению к которой также проявилась активность католических миссионеров.
В католической русскоязычной эмигрантской прессе содержится некоторая информация о русской колонии в Чили, где работал священник-иезуит Альбер-то Уртаго. Он «всецело посвятил себя бедным и обездоленным... с самого начала прибытия русских в Чили, «сделался их самым лучшим другом, поддерживая их во всех отношениях», — писала газета «За правду» в 1952 г.2.
В 1949 г. в Чили появился отец Всеволод Леонидович Рошко (1917— 1984)3. Он приехал из Европы, вслед за перемещенными лицами, так называемыми «русскими DP*». Священник принадлежал к старинной дворянской семье. Его отец, Леонид Александрович Рошко, морской офицер, служил на Черноморском флоте и был потомком одного из молдавских бояр, переехавших в составе свиты князя Дмитрия Кантемира (1673—1723) после окончания Прутского похода Петра I в 1711 г. на службу в Россию. Мать, Мария Алексеевна, в девичестве Александрова, имела большие доходы от текстильных фабрик, полученных ею в качестве приданого. Ребенок в младенчестве был крещен в православной церкви. Оказавшись в
Владимир Евгеньевич Колупаев — доктор исторических наук, исследователь при центре «Христианская Россия» («Russia Cristiana»), Сериате, Италия
(rostkol@gmail.com).
* Displaced Persons (DP) — перемещенные лица.
эмиграции после падения Российской империи, с 1923 г. семья обосновалась в Париже, где в 1935 г. юноша перешел в католичество. Затем, окончив среднюю школу в 1936 г., Всеволод поступил послушником в доминиканский монастырь, однако монашеских обетов тут не принял. С 1942 г. Рошко учился в Католическом университете в Париже, а вскоре после окончания Второй мировой войны переехал в Рим, где, завершив изучение богословия в Григорианском университете, в 1946 г. был рукоположен в сан священника в церкви святого Антония коллегиума «Руссикум». С ноября 1947 г. по апрель 1948 г. Всеволод обслу- Протоиерей Всеволод Рошко живал лагеря русских беженцев в
итальянском г. Римини, затем был переведен в Буэнос-Айрес (Аргентина), а в 1950 г. направлен в г. Сантьяго (Чили), где уже существовала небольшая русская католическая община4.
Община состояла из людей, прибывших из лагерей для перемещенных лиц Австрии, Германии и Италии. Там они уже успели познакомиться с работой католических миссионеров. Священник Маркел Ван-Куцен, настоятель католического прихода в Зальцбурге (Австрия), сообщал в 1949 г. об отъезде новой группы русских из лагеря DP: в частности, в Аргентину выехали 386 человек, в Бразилию — 338, в Венесуэлу — 299 и в Чили — 1195. «Почти все они приехали без средств, — читаем в тогдашней печати, — многие без определенной специальности. Немало было в их числе детей, стариков и неспособных к труду по состоянию здоровья. Трудоспособные, не зная местных условий и не владея языком, нуждались в совете и руководстве»6.
Чилийское правительство предоставило общине временные помещения. Антикоммунистические и антисоветские настроения властей Чили того времени сделали эту страну привлекательной для бывших граждан СССР, эмигрантов так называемой «второй волны». В октябре 1947 г. произошел инцидент с обстрелом советского посольства в Сантьяго, и вскоре чилийское правительство прервало дипломатические отношения с СССР*, «в середине ноября 1947 г. «белая» русская колония в Чили, бойкотировавшая советское посольство, издала бюллетень, в котором безоговорочно одобрила разрыв дипотношений с Советским Союзом»7. В сентябре 1948 г. в стране была запрещена деятельность Коммунистической партии. Русские эмигранты могли чувствовать себя здесь в безопасности. Представители «первой волны» эмиграции, которых в Чили, правда, было не очень много, также помогали, чем могли, прибывающим соотечественникам. В печати отмечалось, что «никакого антагонизма между «старой» и «новой» эмиграцией нет»8.
* Дипломатические отношения Чили с СССР были восстановлены в 1964 г.
Приезду Всеволода Рошко в Чили предшествовала миссия его старшего брата Георгия Рошко (1915—2003), также бывшего католическим священником. Он занимал административный пост в Миссии по репатриации, созданной иезуитами, участвовал в организации центров и приютов для беженцев, в 1946 г. некоторое время был духовником в лагере для перемещенных лиц в Реджо-нель-Эмилии в Италии. В 1949 г. его вызвал в Рим кардинал Евгений Тиссеран (1884—1972), префект Конгрегации по делам Восточных Церквей, и направил с миссией по странам Латинской Америки с целью ведения переговоров с правительствами об облегчении процедуры получения виз для русских беженцев.
Условия работы В.Рошко характеризовались так: «Те, кому близко знакома деятельность о. Всеволода, деятельность не показная, а скромная, незаметно протекавшая в бедных кварталах столицы, а зачастую и в провинции, на фабриках, фермах, в госпиталях, в школах и приютах, могут указать среди его добрых дел не один случай, когда люди, обреченные, казалось, на худшее, спасались благодаря его стараниям и, утешенные и ободренные, как бы заново начинали жизнь с верой в лучшее будущее. А сколько родителей, озабоченных участью малолетних детей, обязаны ему тем, что эти дети получили образование и стали со временем поддержкой своих семей, сколько больных, которым он уделял так много времени и сил, с благодарностью повторяют его имя», — читаем в газете «За правду», издававшейся под руководством иезуитов в Буэнос-Айресе9.
Спустя три года после начала своей мисси в Чили о. Всеволод был направлен на Аляску (США), где пробыл несколько лет, а с 1964 г. был переведен на работу в Иерусалим, где прошли последние 18 лет его жизни. «Дважды он посещал Россию — в конце 70-х годов и начале 80-х. Сухощавый, сутулый, немногословный, казалось, что он был совершенно отрешен от обычной мирской жизни, от ее забот и суеты. Однако это было обманчивое впечатление. Он внимательно наблюдал за тем, что происходило вокруг него, и всегда, когда требовалось, спешил прийти на помощь», — читаем в воспоминаниях людей, знавших его10.
В.Рошко оставил после себя немалое печатное наследие, он писал на русском, английском и французском языках. Темой его научных интересов были история церкви и агиография11. Он являлся связующим звеном между католическими организациями Чили и русской общиной, в состав которой входили около 1000 человек. Священник также наладил добрые отношения с местными православными приходами12. В стране действовали русские приходы разных юрисдикций. Повременная католическая печать содержит сведения о религиозной составляющей, иллюстрирует жизнь тогдашней церкви.
Так, в одном из храмов служил о. Илиодор Антипов, благочинный русских православных приходов в Чили в юрисдикции Русской православной церкви за границей (РПЦЗ). Под 1955 г. он упоминается как протоиерей, находящийся на покое по болезни и приписанный к храму Святой Троицы в Сантьяго13 (строительство этого храма было завершено в 1946 г.14). Настоятелем другой церкви был о. Николай Домбровский (1911—1979), уроженец Волынской губернии. С 1939 г. он служил в Варшаве, в 1944 г. выехал на Запад и оказался в Австрии, в Зальцбурге, где окормлял ряд беженских приходов. Там он и вошел в юрисдикцию РПЦЗ. В 1948 г. о. Николай переехал с
семьей в Чили, а в 1953 г. окончательно переселился в США. Там он проживал в Сан-Франциско, будучи митрофорным протоиереем15. Приход другой юрисдикции находилась при доме «Союза русских в Чили». Настоятелем его служил о. Владимир Емель-янович Ульянцев (1900—1981) и с ним вторым священником — о. Николай Кашников (1892—1974).
Любопытна судьба протоиерея Владимира Ульянцева. Он был участником Белого движения. Покинув Россию в составе армии барона Врангеля, на корабле познакомился со своей будущей женой, сестрой милосердия Ольгой Антоновной Коль-чицкой. Затем, окончив Богословский факультет университета в Белграде, Ульянцев в 1930 г. стал священником, служил в различных приходах Сербии, а также являлся духовником русского кадетского корпуса, где воспитывался его сын Павел.
С 29 октября 1941 г. по 4 августа щенником 2-го полка Русского корпуса в Югославии*16. В ходе войны в составе своего полка в 1943 г. он оказался в Мюнхене, затем служил помощником настоятеля церкви при лагере для перемещенных лиц в Келдер-берге (Австрия). В 1949 г. семья Ульянцевых переезжает в Чили, где священник служил настоятелем церкви Казанской иконы Божией Матери при «Союзе русских в Чили» («Русский дом») в Сантьяго. Павел Владимирович, сын протоиерея Ульянцева, в 1973 г. уехал в Панаму, куда вскоре к нему переехал престарелый отец. Священник похоронен в местечке Эль-Валье (Панама).
* Так называемый «Русский охранный корпус в Сербии» (нем. Russisches Schutzkorps Serbien) был сформирован 12 сентября 1941 г. из бывших белых офицеров с согласия нацистских оккупационных властей в Югославии с целью борьбы против сербских партизан. Службу в корпусе за годы войны прошли около 17 тыс. человек. Первоначально корпус был организован по уставам Российской Императорской армии, в связи с изменением тактики перешли на уставы Красной армии. С включением корпуса в состав Вермахта (и РОА) были введены немецкие военные уставы. Помимо боевых действий против югославских партизан корпус исполнял охранные функции, в 1944 г. прикрывал отход немцев из Греции, а также участвовал в боях с частями Красной армии и ее новыми румынскими и болгарскими союзниками. Отступив в Австрию, 12 мая 1945 г. корп
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.