А
х РУССКИЙ язык УШУ в ВУЗАХ
е р корниенко Русский фольклор в аспекте Москва межкультурной коммуникации
В конце 90-х годов XX в. в отечественной лигводидактикс появилось понятие «межкультурной компетенции», подразумевающее критерий сформированности у обучаемых навыков эффективного участия в межкультурной коммуникации. При этом межкультурная коммуникация трактуется как взаимодействие людей, принадлежащих к разным лингвоэтнокультур-ным сообществам. Даже когда люди владеют общим языковым кодом, возможны конфликты между «чужим» и «своим». Поэтому так необходимо построить «гуманитарные межкультурные мосты» между представителями различных конфессий и культур на постсоветском пространстве. И огромную роль в этом играет русский язык, выступающий в качестве возможного «механизма» взаимопонимания между представителями различных лингвоэт-носообществ1.
Для прикладной русистики весьма актуальна интерпретация художественного текста, так как литературное произведение (в том числе и фольклорное) служит одним из средств обучения общению в межкультурных ситуациях.
Как показывает практика, наибольшие затруднения у студентов вызывают вопросы, связанные с художественной структурой фольклорных произведений, а без понимания этой стороны текста не может быть полностью раскрыто национальное своеобразие народа, его мировоззрение. Особенно труден фольклорный текст для студентов-инофонов (т. е. тех, для кого
1 См.: Г а л ь с к о в а Н. Д. Межкультурное обу-
чение: проблема целей и содержания обучения
иностранным языкам // ИЯШ. — 2004. — № 1.
русский язык является неродным). В этой связи следует отметить, что адекватное восприятие фольклора очень важно для лингводидактики: ведь именно в процессе восприятия фольклорных текстов выясняется, что даже хорошее владение русским языком не ведет к полному пониманию произведения. Особые трудности вызывает семантика языковых единиц. Не владея знаниями о прямом и переносном значении слов и фразеологических оборотов, читающий может не понять смысла текста. Приведем конкретный пример. А. Н. Толстой в своей переработке народной сказки обыгрывает прямое и переносное значения словосочетания бить ба/ауши. Прямое значение — «делать черновые заготовки из дерева, колоть его на куски». Бить (колоть) баклуши (куски дерева) — несложный процесс первоначальной обработки материала по сравнению с тонкой и сложной работой точильщиков и художников, расписывающих изделия. Переносное же значение — «праздно проводить время, бездельничать».
— А что делать умеешь?
— Не ученые мы, батюшка водяной, только баклуши и бьем...
Стал мужик из осиновых чурбанов баклуши бить... Много набил, целую кучу. Пришел водяной и удивился:
— Ты что это вытворяешь?
— Баклуши бью, как вы приказали.
— А на что мне баклуши?
Почесал мужик спину:
— Ложки из них делать. («Водяной»).
Студенты-инофоны, как правило, воспринимают текст сказки механически,
лишь частично понимая прочитанное, а иногда понимая его неверно. На мой взгляд, причина этого кроется не только в плохом знании лингвистических основ изучаемого (русского) языка. Неадекватное восприятие фольклора объясняется прежде всего дефицитом культурных знаний или тем, в какой степени читающий владеет основами межкультурного общения.
Известно, что в языке произведений фольклора отражается определенный способ восприятия окружающей действительности русским народом. Опыт и знания, приобретенные многими поколениями, закрепились в произведениях устного народного творчества, которые передавались от человека к человеку, становясь достоянием многих людей. Иными словами, фольклорное произведение является своего рода каналом передачи культурных знаний, социального опыта. При этом значимость фрагментов такой трансляции определяется задачами общения коммуникантов, а также характером текста. Следовательно, содержание фольклорного произведения находится в непосредственном взаимодействии с сознанием читателя, который, следуя определенным нормам коммуникации, усваивает культурные знания, внедряет их в собственное сознание.
Плоды многовековых наблюдений и раздумий народа воплощались в художественных образах и символах. Так, например, для традиционных фольклорных произведений характерно описание мира как идеальной нормы, стабильного образца. Неизменна и символика, выраженная постоянными эпитетами: поля чистые, леса темные, реки быстрые, лук тугой, терем высокий, березы белые, белая лебедушка (символ невесты), ясные соколы (друзья жениха или невесты), красное солнышко, красна девица, добрый молодец. В этих образах русской культуры нашли отражение явления окружающей действительности, т. е. внешнего реального мира2. Именно в русском фольклоре запечатлен внутренний мир русского человека, и он предстает перед читателем в контексте пейзажа. архитектурных сооружений, многообразия характерных для данного нацио-
2 См. об этом: Никитина С. Е. Устная народная культура и языковое сознание. — М., 1993.
нального типа человеческих лиц, фигур и т. п., что и создает единый национальный «образ мира». Следовательно, знакомство с русской духовной культурой (глубинное или поверхностное, целостное или фрагментарное) всегда было и, надо полагать, остается необходимым компонентом при изучении русского фольклора.
В этой связи для нас важна русская народная сказка. Об отличительных признаках этого жанра сказано давно и подробно. Повторим только, что сказки характеризуются сюжетной слаженностью и композиционной стройностью', а их язык отличает определенная стилистическая орнаментальность, так называемая сказочная обрядность, в которой сохранены поэтические формулы: «В некотором царстве, в некотором государстве, не в нашем было королевстве. Это будет не сказка, а присказка, а будет сказка завтра после обеда, поевши мягкого хлеба, а еще поедим пирога, да потянем бычка за рога. Жил-был царь Иван Васильевич...» — так начинается русская народная сказка «Марья-Краса Черная Коса». В сказках постоянно встречаются такие устойчивые специфически сказочные выражения, как близко ли, далеко ли; долго ли, коротко ли; скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается; конь бежит, зелия дрожит; ни в сказке сказать, ни пером описать; и я там был, мед, пиво пил, по усам текло, а в рот не попало. По словам Г. О. Винокура, такого рода выражения есть «застывшие результаты языкового творчества»4.
Читающий (слушающий) сказку постепенно овладевает не только отдельными единицами или компонентами текста, но и текстом как единым целом. Это внутреннее единство и цельность, согласно концепции В. В. Виноградова, определяется образом автора (в данном случае — народом, творцом сказки) как глобальным связующим началом. Рассуждая о сущности понятия образа автора, Виноградов приводит слова Н. М. Карамзина о том, что «творец всегда изображается в творении и часто — против воли своей»5.
} См.: Пропп В. Я. Мифология сказки. — М., 1969; Он же. Фольклор и действительность. - М., 1976.
* См.: Винокур Г. О. Филологические исследования: Лингвистика и поэтика. — М., 1990.
5 Цит. по изд.: Виноградов ВВ. О теории художественной речи. — М., 1971. — С. 152.
Совершенно очевидно, что автор посредством текста так или иначе влияет на внутренний мир, а затем и на социальное поведение читающего. Иными словами, текст в системе отношений «автор — читатель» выполняет в конечном счете регулятивную функцию. Ведь именно через обозначение реальных образов и явлений автор стремится показать внутренний мир действующих лиц произведения, а зачастую через свое отношение к тем или иным предметам и явлениям объяснить смысл поступков героев, особенности их характера.
Таким образом, обучая студентов адекватной интерпретации фольклорного произведения, мы решаем прежде всего мыслительную и эмоциональную задачи, а уж потом собственно лингвистические. Адекватно «прочитывая» тексты, интерпретатор не просто получает информацию, а как бы «творит» ее. По словам М. М. Бахтина, «воспроизведение текста субъектом... есть неповторимое событие в жизни текста, новое звено в исторической цепи речевого общения. Его подлинная сущность всегда разыгрывается на рубеже сознаний двух субъектов, в котором реализуется познающая и оценивающая мысль. Следовательно, это встреча двух текстов — готового и создаваемого реагирующего текста... встреча двух субъектов, двух авторов»6. Иными словами, содержание текста постоянно находится в непосредственном взаимодействии с сознанием читателя. Отсюда то значение, которое приобретает работа с фольклорными текстами. Важно постоянно обращаться к произведениям такого жанра как средству постижения действительности, готовить студентов к их пониманию, чтобы избежать «синдрома невосприимчивости» читателя7. Такой синдром можно объяснить тем, что читатель, особенно не полностью владеющий русским языком, как правило, усваивает сюжет, т. е. первый «этаж» смысла художественного произведения, но не способен понять глубинные смыслы произведения, связанные
'Бахтин М. М. Собр. соч.: В 7 т.- М., 1996. -Т. 5.-С. 303.
7 См. об этом: Рубакин Н. А. Психология
читателя и книги. Краткое введение в библиологическую психологию. — М. 1977; Никифорова О. И. Психология восприятия художественной литературы. — М., 1972.
с национально-культурной спецификой, т. е. не может уловить юмор, не понимает, почему смеются русские, не может адекватно оценить поведение персонажей, сопереживать им. Постигая фольклорное произведение (сказку), читатель-инофон сталкивается не только с языковым барьером, но и с другой картиной мира говорящих на русском языке, со специфическими особенностями их мышления. И это затрудняет межкультурную коммуникацию. Требования межкультурного обшения ставят преподавателя перед необходимостью приобщить студен-тов-инофонов к языковой картине мира носителей русского языка за счет расширения индивидуальной картины мира учащихся. Для этого важно при работе с текстом (например, со сказкой) учесть, что на систему отношений «автор — читатель» накладывается и система отношений «преподаватель — студент». Адекватная интерпретация студентами фольклорных произведений зависит как от степени
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.