ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2004 • < 4
ЦИВИЛИЗАЦИЯ
РОССИЙСКАЯ
В.Б. ПАСТУХОВ
Русский неомарксизм
"В самый трудный и ответственный час нашей истории мы находимся в состоянии идейной анархии и распутицы, в нашем духе совершается гнилостный процесс, связанный с омертвлением мысли консервативной и революционной, идей правых и левых... Созревание России до мировой роли предполагает ее духовное возрождение".
Н. Бердяев
Каждый новый день той своеобразной, длящейся более пятнадцати лет смуты, которая в зависимости от социальной позиции и общественного темперамента наблюдателя воспринимается то ли как кризис старого, то ли как рождение нового, все больше наводит на мысль, что мы имеем дело со смутой скорее духовной, нравственной, чем с политической или экономической. Попытки лечить социальный недуг экономическими и политическими мерами проваливаются одна за другой. Рецепты, вполне разумные и, видимо, где-то себя неплохо зарекомендовавшие, оказываются бесполезными, сталкиваясь с отечественной действительностью. Очевидно, есть нечто более глубокое и существенное, чем чисто социальные, экономические или политические проблемы, что лежит в основе всех кризисных явлений и поэтому отторгает любые локальные попытки их преодоления. Это "нечто" есть масштабный духовный кризис, охвативший все слои российского общества без исключения, сбивший нравственные ориентиры и размывший этические ценности, лишивший страну внятных целей и действенных мотивов. Без восстановления нормального "этического поля" любые частные мероприятия политико-экономического характера будут оставаться безответными, тонуть в сумраке духовного хаоса современной жизни.
Как всегда во времена тяжкие, велик соблазн быть увлеченными ложными пророчествами и идеями национального спасения. «Ибо многие придут под именем Моим и будут говорить: "я Христос", и многих прельстят» (Мат. 24, 5). Русская "национальная идея" превратилась сегодня в летучего голландца эпохи посткоммунизма. Уже сами ее вечные поиски могут считаться особенностью национального характера и потому заслуживают пристального внимания.
Общепризнанной чертой русского самосознания является его склонность к глобальным обобщениям и пристальное внимание к отдаленному будущему (будь то "царствие Божие" или "коммунизм"). Русские более, чем другие народы, не могут
Пастухов Владимир Борисович — доктор политических наук, кандидат юридических наук, профессор Государственного университета — Высшей школы экономики.
4 ОНС, < 4
97
жить без того, чтобы видеть целостную картину мира и великую историческую цель1. И то и другое в течение почти ста лет большинству россиян предоставлял "русский марксизм" - причудливая смесь передовых европейских теорий своего времени с русским революционным атеизмом (который, в свою очередь, был антитезой русского православия)2.
Русский марксизм - это своеобразное миросозерцание, обеспечивавшее относительную стабильность состояния русской души за счет способности все объяснить и сформулировать главную цель общественного развития. По своей природе он более близок не к теории, а к великим мировым религиям, и стоит в одном ряду с христианством, иудаизмом, исламом, буддизмом и конфуцианством.
Русский марксизм рухнул вместе со всем привычным укладом советской жизни в конце 80-х гг. XX столетия. Принято считать, что ему на смену в качестве новой русской идеологии пришел либерализм. Однако марксизм не был теоретически преодолен или переосмыслен. Его признали "практически" бесполезным, не нашедшим подтверждения "в реальной жизни". На фоне крушения политических и экономических институтов, ценностей, ориентиров, политических режимов и государственных границ эта потеря оказалась самой незаметной. Тем более, что на освободившееся место хлынул такой поток новых идей, которого, казалось, должно хватить на несколько поколений.
По марксизму в России даже не стали справлять поминок. Не успели, в суете не до того было. А зря, ведь незахороненные души превращаются в призраков, имеющих обыкновение беспокоить по ночам самозваных наследников. И вот на фоне салонной музыки европейского либерализма начинают доносится грубо "материальные" хриплые выкрики неприкаянного и диалектичного русского духа.
Русское сознание создано учениями, способными, опираясь на единый принцип, объяснить окружающий мир во всех его взаимосвязях. По видимости, это общее требование ко всем историческим формам русской национальной идеи, в каком бы обличье она ни выступала.
Душа русского человека невероятно чувствительна к "логической харизме", завораживающей силе аргументов и силлогизмов. Для нас почему-то невероятно важно, чтобы мир был объясненным3, причем не просто объясненным, а воспроизведенным из самых своих оснований при помощи единой методики, которая обретает в наших глазах значение религии.
Сила "русского марксизма" была в его "научности" ("учение Маркса всесильно, потому что оно верно"). Для русского слуха это не просто слова, это - музыка. Именно целостность русского марксизма обеспечивала то беспрецедентно безраздельное влияние, которое он имел на русские умы. Поэтому "русский марксизм" нельзя заменить
1 "Потребность в целостном общественно-философском миросозерцании - основная потребность нашей интеллигенции в годы юности, и властителями ее дум становились лишь те, которые из общей теории выводили санкцию ее освободительных общественных стремлений, ее демократических инстинктов, ее требований справедливости во что бы то ни стало" [Бердяев, 1991, с. 27-28].
2 "Понятно, - пишет А. Синявский, - почему лозунги, написанные на знамени Октябрьской революции, завораживали массы... Ведь это чаще всего великие библейские и евангельские формулы, переведенные на язык самой актуальной революционной современности. Без имени Бога, но от имени человека, поставившего себя на место Бога" [Синявский, 2001, с. 10].
3 Обращая внимание на то, какую важную роль в коммунистической идеологии играет "объясненность" мира, как велика магия объяснения для русского человека, Синявский приводит поразительно точную цитату из выступления Ю. Олеши в 1935 г.: "Мы, юные поэты не понимали, как страшен был мир, в котором мы жили. Этот мир не был объясненным миром. Это было до того, как произошло великое объяснение мира. Теперь я живу в объясненном мире. Я понимаю причины. Чувство огромной благодарности, которое можно выразить в музыке, когда я думаю о тех, кто погиб ради того, чтобы сделать мир объясненным, чтобы объяснить его и перестроить" (цит. по [Синявский, 2001, с. 42]).
чем угодно, какой-то красивой идеей или набором лозунгов. Ему может наследовать только такое же всестороннее и целостное "учение".
Но "русский марксизм" умер скоропостижно. Он не был опровергнут, а мистически исчез, растворившись в эклектическом вихре "новых теорий". Поначалу возникло радостное ощущение духовной свободы. Там, где раньше царила идейная монополия, появился идейный рынок, на котором каждый может выбрать "товар" по вкусу. Но вскоре выяснилось, что рынок этот сильно смахивает на "блошиный"... Идейные конструкции все больше попадались подержанные, из вторых рук и, как положено всякому "secondhand", быстро "рассыпались" в суровом русском климате. Стало очевидно, что западные теории основную массу людей "за душу не берут", что рядом с "политикой Садового кольца" возникла "идеология Садового кольца", либеральный официоз, созданный как франчайзер, своего рода духовный Макдоналдс. Власть почти молниеносно отреагировала на угрозу призывом к "созданию" русской национальной идеи.
Элементы национальной идеи
Официальные поиски национальной идеи ведутся сразу в двух направлениях: был сделан, во-первых, резкий крен в сторону православия, во-вторых, не менее мощный рывок в сторону "углубления" западного либерализма. Оба этих пути являются тупиковыми, что подтверждается практически полной бесплодностью всех предпринимавшихся попыток создать идеологию, обладающую реальным мобилизационным ресурсом.
Обращение к православию как к средству решения вставших перед страной новых проблем нельзя рассматривать иначе, как исторический курьез. От болезней недавнего прошлого решили излечиться при помощи рецептов далекого прошлого. Православие было первичной формой русского самосознания на протяжении нескольких веков, и именно его внутренний кризис, неспособность к развитию и реформации привели к тому, что в обществе зародилось альтернативное духовное течение. Пройдя несколько последовательных этапов в своей эволюции, оно кристаллизовалось как русский коммунизм, вытеснивший православие более ста лет назад, когда оно не могло далее играть роль национальной идеи. С тех пор православие, хотя и присутствует в русском самосознании, но только в опосредованном виде. Возврат к нему как к средству преодолеть неспособность теперь уже коммунизма выполнить свою миссию можно сравнить с попыткой защититься от землетрясения, спустившись в подвал.
Либеральный эксперимент на первый взгляд кажется гораздо более многообещающим. Но и здесь власть постигло разочарование. Во-первых, сама мысль о возможности "слепить" национальную идею "на заказ", как рекламный ролик (в духе эпохи рыночных преобразований сконструировать новую идеологию стали поручать различным командам наемных политтехнологов, работавших по контракту), кажется сомнительной. Во-вторых, как "заказчики", так и "подрядчики" ставили и ставят перед собой абстрактные задачи и плохо учитывают главное - кому, собственно, должен предназначаться "готовый продукт" и какие ограничения накладывает это на работу.
Поиск национальной идеи ничего общего не имеет со свободным полетом творческой фантазии. Его круг всегда ограничен объективными историческими и культурными рамками.
Даже самый беглый анализ русской истории показывает, что русская национальная идея всегда была теснейшим образом связана с сущностью российской культуры и всегда лежала на пересечении главных тенденций развития российской и мировой цивилизаций. Она возникает благодаря удвоенной энергии мощного потока внутреннего духовного поиска, попавшего в резонанс с мировым, общецивилизаци
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.