Синонимия и омонимия в языке и речи
© Е. М. РУЧИМСКАЯ, кандидат педагогических наук
В статье рассматриваются различия реализации синонимии и омонимии в языке и речи. Дело в том, что в речи проблема синонимии существует для говорящего (пишущего) и не существует для слушающего (читающего), а проблема омонимии существует для слушающего (читающего) и не существует для говорящего (пишущего). Затрагивается вопрос омографии и омофонии.
Ключевые слова: язык, речь, коммуникация, двуплановая природа языка, синонимия, омонимия, омография, омофония.
Мы уже писали по поводу многозначности в языке и речи [1]. Однако вопрос этот сложный и заслуживает более внимательного рассмотрения.
Напомним, что в эксплицитном виде на принципиальное различие языка и речи указал Фердинанд де Соссюр, который подчеркивал: «... язык одновременно и орудие, и продукт речи. Но все это не мешает языку и речи быть двумя совершенно различными вещами» [2. С. 57]. Увы, это принципиальное различие часто игнорируется. Например, М.М. Бахтин, который разделял язык и речь и особо подчеркивал различие предложения как единицы языка и высказывания как единицы речи, писал: «.характерным остается если и не полное игнорирование, то недооценка коммуникативной функции языка, язык (выделено мною. - Е.Р.) рассматривается с точки зрения говорящего, как бы одного говорящего без необходимости отношения к другим участникам речевого общения» [3. С. 436]. Там, где нами выделено в цитате слово «язык», по смыслу должно быть слово «речь». И тогда это замечание М.М. Бахтина становится очень точным и емким: действительно, речь часто рассматривается только с позиций говорящего без соотношения с другим коммуникантом (другими коммуникантами), к которому (которым) обращается говорящий.
В приведенной цитате М.М. Бахтин говорит также о коммуникативной функции языка. Это очень важный момент. Язык имеет немало функций. Как второстепенные функции языка В.А. Звегинцев упоминал
эмотивную, конкативную, поэтическую, фатическую, металингвистическую функции [4. С. 169]. Но важнейшая, конечно, коммуникативная функция. Язык и возник из-за необходимости общения между людьми. Однако в языке эта функция - потенциальная. А в речи коммуникативная функция реализуется и становится реальной. Это важный момент для понимания различия явлений синонимии и омонимии в языке и речи.
Синонимия и омонимия проистекают из факта двуплановой природы языка, т.е. наличия в нем плана выражения и плана содержания. Это важнейший философский вопрос лингвистики. Вот что по этому поводу пишут А.М. Камчатнов и Н.А. Николина: «Как происходит соединение смысла со звуком, мы не знаем; это тайна, причем одна из величайших тайн, подобная тайне соединения души и тела» [5. С. 28]. Далее, возражая тем, кто говорит, что в процессе общения как-то сама собой установилась эта связь, они добавляют: «Такой ответ есть, на самом деле, уход от ответа, мы спрашиваем, как соединены смысл и звук, а нам отвечают: они соединялись очень долго. Поэтому, оставаясь на почве реализма, мы должны утверждать таинственность, мистичность этой связи, этого соединения. Это не значит, что мы отказываемся от познания этого соединения; это значит, что это соединение мы познаем как тайну явления смысла в звуке» [5. С. 29].
Как мы уже говорили, язык имеет двуплановую природу. Однако не все уровни языка обладают ею. Двуплановы грамматический, лексический и словообразовательный (морфемный) уровни. В отличие от них фонематический уровень языка не является двуплановым (Подробнее об этом в монографии [6. С. 43-46]). В данной статье мы затронем только лексический уровень.
Двуплановую природу имеет не только язык, но и знаковые системы. Однако отличие слова от знака весьма существенное (подробно об этом в монографии [6. С. 35-38]). В знаковой системе в идеале одной единице плана содержания должна соответствовать одна и только одна единица плана выражения, а одной единице плана выражения должна соответствовать одна и только одна единица плана содержания. Если же это требование не выполняется, то знаковая система просто перестает реализовывать свою функцию (коммуникативную). То есть если красный свет означает и запрет, и разрешение движения, а запрет движения означается и красным, и зеленым светом, то знаковая система «светофор» просто никому не будет нужна.
Нечто прямо противоположное мы наблюдаем в языке. В нем нет и не может быть взаимно однозначного соответствия между единицами плана выражения и единицами плана содержания. В языке неизбежны синонимия - совпадение (на лексическом уровне - частичное совпадение) плана содержания при несовпадении плана выражения и омонимия -совпадение плана выражения при несовпадении плана содержания.
Одно и то же понятие можно выразить словом дурак и словом глупец (синонимы), а слово коса означает и прическу, и сельскохозяйственный инвентарь, и отмель (омонимы).
Широко распространенной является точка зрения, что синонимия в языке является положительным явлением: «она дает возможность выразить самые тонкие оттенки мысли, возможность разнообразить речь, делает язык более образным, действенным и выразительным» [7. С. 55], а омонимия - отрицательным («Поскольку омонимия представляет собой стирание различных примет между значениями слов, ее принципиально относят к отрицательным явлениям языка» [8. С. 45]). Мы решительно не согласны с этой точкой зрения, и считаем, что язык - это некая данность, а говорить о положительных и отрицательных явлениях в языке это то же, что говорить о положительных и отрицательных явлениях в природе, что бессмысленно (подробнее об этом в монографии [6. С. 49-50]).
Итак, синонимия и омонимия просто существуют в языке (без всякой оценки). Эти явления взаимосвязаны, одного порядка.
Язык - это некий идеальный конструкт, а речь - это применение языка, использование этого конструкта для общения. Соответственно и синонимия и омонимия в языке существуют в неком идеальном виде. Они представлены в толковых словарях. Есть также словари синонимов, словари омонимов.
В словарях (т.е., по существу, в языке) мы видим потенциальные возможности языка в отношении синонимии и омонимии. А в речи эти возможности конкретизируются. Прежде всего, в языке нет говорящего (пишущего) и слушающего (читающего). А в речи это есть, и это - главное. Соответственно синонимия и омонимия представлены для говорящего (пишущего) и слушающего (читающего) по-разному.
Начнем с синонимии. Она существует для говорящего (пишущего), так как из возможных синонимов он должен выбрать наиболее точный. А слушающий (читающий) воспринимает текст (устный или письменный) как некую данность. Хотя на втором плане он может, например, подумать: «Лучше бы он употребил слово "негодяй", а не "мерзавец"». Но это факультативно. Так что можно сказать, что для слушающего (читающего) синонимии как бы не существует.
Обратимся к омонимии. Здесь мы наблюдаем прямо противоположное явление. Для говорящего (пишущего) проблемы омонимии не существует: ведь каждый раз он точно знает, в каком значении употребляет омоним, и о том, что омоним может иметь другое значение, скорее всего, не задумывается. В знаменитом анекдоте с фразой: «А теперь ты мой!» героине анекдота, употребляющей слово «мой» как притяжательное местоимение 1-го лица ед. числа, конечно, и в голову не приходит, что эта омоформа имеет еще значение «повелительное наклонение, ед.
число, от глагола мыть». Но именно так понимает эту омоформу герой анекдота. Или в другом анекдоте - реакция на объявление «Лечу от всех болезней» - «Ну, от всех-то не улетишь!». Разве писавшему объявление могло прийти в голову, что форма «лечу» - это не только форма настоящего времени, 1-го лица, ед. числа от глагола лечить, но что есть еще омоформа «лечу» от глагола лететь? (В двух приведенных примерах возникает вопрос разрешения неоднозначности в шутке. Исследования по этой интересной теме ведет И.Ф. Бревдо [9]).
Вот еще пример на эту тему. Оказывается, знаменитую строку «Души прекрасные порывы» можно понять и совсем в другом смысле. Ребенок говорит: «А зачем же их душить, если они прекрасные?». На основании этого примера А.А. Залевская делает интересный вывод: «Думается, что весьма перспективным в подобных случаях является рассмотрение того, как в индивидуальном лексиконе с омонимичными словами (в данном случае омоформами. - Е.Р.) или с разными значениями полисемантичных слов соотносятся те или иные схемы знаний - языковых и энциклопедических, в том числе подсознательно учитываемых выводных знаниях и эмоционально-оценочных переживаний (в приведенном примере ребенок явно исходит из того, что душить несомненно плохо)» [10. С. 192]. Конечно, Пушкин вряд ли задумывался о том, что форма «души» (ед. число, родит. падеж от существительного душа) имеет омоформу «души» (повелит. наклонение, ед. число от глагола «душить») и что его строку можно истолковать столь необычным образом.
Вопрос еще более усложняется, если учесть, что язык имеет письменную и устную форму. Т.М. Николаева утверждает, что «для каждого языка с давней письменной традицией существует понятие двух языковых стандартов, двух норм - письменной и устной» [11. С. 78], т.е. считает их равноправными (мы разделяем эту точку зрения). Соответственно речь может быть письменной (любой текст - это письменно зафиксированная речь) и устной.
В письменной речи для читающего возникает проблема омографов (или омографичных омоформ). Если читающий встречает фразу: «Вот так замок!», то без контекста не понятно, что имел в виду пишущий: замок или замок (кстати, в устной речи этой проблемы не возникает).
В устной речи для слушающего возникает проблема омофонов (или омофоничных омоформ). Если слушающий слышит фразу [вот тък каъмшн'щъ], то он может не догадаться, что имел в виду говорящий: кампанию (совокупность каких-либо операций) или компанию (организацию, объединение, группу лиц, проводящих вместе время).
А.П. Чехов тонко обыгрывает омофоны в рассказе «Новая дача». Инженер Кучеров и деревенские мужики как будто говорят на разных языках. Кучеров говорит: «Кончится, вероятно, тем, что мы
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.