ЭО, 2014 г., № 1 © Е.Л. Омельченко
СКИНХЕД-ИДЕНТИЧНОСТЬ В ЛОКАЛЬНОМ КОНТЕКСТЕ: ГОМОСОЦИАЛЬНОСТЬ, ИНТИМНОСТЬ И ТЕЛО БОЙЦА
Ключевые слова: молодежные солидарности, скинхед-идентичность, мужское братство, конструкты маскулинностей, телесность, гомосо-циальность
В статье на материалах проекта, посвященного изучению группы скинхедов в одном из северных городов России1, рассматриваются практики мужского братства и типы коммуникации, значимые для поддержания групповой идентичности. Особое внимание уделяется производству личности скинхеда посредством режимов близости и интимности, при акценте на локальной модификации нормативного конструкта маскулинности (наци-скинхеда), замеченных в ходе включенного наблюдения, глубинных интервью и бытовых коммуникаций с информантами.
Современная скин-сцена отличается разнообразием форм и видов, а также агрессивными конфликтами (например, между зелеными скинхедами (части АНТИФА), наци-скинхедами и бонхедами)2.
Идеология российского скин-движения в ее националистическом варианте базируется на жестких постулатах: защите "чистоты" расы/нации, строгом следовании патриархальному укладу семейной и государственной жизни, власти и авторитете физической силы, моральном превосходстве титульной нации, настоящей, правильной мужественности, активном насилии по отношению к "другим".
Очевидно, что кроме идеологии, исследуемая нами компания поддерживалась особой близостью, помогавшей каждому из них чувствовать себя не только частью общего дела, но и частью коллективного тела (Omel'chenko, Garifzianova 2009). Любая молодежная компания скрепляется своим миром смыслов, значений, культурных образцов, постоянно воспроизводимых посредством внутригрупповой коммуникации. Включение в "тусовку", совместное проведение свободного времени, постоянная коммуникация, разговор как практика (Corrigan 1993) позволяют продлевать совместное время за пределы "субкультурной" работы. Используемый в статье акцент на коммуникативных практиках и поддержании коллективных смыслов позволяет преодолеть заводящие в тупик споры о преимуществах субкультурного или постсубкультурного подхода и перейти к пониманию материального субстрата (субстанции) поддержания групповой идентичности в контексте "целой жизни" в отношении анализа закрытых и устойчивых форм групповых культурных идентичностей. (Pilkington, Omelchenko 2013). Важно также отметить, что концептуализация особенностей "субкультурных" идентичностей исследуемой компании проходила с использованием теоретических рамок постсубкультурного подхода, а также понятий культурных стратегий и солидар-ностей, развиваемых российско-британским исследовательским коллективом в ходе реализации совместных проектов3.
Мужская дружба, братство и гомосоциальность. Исследуемую компанию скинхедов можно рассматривать в качестве современного примера мужского братства, закрытого мужского сообщества. Особый стиль мужских солидарностей (male
Елена Леонидовна Омельченко - д.с.н., директор Центра молодежных исследований НИУ Высшая школа экономики (Санкт-Петербург); e-mail: omelchenkoe@mail.ru
bonding) не обойден вниманием ученых: существует большой корпус антропологической и социологической литературы, посвященной стремлению мужчин к обособлению от женщин и созданию закрытых мужских пространств и территорий. Эти сообщества/солидарности исторически имели разные формы: от тайных масонских орденов и гангстерских кланов (мафии) - до современных компаний рыбаков или охотников. Границы полностью или частично закрытых (суб)культурных территорий поддерживаются и регулируются групповой идеологией, гендерными и телесными режимами, практикуемыми стилями жизни. Игорь Семенович Кон подробно и глубоко исследовал особенности мужских братств в исторической и теоретической перспективах (Кон 2003, 2008, 2009a, 2009b). Так, в частности, анализируя истори-ко-антропологические исследования, посвященные формам гендерной сегрегации, включая замкнутые мужские и женские культуры, ученый доказывал, что подобные институты и культы можно найти в любом обществе. Примечательно, что стремление мужчин к обособлению от женщин и созданию закрытых мужских сообществ и союзов выражено сильнее, чем у женщин. В рамках биолого-эволюционной перспективы (Tiger 1969) мужская солидарность рассматривается в качестве вынужденной реакции на опасность. Подобные союзы помогают преодолеть напряжение, вызванное мужской конкуренцией за лидерство, поддерживать дисциплину и беспрекословное подчинение вождю/лидеру, а "инстинктивная симпатия" (дружеская, и сексуально-эротическая) становится одной из ключевых предпосылок общественной жизни, источником патриотизма и воинских доблестей. Ганс Блюер ("Роль эротизма в мужском обществе") искал истоки мужской солидарности в латентной гомосексуальности арийских воинов, полагая, что это лежит в основе большинства современных ему молодежных союзов и движений (Bluher 1917). Гомоэротическая дружба, по мнению ученого, становится безопасной психологической и культурно-эстетической формой, в которую трансформируется подавляемое или нерефлексируемое сексуальное желание.
Идеи "жесткого" мужского тела, стоящего выше "мягкого" женского, активно разрабатывались в рамках идеологии национал-социализма4. Известно, что особо уродливые формы культ атлетического тела принял в нацистской Германии, в которой, по выражению Гиммлера, "мужской союз превратился в мужское государство". Хотя фашистская эстетика восхищалась художественной мужской наготой, реальная, бытовая нагота, даже купание нагишом, были в Германии запрещены, нудизм приравнивался к гомосексуальным актам. Излюбленные сюжеты нацистского искусства - культ мужского боевого товарищества, хождение строем, военные парады, окопная жизнь и голоногий гитлерюгенд5.
Известны и другие формы проявления маскулинности, не столь прямо связанные с гендерной сегрегацией (Gilmore 1990; Connell 1995), однако стремление мужчин к групповой солидарности не вызывает сомнения. Мужские товарищества, особенно важные в молодости, вызывают у "взрослых" ностальгию по настоящей мужской дружбе, бескорыстной помощи и особой доверительности. Уверенность в этом, подчас мифическом единении, служит дополнительным аргументом в пользу морального и духовного превосходства мужчин над женщинами.
Товарищества/солидарности, состоящие исключительно из мужчин или женщин, принято описывать с помощью термина "гомосоциальности". Языковая и телесная коммуникация служит поддержанию группы как целого и формирует чувство коллективизма в пределах норм и смыслов, разделяемых гомосоциальным сообществом. Так, крепкое мужское товарищество поддерживается как стремлением к интимности (доверию), так и страхом перед ним (гомофобия). Это противоречивый путь поддержания сплоченного мужского братства. Его цель - сотворить пространство легитимной интимности и солидарности, и в то же время - поддержать друг друга в строительстве стены защиты от всего, что может выглядеть жен-
ским: например, слабость, мягкость, гомосексуальность. В этом парадоксе кроется потенциальная опасность кризиса доверия внутри жестких и агрессивных мужских сообществ.
Своеобразные, подчас "на грани", гомоэротические игры с сексуальными намеками, составляли одну из ключевых практик презентации компании для нас, исследователей. Физическая близость: объятия, поцелуи, прикосновения друг к другу сопровождались критическими, "стебными" комментариями, огораживающими самих участников и свидетелей от возможных упреков, как в излишней мягкости, женственности, так и гомосексуальности. Пространством для легитимной близости становились не только и не столько спортивная конкуренция и демонстрация правильного скиновского "прикида", сколько мальчишники, физические дразнилки. Ребята поднимали друг друга на руки, укладывались рядом, имитировали гомосексуальную близость, принимали совместный душ. При этом дистанция с реальной гомосексуальностью обязательно обозначалась через различные словесные приемы. Так, в качестве основного объекта подозрений был выбран один из членов компании, который отличался особой чувствительностью. Именно он дал слишком откровенное интервью на видеокамеру, вызвав критику со стороны лидера Андрея за то, что тот повел себя не как мужчина (слабый, доверчивый, чувствительный).
По мнению М. Киммела, "маскулинность неотделима от гомосоциальности" (К1шше1 1996: 7). Несмотря на важность утверждения мужчины через отношения с женщинами, именно гомосоциальность остается неким абсолютным пространством "настоящего" мужского братства16. Будучи имманентным свойством маскулинности, гомосоциальность порождает одновременно гомоэротизм и гомофобию. Причем го-мофобия выражает страх не столько перед гомосексуалами, сколько перед другими мужчинами вообще, "страх, что другие мужчины могут разоблачить нас, лишить мужского достоинства, показать нам самим и всему миру, что мы не тянем, что мы не настоящие мужчины" (К1шшв1 1996: 8). Именно неуверенность в себе порождает у мужчины напряженную потребность в гипертрофированных признаках маскулинности - высоком росте, физической силе, большом члене. Даже успех у женщин многим мужчинам важен не сам по себе, а как доказательство собственного превосходства над другими мужчинами. Превосходство можно утвердить и без помощи женщин (не обязательно путем сексуального подчинения), или физического/морального подавления другого мужчины, а через настоящие "мужские" занятия: машина, моральная сила, власть, деньги и своя "крыша" - братки.
Надо сильным быть, машина и все... девушки самое последнее, что мне надо... кто-то хочет быть качком, значит быть большим. Я хочу быть сильным, я не хочу быть большим. ... Лучше быть маленьким, но весомым.... Это раньше было хорошо, когда сила имелась, сейчас не так. Сейчас маленький человек такой позвонит, братки приедут, два на два, без разницы, большие, маленькие, тебе просто объяснят, кто ты есть, и что ты есть. ... Сломают тебе голову, поставят на деньги, на машину, там все, что есть заберут.... Они тебе объяснят, кто ты есть. Пускай ты будешь большой или маленький (ПМА1: Сергей).
Гомосоциальность и го
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.