HISTORY OF INTERNATIONAL RELATIONS / ИСТОРИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ
УДК 94(100)»1939/45»
VLADIMIR ALEKSANDROVICH АBLIZIN
PhD in History, Associate professor,
professor of the Academy of Military sciences,
lecturer of the Department of humanitarian and social sciences,
Saratov military institute of internal troops
Saratov, Moskovskaya str. 158
E-mail: vladimirablisin@rambler.ru
The Baltic Issue at Negotiations between the Soviet and German Representatives in
September of 1939
In six last decades about diplomatic background of the Great Patriotic War the huge number of interesting works is written. Nevertheless its many plots still continue to remain a subject of the acute scientific discussions. Among such problems, also the Baltic question appears today. The complex of events, which, anyway, followed from this plot, served one of the reasons, which forced a Nazi top to accelerate preparation of attack on the Soviet Union. For this reason, the Baltic plot of the Soviet-German relations rose repeatedly and discussed by domestic and foreign researchers. But, despite the work done by historians, many questions today still remain not studied up to the end, in particular, as the matter at the Soviet-German September negotiations was discussed, what value was allocated for a problem in bilateral confidential protocols, what conclusions were drawn by the Soviet leaders for its decision and, at last, as such decisions depended on development of the relations with the German government at the beginning of bilateral cooperation. The presented article to a certain extent meets the lack, which is available in the matters.
Keywords: Vilno, limit of interests, confidential protocol, Baltic question, Soviet-German contacts.
ВЛАДИМИР АЛЕКСАНДРОВИЧ АБЛИЗИН
кандидат исторических наук, доцент, профессор Академии военных наук, преподаватель кафедры гуманитарных и социальных наук Саратовского военного института внутренних войск МВД России (Саратов) Тел.: +7 (927) 625-95-52; E-mail: vladimirablisin@rambler.ru
За шесть последних десятилетий о дипломатической предыстории Великой Отечественной войны написано огромное количество интересных работ. Тем не менее многие ее сюжеты все еще продолжают оставаться предметом острейших научных дискуссий. В числе таких проблем сегодня значится и «балтийский вопрос». Комплекс событий, который так или иначе вытекал из этого сюжета, послужил одной из причин, которая заставила нацистскую верхушку ускорить подготовку нападения на Советский Союз. По этой причине балтийский сюжет советско-германских отношений неоднократно поднимался и обсуждался отечественными и зарубежными исследователями. Но, несмотря на проделанный историками труд, многие вопросы сегодня все еще остаются не изученными до конца. В частности, как обсуждался этот вопрос на советско-германских сентябрьских (1939 г.) переговорах, какое значение отводилось проблеме в двусторонних секретных протоколах, какие выводы делали советские лидеры для ее решения и, наконец, как такие решения зависели от развития отношений с германским правительством в начале двустороннего сотрудничества. Представленная статья до известной степени восполняет имеющийся в этих вопросах пробел.
Ключевые слова: Вильно, граница интересов, секретный протокол, балтийский вопрос, советско-германские контакты.
Содержание балтийского вопроса на советско-германских переговорах
в сентябре 1939 г.
23 августа 1939 г. Москва и Берлин согласовали свой первый секретный протокол. В течение четырех десятков лет он оставался неизвестен для советских историков: все, что касалось его существования, преследовалось, реквизировалось и объявлялось преступным, Только с 1989 г. отечественные историки получили наконец возможность ознакомиться с его содержанием. За прошедшие годы его пытались рассматривать под разным ракурсом и разным соусом. Но, несмотря на это, в трактовках его появления и реализации не все еще остается ясным. М.И. Мельтюхов полагает, что благодаря протоколу сталинское руководство впервые за всю историю советской внешней политики добилось признания своих интересов от ведущей мировой державы [1, с. 86-87]. В.Я. Сиполс отмечает, что документ «ограждал» советских соседей от германской экспансии [2, с. 52-55]. В то же время С.З. Случ считает, что он фактически предрешил судьбу западных соседей СССР. По его мнению, рубежи интересов в договоре признавали будущую советскую границу [3, с. 16]. В.К. Волков добавляет: гит-
леровское руководство было так сильно заинтересовано в сближении, что было готово «безоговорочно» признать за кремлевскими коллегами их интересы в любом вопросе, в том числе и в таком важном для себя вопросе, как балтийский [4, с. 31-33]. Но очевидно, что Берлин решился без каких-либо оговорок признать за Москвой интересы только в бессарабском вопросе, который был более всего далек от решения в тот непростой момент. Но даже в такой проблеме не было ясности, и в первую очередь о методе и времени его решения. Что же касается балтийского сюжета, то и там нет какой-либо четкости.
Как и в случае с бессарабским сюжетом, в документе мы тоже не встретим какого-либо упоминания об оккупации или аннексии балтийских республик. Граница интересов по данным вопросам не признавала преимуществ в решении ни за одной из сторон [5, с. 154-155, 168]. Судьба балтийского вопроса оставалась открытой. Сталинское руководство на переговорах в сентябре 1939 г. пообещало «не изменять внутреннего положения соседей без согласия и участия немецких коллег» [6, s. 32-
33]. В результате гитлеровское руководство полагало, что в данном вопросе русские оставят за лимитрофами их формальную независимость, которая бы позволила им сохранить в республиках паритет с русскими. Министр иностранных дел рейха И. Риббентроп в своих мемуарах доказывал, что на переговорах с советскими лидерами было достигнуто «джентльменское соглашение», в соответствии с которым советская сторона «пообещала» не касаться внутренней структуры балтийских государств [7, с. 178]. И все потому, что перспективы двусторонних отношений, как и в августе при оформлении сближения, оставались туманными. 25 сентября Гитлер отдал приказ № 4 об оккупации Литвы, до границ старой Курляндии [8, с. 389; 9, с. 155]. Содержание приказа стало незамедлительно известно советскому руководству, но оно не было уверено, что немецкие солдаты не перейдут границы соседних республик. 17 сентября Красная армия начала свой «освободительный поход» в Польшу. В первый же день наступления передовые части 24-й дивизии 6-го кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта П.Е. Еременко из 11-й армии Полоцкой группы войск Белорусского фронта должны были выйти на линию Шарковщина - Дуниловичи - озеро Бляда - Яблонцы, а на следующий день - на фронт Свенцяны - Михалишки и далее двигаться на Вильно [10, л. 98-102]. По пути следования войска 3-го кавалерийского корпуса заняли села Рачинеты, Порычи и Маршалки. Движение корпуса прикрывали части 3-й армии комкора В.В. Кузнецова: с северо-востока 22-я танковая бригада комбрига П.А. Лазарева, с юго-востока - 25-я полковника В.П. Борзилева и 6-я танковая подполковника В.И. Болотникова. 5-я стрелковая дивизия и 25-я танковая бригада двигались за ними во втором эшелоне. Перейдя реку Плиссу, они подошли к северной окраине города Глубокий со стороны деревни Ветрино. В это время 3-му кавкорпусу и 6-й танковой бригаде была поставлена задача наступать на Ошмяны и далее на Вильно. В 8 часов их передовые батальоны заняли деревню Докшицы, а к 18 часам - Дуниловичи. Пехотные соединения между тем отстали на 20-30 км: 27-я стрелковая дивизия в 12 часов вошла в деревню Парафианово, а 50-я - заняла село Крулевщиз-ну. После этого 25-я танковая бригада была включена в состав подвижной группы подполковника В.А. Ахлю-стина. Ее целью было овладение Свенцянами. Однако в 3:55 18 сентября штаб подвижной группы получил приказ: в течение дня занять Вильно, но в связи с тем, что приказ передавался делегатами связи, до бригады он дошел только к вечеру. Тем же днем разведгруппа 22-й танковой бригады заняла Поставы и Свенцяны. 25-я танковая бригада вышла в район Годуцишек. Тогда же 27-я стрелковая дивизия вышла в район озер Мядель и Нарочь, 50-я стрелковая дивизия закрепилась у деревень Поставы и Мяделе, а 24-я кавдивизия сосредоточилась у северных окраин Свенцян.
На крайнем правом фланге 10-я стрелковая дивизия продвигалась южнее Западной Двины в сторону Дриссы. Тогда же передовые части 3-го кавалерийского корпуса без боя заняли городок Ошмяны. Здесь из 7-го и 8-го танковых полков корпуса была создана сводная танковая бригада под командованием полковника В.Н. Мирошникова. К исходу 18 сентября авангард 3-го кавалерийского корпуса достиг района Ошмяны - Курмеляны. Там из танковых эскадронов механизированных полков обеих дивизий корпуса был сформирован мотоотряд из 700 посаженных на автомашины кавалеристов. К семи часам вечера отряд достиг юго-западной окраины Вильно. Тем временем 6-я танковая бригада, форсировав реку Березину, прошла Гольшаны и в 20 часов того же дня достигла южного предместья Вильно, установив связь с группой полковника М.С. Ломако из разведывательного батальона 27-й стрелковой дивизии и третьего батальона 8-го полка 25-й танковой бригады. Еще до прибытия частей РККА, утром 18-го числа комендант города полковник Я. Окулич-Коза-рин отдал по гарнизону приказ, в котором значилось, что «мы не находимся с большевиками в состоянии войны, по-
этому части по дополнительному приказу оставят Вильно и перейдут литовскую границу; не боевые части могут начать оставление города, боевые - остаются на позициях и огня без приказа не открывают» [11].
Однако поскольку часть офицеров восприняла этот приказ как измену, а в городе распространились слухи о перевороте в Германии и объявлении ей войны Румынией и Венгрией, полковник около 16:30 решил воздержаться от отдачи приказа на отступление до 20 часов. После появления вечером первых советских танков он выслал парламентера в расположение советских войск с тем, чтобы уведомить их о том, что польский га
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.