И.Е.Рыбалкин
Соображения и ответы
Прежде чем ответить на вопросы нашего болгарского коллеги г-на Георгия Коларова, откликнувшегося на недавнюю публикацию моих мемуаров в «Латинской Америке», хотел бы высказать соображения по поводу его статьи «Чилийские коммунисты до и после военного переворота 1973 г.», которая помещена выше. Мне представляется, что она содержит недостаточно обоснованные суждения.
Явно представляя себя сторонником развития общества по социалистическому пути и отнюдь не испытывая благосклонности к политике нынешних правителей своей родины, отказавшихся от движения к социализму, автор питает аналогичные чувства и к ситуации в нынешней Чили.
Г.Коларов констатирует, что с 2010 г. «Чили руководит предприниматель-миллиардер Себастьян Пиньера, чей приход к власти прервал 20-летний период бессменного правления коалиции левоцентристских сил и заставил задуматься над вопросом: неужели социализм больше не востребован в чилийском обществе». Автор статьи ставит это под сомнение, говоря, что ответ дали студенты в 2011 г., «поднявшие настоящее восстание под знаменем социализма», причем «их требования нашли поддержку в обществе».
Для понимания такой «непростой ситуации» Коларов считает полезным рассмотреть историю PCCh и касается тактики единого фронта, установления единства между чилийскими коммунистами и социалистами, образования коалиции Народного единства, кандидат которой С.Альенде одержал победу на президентских выборах 1970 г.
В статье говорится, что в то время «руководство PCCh не признавало насильственных форм политической борьбы», а «коммунисты также не верили, что после взятия власти мирным путем им придется защищать ее с оружием в руках». При этом такая позиция оценивается как наивная, и автор заявляет, что «эта наивность позже обошлась им очень дорого».
При этом ссылки почему-то даются на работу Роднея Арисменди — хоть и авторитетного теоретика коммунистического движения того времени, но все-таки уругвайца, — а не на документы чилийской компартии.
Далее, излагая позицию PCCh, автор ссылается на высказывания чилийских коммунистов уже после переворота 1973 г., который, по его словам,
Игорь Евгеньевич Рыбалкин — кандидат исторических наук, Чрезвычайный и Полномочный посланник 1-го класса в отставке, автор работ по новейшей истории стран Латинской Америки (igryb@mail.ru).
4* 83
«в очередной раз доказал, что успех социалистической революции невозможен без ее вооруженной защиты», а коммунисты «все еще были убеждены в том что, когда политическая борьба носит мирный характер, это легитимизирует революционную власть в глазах средних слоев общества и способствует революционным преобразованиям».
По существу автор критикует позицию руководителей PCCh, хотя затем, опираясь на высказывания ее лидеров, говорит об осознании ими необходимости создания единого антифашистского фронта, в котором нашлось бы место всем социальным классам и слоям народа (выделено мной. — И.Р.). Возникает вопрос: даже тем, кто поддержал переворот?
Г.Коларов считает переломным моментом в деятельности PCCh пленум ее ЦК в августе 1977 г., который прошел не в Мексике, как говорилось в сообщении для печати, а, насколько я знаю, в Москве на сталинской даче в Волынском. В своем докладе Корвалан тогда расценил как «принципиальную ошибку» правительства Альенде отсутствие ограничений на пропаганду против социалистических идеалов и «революционной решительности».
Далее говорится о «радикализации коммунистов», правда без пояснения, что это значило, а также о курсе партии в 1980—1981 гг. на вооруженное восстание, решение о котором будто бы было принято «без консультации с союзниками», и о предложении PCCh (со ссылкой на зарубежный бюллетень партии, издававшийся загранбюро PCCh в Москве) объединиться всем оппозиционным силам для борьбы против хунты: «Главное — убедить народ в том, что конец диктатуре можно положить силовым путем, осуществляя насильственные политические акции». В тот момент, по утверждению болгарского исследователя, в рядах Народного единства стали проявляться центробежные тенденции, и среди чилийских левых началась перегруппировка (опять-таки не уточняется, какая), а руководство PCCh во главе с Корваланом «прилагало огромные усилия, чтобы приостановить или хотя бы замедлить этот процесс, но он был объективен: страна переживала экономический подъем, что вызывало у многих левых лидеров сомнения относительно целесообразности силовой борьбы против диктатуры». Получается, что коммунисты не замечали этого подъема, продолжая вещать об «экономическом провале» Пиночета. Должен заметить, что, как говорится, концы с концами не сходятся.
Автор также останавливается на разногласиях среди чилийских коммунистов по формам борьбы (вооруженное сопротивление или мирное). При этом Хорхе Инсунса почему-то характеризуется как «лидер экстремистов».
И, наконец, говорится об изменении соотношения сил внутри PCCh, в результате которого на съезде в мае 1989 г. генсеком вместо Л.Корвалана был избран В.Тейтельбойм, и с ним «умеренные представители заняли доминирующее положение в партии», хотя тут же утверждается, что «радикалы в PCCh не признавали новой партийной линии и не смягчили своих позиций». Попробуй разберись, кто конкретно имеется в виду! Высказывается мысль, что после президентских выборов 1989 г. соперничество между «традиционалистами» (без объяснения, кто это такие) и «экстремистами» (тоже без упоминания персон) внутри PCCh «существенно обострилось».
Затем вдруг упоминается о «попытке переворота в Москве в 1991 г.», когда «коммунисты под нажимом ультралевых, ведомых Гладис Марин, отступили», а Тейтельбойм якобы обвинил Горбачева «в крупнейшем политическом провале ХХ в.», тогда как «несогласные с этой позицией были
исключены из партии». Отсутствие ссылок на документы и данных заставляет сомневаться в истинности утверждений.
Согласен, что есть немало вопросов, касающихся политики PCCh в борьбе за устранение военно-диктаторского режима после переворота 1973 г. Конкретное исследование практической линии PCCh в те годы дает основание утверждать, что в партии не полностью осознали не на словах, а на деле, что путь лежит через объединение всех (выделено мной. — И.Р.), включая и христианских демократов, оппозиционных сил и не на путях вооруженной борьбы, хотя сами коммунисты твердили об этом как о своей стратегической линии.
В своих воспоминаниях я упоминал, что после провозглашения Корваланом в 1980 г. линии на народное восстание коммунисты сами констатировали, что демохристиане все более включалась в борьбу против диктатуры. Это свидетельствовало о неуверенности в правильности провозглашенного PCCh курса.
В итоге напрашивается вывод, что линия PCCh к концу правления Пиночета привела к тому, что партия из-за допущенных просчетов в заключении союза и взаимодействии с другими оппозиционными силами растеряла прежнее влияние. Но в настоящее время, о чем свидетельствовали результаты муниципальных выборов в октябре прошлого года, начинает восстанавливать свои позиции.
В заключение — об одной ремарке автора статьи. Он вспоминает о своем чилийском друге Рауле Санчесе, мэре города Ла-Лигуа, по словам Г.Коларова, «самом высокопоставленном в государственной иерархии представителе партии до 2004 г.». Тот упрекал руководство PCCh в том, что оно раскрывает зонт, когда в Москве идет дождь, т.е. действует с оглядкой на КПСС, нередко в ущерб объективному восприятию чилийской действительности. Однако PCCh не шла слепо за КПСС, при том, что находилась в определенной зависимости от финансовой поддержки КПСС. Я со всей ответственностью заявляю, что в отношениях с КПСС PCCh была не пассивным объектом, а субъектом, основывающим свою позицию на собственной точке зрения.
Теперь попытаюсь ответить на вопросы нашего болгарского друга, заданные мне лично. Итак, по порядку.
1. Честно говоря, не понимаю, о чем идет речь. Говорили одно, а делали другое? Думаю, что с самого начала, когда возникла перспектива «чилийского пути к социализму» без вооруженного насилия, позиция советского руководства была последовательной. Оно не возлагало особых надежд на успех «чилийского эксперимента», не было уверено в возможности его осуществления, но это не означало, что безразлично относилось к усилиям Альенде по реализации своего замысла. Советское руководство старалось помогать политически и экономически, исходя из имевшихся возможностей, которые, конечно, не были безграничны. Поэтому и в контактах с руководящими деятелями правительства Альенде ясно давало понять, что в условиях конфронтации мира социализма и империализма (война во Вьетнаме, сложная ситуация на Ближнем Востоке, поддержка освободительного движения в Африке) у нас были другие обязательства, не позволявшие чилийцам рассчитывать на нашу более щедрую помощь.
2. Не могу сказать, было ли отношение чилийских эмигрантов в СССР более критическим, чем в Болгарии. В очерке об Орландо Мильясе я уже привел высказывания о недостатках, которые он видел и отметил в своих мемуарах.
Уверен, что и в Болгарии чилийцы видели не только недостатки, но и чувство солидарности и поддержку, наряду с преимуществами социали-
стического строя. Приведу выдержку из письма от 1 июня 1982 г., полученного мной от Эулохио Суареса, литератора и поэта, кстати, приехавшего в Москву из Болгарии для работы помощником Корвалана после прибытия последнего в СССР в 1976 г. «За эти годы жизни в советской стране, — писал Эулохио, — я научился любить СССР и восхищаться им не идеальным, а реальным. Это нечто очень важное, ибо такие чувства неизменны. Многие вещи оказались менее фантастическими, чем я их воображал до приезда сюда, но другие, огромное большинство, превзошли мои ожидания... У жизни свои законы, и мне придется вести ее в иных краях. Но уверяю тебя, что навсегда сохраню в сердце и в душе эту твою страну, которая теперь и моя».
3. Надо уточнить, что означают слова «реальное вмешательство в чилийские дела и реальная помощь чилийской мирной социалистической революции». Реальное вмешательство, каким путем? Вооруженным? Думаю, что Брежнев, да и все
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.