ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ НАСЛЕДСТВО
Л. П. КРЫСИН
Москва
Социально-стилистический анализ лексики в работах В. В. Виноградова
С/7080
переливает экспрессивными красками социальной среды.
В. В. Виноградов
Трудно найти область науки о русском яВыке, в которой не работал бы акаде-
Статья написана на основе доклада, представленного автором на XXXVI Виноградове -кис чтения в Московском государственном университете им. М. В. Ломоносова, состоявшиеся 12 января 2005 т. Доклад подготовлен в рамках исследовательского проекта «Современный русский язык: система — норма — рус», финансируемого Российским гуманитарным научным фондом (грант № 04-04-00160а).
мик В. В. Виноградов. Он исследовал лексику и фразеологию, словообразование, морфологию и синтаксис, поэтику и стилистику, язык художественной литературы, занимался историей лингвистических учений. Особенно значителен его вклад в изучение истории лексики русского языка и в построении основ лексической семантики. Этому выдающемуся филологу принадлежит заслуга в формулировании принципов изучения лексического значения слова, в разработке типологии лексических значений; некоторые его наблюдения над семантической структурой слова, над характером соотношений прямых и переносных значений предвосхищают более поздние по времени исследования в области лексической семантики.
Фундаментальный труд В. В. Виноградова «Русский язык. Грамматическое учение о слове» содержит прозорливый анализ проблем морфологии, словообразования и лексики, основанный на богатейшем, порой уникальном материале. Эта работа, несмотря на то, что она была опубликована более полувека назад, до сих пор остается настольной книгой лингвистов. Виноградов стал родоначальником новой научной дисциплины — истории русского литературного языка, ей посвящены «Очерки по истории русского литературного языка XVII—XIX вв.» (1938). Эта книга в значительной мере «социологична»: факты языка в ней рассматриваются с учетом социальных факторов, которые влияют на языковые процессы. Как и ряд других исследований, принадлежащих перу Виноградова, «Очерки...»
свидетельствуют о том, что для его лингвистической концепции был весьма характерен социально-стилистический анализ языка (преимущественно на уровне лексики и синтаксиса).
Исследуя историю русского литературного языка XVII—XIX вв., В. В. Виноградов настаивал на конкретно-историческом подходе к описанию различных его подсистем. Такие понятия, как просторечие, простонародный язык, чиновничий язык, солдатский жаргон и другие, трактовались им по-разному в зависимости от того, к какому этапу развития русского языка они прилагались. Говоря, например, о различиях между просторечием и простонародным языком в конце XVIII — начале XIX в., В. В. Виноградов писал: «...понятие просторечия охватывало широкую, ненормированную, разнородную область фамильярно-бытовых стилей «не офранцузившегося» дворянства, духовенства, разночинной интеллигенции и даже мещанства. Просторечие претендовало на роль национального выразителя коренных русских бытовых начал — в отличие, с одной стороны, от ученого, книжного, «славенского» языка, а с другой — от чужих, заимствованных, по преимуществу французских, форм речи русских европейцев <...> Просторечие представляло пеструю смесь «народных», т. е. не имевших узко-областного значения, слов и идиом городского общеупотребительного говора.., общеупотребительных профессионализмов и арготизмов... и подвижного фонда выражений из разных социальных стилей буржуазно-дворянской и мешанско-крестьянской устной речи»1.
Простонародный язык, в отличие от просторечия, — это «обиходный язык крестьянства (независимо от областного деления на диалекты), дворни, городских ремесленников, мещанства, мелкого чиновничества, вообще мелкой буржуазии, не тронутой просвещением. Он вклинивался в просторечие, питался его формами и пополнял их <...> Вообще граница между просторечием и простонародным языком была очень подвижной, извилистой <...> В своих «низких», наибо-
1 Виноградов В. В. Язык Пушкина: Пушкин и история русского литературного языка. - М.; Л., 1935. - С. 387. См. также: Виноградов В. В. Очерки по истории русского литературного языка ХУИ-Х1Х вв. - М., 1938. - С. 211 и след.
лее далеких от сферы литературного повествования формах дворянское просторечие сливалось с простонародностью«»2.
При изучении русского литературного языка, его истории В. В. Виноградов за стилистическими разновидностями литературного языка стремился увидеть их «социальную подоплеку», а во взаимоотношениях литературного языка с просторечием, диалектами, жаргонами — взаимные связи коллективов носителей этих языковых подсистем.
Для понимания В. В. Виноградовым социального расслоения лексики языка важно неоднократно выдвигавшееся им положение о социально-экспрессивной окраске, присущей языковым средствам. Характерно, что социальную окраску слова он рассматривал в связи с социально-коммуникативной закрепленностью различных функциональных разновидностей речи, чем предвосхитил некоторые идеи современной социолингвистики о зависимости речи от ситуации и социальных ролей коммуникантов. Вот, например, как
B. В. Виноградов трактовал разновидности диалога: «В общественном сознании закреплены шаблоны диалогов, дифференцированных по типичным категориям быта. Так, говорится: «официальный разговор», «служебный», «интимный», «семейная беседа» и т. п. Даже с представлениями о разных формах социального взаимодействия, каковы, например, «судебный процесс», «дискуссия», «прения» и т. п., у нас соединяются определенные ассоциации о сопровождающих их формах речеведения. Как существуют разные виды социально-экспрессивной окраски слов, так есть и разные типы социально-экспрессивных разновидностей диалога»3.
Указывая на гетерогенный характер языковых образований, которые традиционно рассматривались как нечто целое (социальный диалект, профессиональный жаргон, крестьянский говор), на их чрезвычайно сложное и в разные эпохи различное дробление в зависимости от ряда факторов, он призывал учитывать социальную и стилистическую окраску, которую несут на себе слова, идущие в литературную речь из некодифицированных
2 Виноградов В. В. Язык Пушкина...—
C. 392.
■Виноградов В. В. О языке художественной литературы. — М., 1965. — С. 161.
разновидностей национального языка. Его собственные характеристики языковых средств с этой точки зрения представляют собой блестящий образец социолингвистического анализа фактов русского языка.
Так. отмечая, что с 30-х годов XIX в. в дворянский литературный язык начинают проникать профессионализмы. В. В. Виноградов точно «паспортизирует» каждое из перечисляемых им слов и выражений: из военной среды, из «приказно-канце-лярских диалектов», из карточного арго, из языка охотников, плотников, каменщиков, портных, торговцев и др.4. Исследователь стремится по возможности более наглядно представить многоступенчатый характер влияния социальных факторов на изменения в лексике языка, в значениях слов н особенностях их употребления, а также сосуществование исторически и социально разных стихий в системе русского литературного языка.
При изучении взаимодействия и взаимопроникновения книжной и разговорной форм речи В. В. Виноградов отмечает поразительную живучесть церковно-книжных языковых традиций и находит общественно-бытовые и политические причины такой живучести: эти стилистические традиции еще и в начале XIX в. имели поддержку в среде духовенства, в бюрократических кругах, у консервативной части дворянства; напротив, новые веяния, шедшие от «европейцев», вызывали в этой среде протест'.
За каждым фактом языка видя социальное лицо его носителя, В. В. Виноградов давал стилистические квалификации слов и оборотов русского языка, являвшиеся одновременно социальными их характеристиками.
Вот лишь несколько примеров анализа В. В. Виноградовым истории слов с упором на социальные условия их возникновения и семантического развития и на стилистические контексты их функционирования.
Прослеживая историю возникновения в русском литературном языке слов двурушник, двурушничество, двурушничать, он отмечает «яркую экспрессивную окраску
4 См.: Виноградов В. В. Очерки но истории русского литературного языка XVII — XIX вв. -М., 1938.-С. 128.
5 Там же.-С. 191-195.
презрительной оценки», свойственную этим словам, указывает на характерный морфологический признак этих слов (сочетание -шн-), свидетельствующий о том что они «вошли в русский литературный язык из устной народной речи (вероятнее всего, с южновеликорусским налетом)» и на начальном этапе своего употребления были «характерной приметой нищенского арго»: Виноградов приводит пространный пример из романа В. В. Крестовского «Петербургские трущобы», где описывается быт нищих6 (как известно, первоначально двурушник — это нищий, собирающий милостыню, протягивая обе руки).
В хорошо известном сейчас очерке истории прилагательного животрепещущий, который сначала был опубликован в труднодоступных, почти нечитаемых ученых записках, а затем перепечатан в книге «История слов», В. В. Виноградов не только приводит богатейший и разнообразный литературный материал, иллюстрирующий разные стороны истории этого слова и его употребления на протяжении XIX и XX вв., но и фиксирует внимание на социальных условиях появления этого слова и на его стилистических особенностях. Так. он указывает, что животрепещущий «возникло в профессиональной среде, в диалекте рыбных торговцев» и «имело вполне конкретное значение, служа определением к слову рыба или названиям разных рыбных пород: "бьющийся и подпрыгивающий, трепыхающийся (о живой рыбе, извлеченной из воды и еще не заснувшей)"». Это слово, вполне вероятно, — позднейшая «переделка на литературно-книжный лад первоначальной мещанско-профессионалыюй формы — животрепящий»: последняя форма была гораздо более распространена в устной речи рыбных торговцев начала XIX в. (это утверждение подкрепляется примерами). Но почему этот торговый арготизм стал популярен в литературном языке и при этом в совсем ином смысле, обозначая нечто, вызывающее живой интерес? Оказывается, здес
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.