ДИСКУССИИ, ОБСУЖДЕНИЯ
Социальные и этнические проблемы Латинской Америки
Т.А.МЕДВЕДЕВА, кандидат исторических наук Индейское движение в Венесуэле
Организованное индейское движение в Венесуэле зародилось в начале 70-х годов, однако общенациональная организация Национальный индейский совет Венесуэлы (Consejo Nacional Indio de Venezuela, CONIVE) была создана лишь в 1989 г. Движение, разделенное межэтническими и межпартийными противоречиями, впервые консолидировано выступило на национальном уровне лишь в 1999 г., когда под руководством CONIVE, опиравшегося на поддержку У.Чавеса, был выработан единый список требований гарантий политических, экономических и социокультурных прав индейцев, вынесенный на обсуждение Конституционной ассамблеи. Это ознаменовало переход «индейской» проблемы из ряда маргинальных политических тем в число важнейших вопросов государственной политики.
Многие из вышеназванных требований нашли отражение в Конституции 1999 г., впервые законодательно закрепившей комплекс юридических норм, гарантирующих права индейцев. Среди важнейших: представительство в органах власти всех уровней, официальный статус индейских языков, право на сохранение традиционных форм хозяйства и общественной организации, на адаптированное к их нуждам образование и здравоохранение, равные трудовые права. Эти положения получили развитие с принятием последующего законодательства.
В течение следующих лет CONIVE сохранял ведущую роль в диалоге с правительством. Его лидеры возглавили государственные органы, занятые решением индейского вопроса. Однако обострение внутренних противоречий, обусловленных как соперничеством между лидерами CONIVE и региональных организаций, так и сложным этническим составом индейского населения, привело к расколу объединения и ослаблению его влияния в ряде штатов страны. Вместе с тем, наряду с ростом влияния региональных организаций, наиболее сильные из которых действовали в штатах, где проживает многочисленное коренное население (Амасонас, Боливар, Дельта-Амакуро, Сулия), следует отметить появление новых индейских партий, претендующих на роль общенациональных. В частности, две из них — близкая к чавистам «Evolución» и примыкающая к оп-
Окончание. Начало см.: Латинская Америка, № 4, 2010.
4 Латинская Америка, № 5
81
позиции «Tavala» — в 2004—2008 гг. значительно расширили географию своей деятельности.
Государство стремилось поставить под контроль индейское движение. Наиболее влиятельные лидеры включались в ряды правительства, массы вовлекались в партийные организации «боливарийской революции». Важным инструментом этой политики стало созданное в 2006 г. Министерство по делам индейских народов (Ministerio del Poder Popular para los pueblos indígenas, MINPI). Низовые общины оказались охвачены созданной по всей стране унифицированной системой общинных советов, на базе которых в 2007 г. была сформирована параллельная сеть индейских организаций во главе с Боливарийской федерацией индейских общинных советов «Касик Гуайкайпуро». Стремясь сохранить самостоятельность движения, CONNIVE выступил против массового вовлечения индейцев в состав Объединенной социалистической партии Венесуэлы (Partido Socialista Unificado de Venezuela, PSUV). В ответ с подачи правительства в начале 2008 г. была создана Национальная боливарийская индейская конфедерация Венесуэлы (Confederación Nacional Bolivariana Indígena de Venezuela, CONBIVE), состав и структура которой говорят о том, что она призвана занять в перспективе место CONIVE.
Все вышеназванные факторы обусловили серьезное ослабление индейского движения. Значительная часть индейцев отказалась от активной борьбы, взяв на себя роль исполнителя государственной политики. Ошибочность такой тактики обнаружилась в тот момент, когда стало очевидно, что государство не может пойти на осуществление всех требований индейцев, а главное, основополагающего требования о предоставлении им обещанного Конституцией 1999 г. права коллективной собственности на занимаемые земли. Речь идет, в первую очередь, об экономически и стратегически значимых приграничных регионах, где стремления индейцев вступают в противоречие с политикой правительства, направленной на усиление контроля над этими территориями и освоение их природных ресурсов. В связи с этим, несмотря на взятые государством на себя обязательства, разграничение земель шло медленно и на условиях, отличных от тех, на которых настаивали индейцы. В последнее время эта проблема приобрела особенную остроту, поскольку процесс выдачи документов оказался практически парализован, несмотря на активную работу CONIVE и других организаций, а также индейских представителей, входящих в состав законодательных органов власти. В связи с этим в адрес соответствующей государственной комиссии, правительства и самого президента звучит все более острая критика.
Выражая недовольство, индейцы в ряде штатов начали самовольно захватывать земли, которые считают своими исконными владениями. Примером такого конфликта можно назвать ситуацию, сложившуюся в регионе Сьерра-де-Периха (штат Сулия). Арест в октябре 2009 г. вождя одной из общин, С.Ромеро, активно выступавшего против планов правительства по освоению этой территории, вызвал многочисленные протесты правозащитников, экологов, индейских организаций. В начале ноября 2009 г. в г. Мериде состоялась встреча представителей индейских общин и различных общественных движений страны. Ее участники потребовали немедленно освободить Ромеро, «первого индейца — политического заключенного». Они осудили невыполнение государством обязательств по предоставлению индейцам прав на землю, выразили несогласие с политикой, направленной на «разъединение общин и разрушение их собственных организаций», и призвали к проведению в феврале 2010 г. общенациональ-
ного марша «За землю, достоинство и свободу народов», которые не должны «подвергаться манипуляциям и эксплуатации со стороны военно-чиновничьей касты». Один из выводов состоит в том, что далеко не всё из обещанного правительством будет или может быть реализовано на практике. По мере осознания этого коренными народами следует ожидать обострения отношений между индейскими организациями и государственными структурами. Тем не менее, несмотря на рост числа недовольных среди индейцев, большинство из них по-прежнему демонстрирует лояльность президенту Чавесу.
Т.А.ВОРОТНИКОВА, аспирантка ИЛА
«Андская утопия» как культурный ресурс политических изменений
Народы кечуа и аймара — современные носители древней андской культуры, наследники доколумбового государства инков, простиравшегося на высокогорьях Анд в границах современных Боливии, Перу, Эквадора и Чили. Объединяющей идеей, занимающей центральное место в определении сущности анд-ской самобытности, является вера индейцев в реставрацию древней цивилизации и государственности Инков, которую перуанский историк А.Флорес Галиндо обозначает термином «андская утопия». Этот набор идиллических представлений об индейской цивилизации составляет мифологему андского человека.
Комплекс идей циклического времени, коллективного управления и общинных принципов экономического перераспределения, характерных для индейских культур, принципиально отличается от европейской системы ценностей. Боливийский исследователь П. Де Зуттер писал: «В противовес хроноцентриче-ской и антропоцентрической цивилизации Запада андская цивилизация может быть охарактеризована как пространствоцентрическая и космоцентрическая. Мы должны критически пересмотреть все мифы о прогрессе и развитии, соответствующие западной парадигме». Зачастую в коллективном сознании наблюдаются идеализация индейского образа жизни и воспевание превосходства духовного мира индейцев над западным. Утверждается, что индейцам изначально присущи лишь положительные моральные качества, такие, как доброта, бескорыстность, честность, а все отрицательные черты были привнесены и переняты от испанцев. Во многом жесткий и деспотичный строй древних цивилизаций в восприятии последующих поколений превратился в идеальный миропорядок, где не было места несправедливости и угнетению.
Своего рода символом «андской утопии» является пророчество об Инкарри. Согласно мифу, тело умершего Инки возродилось под землей в ожидании подходящего момента, для того, чтобы появиться вновь в реальном мире. Этот сюжет тщательно воспроизводился в ритуальных танцах и представлениях, сохраняя тем самым веру в возвращение вождя. Смерть легендарных индейских лидеров (Тупак Амару II, Тупак Катари, 1781 г.) означала конец буквального восприятия мифа и его переход из религиозно-философской в политическую плоскость. Смыслом «андской утопии» стала надежда на построение истинно справедливого общества на основе древних устоев. Такое понимание было характерно, например, для Х.Мариатеги, искавшего новые формы политической организации в Латинской Америке и видевшего альтернативу западной модели модернизации в построении социалистического общества.
4* 83
В этом отношении интересны этнополитические процессы, происходящие в современной Боливии. Президентом Э.Моралесом был предложен самобытный проект развития страны, представлявший собой синтез «регрессивной утопии» и модели «социализма будущего», вполне укладывающийся в сознание индейского большинства. Об обращении к мифу свидетельствует посвящение президента в Апумалку, т.е. верховного правителя индейцев. Использование глубинных механизмов социальной и культурной памяти привело к тому, что политика «деколонизации Боливии» была с энтузиазмом воспринята населением. Мо-ралесу удалось придать новый смысл национальной гордости и противопоставить индейскую самобытность глобализирующемуся миру, что открыло путь к поиску новых форм государственного устройства и этнокультурного взаимодействия. В заключение приведем слова А.Флореса Галиндо, которые пока, к сожалению, не опровергнуты: «Для людей, у которых нет надежды, «андская утопия» — это вопрос истории, обрекшей их на отчуждение».
А.А.ШИНКАРЕНКО, научный сотрудник ИЛА
Амазония перед вызовами нестабильности
События в перуанской Амазонии показали, что индейские
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.