ИСТОРИЧЕСКАЯ ЭТНОГРАФИЯ СЛАВЯН
ЭО, 2014 г., № 2 © З.З. Мухина
СОЦИАЛЬНЫЕ И ВОЗРАСТНЫЕ ГРУППЫ В ТРАДИЦИОННОМ РУССКОМ КРЕСТЬЯНСКОМ СОЦИУМЕ ПОРЕФОРМЕННОГО ВРЕМЕНИ: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
Ключевые слова: женщина, женская история, этнография семьи, тендерная этнография, русская крестьянка, возрастные группы
Статья посвящена относительно мало затронутой в литературе тематике - возрастной и социально-семейной стратификации, оказывающей влияние на социальный статус женщины-крестьянки. Главное внимание уделено воздействию пореформенных реалий на эту область социально-семейных отношений. Обращено внимание на многообразие форм социально-семейных групп и многовариантность женских статусов на протяжении жизни, их несводимость к "зависимости" или условной "свободе".
В этой статье представлены результаты исследования женских социальных и возрастных групп в русском крестьянском социуме второй половины XIX - начала ХХ в., социальных ролей и статусов женщин, их прав и обязанностей. Как бы ни казалась эта тема давно и всесторонне описанной исследователями до нас, все же обращение необходимо. Выделение гендерных особенностей каждой из возрастных и социальных групп позволяет четче понять ограничения и преимущества каждого женского статуса, яснее сопоставить неполноправие каждого из женских возрастных сообществ по отношению к мужским.
В соответствии с представлениями современной гендерной этнологии (Пушкарева 2004б), такой подход делает акцент на возможности разглядеть не взаимодополнительность гендерных ролей в традиционной семье (о чем так много говорилось и писалось в литературе), а их противоречия, неизбежно возникающие иерархии, системность в передаче атрибутов власти, надзора и наказания при переходе из одной социовозраст-ной группы в другую. Собственно, ради того, чтобы наглядно показать это, равно как выделить перемены, связанные с экономической жизнью пореформенной России, и предпринимается подобное исследование.
Социальное неравенство существовало и воспроизводилось латентно в русской крестьянской семье, нормы которой заставляли членов семьи верить, что так и нужно, не только приемлемо, но и необходимо для выживания и сохранения семейного коллектива. "Деды и отцы наши так жили и жили не хуже нашего", - такова была установка в традиционном сельском социуме. Однако новые подходы, диктуемые влиянием феминистской теории на традиционное гуманитарное знание, заставляют вновь и вновь обращаться к известным источникам, пытаясь выявить механизмы иерархизации.
В своей работе я использую социологический термин "возрастная стратификация". Под ней я имею в виду совокупность возрастных групп, расположенных в определенном иерархическом порядке. Моя цель - подчеркнуть составляющую незримого
Зинара Зиевна Мухина - к.и.н., зав. кафедрой гуманитарных наук Старооскольского технологического института им. А.А. Угарова (филиал) НИТУ "МИСиС"; e-mail: mukhiny@mail.ru
неравноправия и насилия в русском семейном воспитании женщины на протяжении всего ее жизненного пути. Модернизационные процессы внесли ряд новых, не свойственных традиционному обществу изменений в выполнение социальных ролей и обязанностей, что, естественно, привело и к статусным переменам в женских возрастных группах в семьях русских крестьян.
Отдельные аспекты этой темы были подняты исследователями еще в XIX в. (Ефименко 1873, 2011; Пахман 1879; Лудмер 1884; Семенова-Тян-Шанская 2010). В современной российской науке указанная проблема затронута в работах этнографов: Д.А. Баранова (Баранов 1998), С.С Крюковой (Крюкова 1994), А.К. Байбурина (Байбурин 1993), Т.А. Листовой (Листова 1996; 2005) и историков: Б.Н. Миронова (Миронов 2000: 236-250), В.Ю. Лещенко (Лещенко 2004), В.А. Федорова (Федоров 1994), И.Н. Милоголовой (Милоголова 1991, 1998), В.Б. Безгина (Безгин 2004; 2010). Проблемам половозрастной стратификации уделено значительное внимание в работах Т.А. Бернштам (Бернштам 1988, 1995), С.Б. Адоньевой (Адоньева 1998, 2009). Много сделано и основательницей направления женской и гендерной истории в отечественной науке историком и этнографом Н.Л. Пушкаревой (Пушкарева 1988, 1996, 1997, 2001а, 2001б, 2002, 2009).
* * *
В традиционном обществе половозрастные и семейные роли были устоявшимися, их динамика определялась биологическим взрослением и теми переменами, которые в жизни женщины были связаны с подготовкой к замужеству и самим замужеством. Одежда, поведение, семейные роли, имущественные права, ритуальные функции и все другие стороны жизни женщины были в высокой степени стереотипизированы и жестко регламентированы, какого бы возраста и статуса ни была девочка, девушка, женщина (Бернштам 1988: 53). И все же жестко привязать "возрасты" женщины к определенному количеству исполнившихся лет, а особенно выявить их границы - дело достаточно сложное. Хотя, казалось бы, чего проще: переход в иную социовозрастную группу всегда был номинирован терминологически (отроковица, девушка, мужатица, большуха и т.п.), отражался во внешнем облике (одежде, прическе, украшениях), поведении, в выполнении семейных, семейно-трудовых и религиозно-обрядовых, ритуальных функций. Женщины каждой из этих групп имели определенные права и обязанности, и весьма различным было отношение к ним окружающих.
Наряду с возрастной стратификацией - ребенок (дитё) до 3-4 лет, девочка до 7-8 лет, отроковица (подросткового возраста), девушка, женщина молодого и зрелого возраста, старая женщина, - тех, кто составлял женскую часть любой крестьянской семьи, можно было распознать и по тому кругу прав и обязанностей, которые формировали статус и семейные роли: большуха, сноха, вдова, молодайка (от замужества до рождения первого ребенка), солдатка, старая дева, разведенка, вдовица. За пределами семейных групп особые женские статусы и роли были у чернички, монахини, одинокой нищенки, сироты, а также женщин, живших продажей своего тела (что до второй половины и даже конца XIX в. было абсолютным исключением). Если первый ряд женских статусов был линейным, определялся течением времени, биологическим взрослением (старением), то стратификация социальных и семейных ролей имела куда более сложный характер и основания. Например, вдова или старая дева могли быть хозяйками дома, а разведенная женщина могла стать нищенкой и т.п. Пересечения внутри второго ряда с первым (возрастным) рядом дают большое число комбинаций. Остановимся на наиболее значимых социовозрастных группах женщин в стандартной семье традиционного крестьянского общества.
В каждом из возрастных статусов были свои особенности социализации, шло медленное формирование девичьей субкультуры, являвшей собой многообразие
девичьих ритуалов и практик, которые в будущем воплощались в женщине-матери и хозяйке. Появление девочки на свет сопровождалось целой системой обрядов, связанных с ее рождением именно как девочки, имянаречением, крещением (См.: АИЭА. Ф. 22. Д. 124: 17- 18 об.; Д. 150: 5об.-8; Зеленин 1991: 322-325; Харузин 1904: 120-156 и др.), вхождением в первую возрастную группу - "младенец", "дитё". Формирование гендерных ролей в традиционной крестьянской семье начиналось еще до рождения ребенка (Пушкарева 2001а), продолжалось и после, с первых минут появления на свет, когда, например, новорожденной девочке пуповину обрезали ножом на прядильном гребне, чтобы девушка хорошо пряла (Известно, что пуповину мальчика повитуха подрубала топором, чтобы вырос умельцем и плотником, или клала на плуг). "В Корочанском уезде Курской губернии, - пишет Д.К. Зеленин, - новорожденную девочку передают крестной матери через прялку, чтобы она выросла искусной пряхой, а мальчика - через порог, чтобы он стал "хранителем дома"..." (Зеленин 1991: 321, 324). В возрасте 2-3 лет проводился еще один специальный ритуал "посажения" ребенка на объект или рядом с объектом, символизировавшим женскую или мужскую сферу жизнедеятельности: для девочек это были веретено, прялка, чесальный гребень и др., для мальчика - конь, топор, борона, различные "мужские" инструменты (Байбурин 1993: 58). Эти обряды представляли первые шаги социализации и гендерных стереотипов, связанные с различиями в содержании мужского и женского труда и внутрисемейной иерархии (см.: Пушкарева 2004а: 5-7). Они заранее приписывали будущую женщину к выполнению только и непременно женских трудовых операций, удаляли от мужских. Тем самым в самих девочках воспитывали готовность обслуживать будущую семью, готовя, обстирывая, одевая, не претендуя на участие в иных сферах жизни и даже не пробуя в них своих возможностей.
Переход в следующую возрастную группу девочек - от 3-4 до 7-8 лет - был маркирован рядом действий, также носивших ритуальный характер и имеющих гендер-ную окраску. Среди них: соответствующая полу одежда (до 3-4 лет различия в одежде девочек и мальчиков были минимальными (РКЖБН 3: 435; 7.2: 357, 605), заплетение косички, в особенности же - "посвящение в пряхи" (см.: РКЖБН 1: 255; 3: 319, 435 и др.; Добровольский 1893: 349; Бернштам 1986). В конкретных локальных вариантах ритуалов, фиксировавших культурное признание половой принадлежности, имелись свои вариации. Общее - следующее: с этого возраста девочку начинали одевать не просто в рубаху (как мальчика), а в сарафан (будни) и ситцевые платьица (праздники) (РКЖБН 7.2: 562; Байбурин 1993: 59).
Другим средством вхождения ребенка в социум и определения половых ролей были игры. Общие игры до пяти лет сменялись играми, соответствующими своему полу, дети "начинали держаться дальше друг от друга и играть отдельно" (РКЖБН 1: 174). Каждый ребенок, наблюдая за занятиями старших, имитировал трудовой процесс: мальчики пахали и боронили каким-нибудь сучком или гвоздем землю, запрягали в тележку деревянного конька, "изображая верховых урядников", ездили на палках верхом, "подражали в своих играх причту на церковной службе"; девочки же (как и зачастую сейчас) создавали подобие семейных отношений - стряпали пироги из глины и песка, звали друг друга в гости, играли в свадьбу, а зимой - в куклы (РКЖБН 1: 255; 2.1: 469-473; 2.2: 170; и др.; Морозов 2011: 202).
Игрушка-кукла закрепляла семейные ро
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.