А.Н.Пятаков
Социальные миссии Венесуэлы: национальный и международный аспекты
Социальная политика современной Венесуэлы в отечественной латиноамери-канистике изучена еще слабо. Это одна из информационных лакун, без фактологического и аналитического заполнения которой невозможно вполне понять процесс Боливарианской революции. Уникальность венесуэльской государственной политики в социальной сфере состоит также в процессе ее международного воплощения в рамках Боливарианского альянса (Alianza Bolivariana para los Pueblos de Nuestra América, ALBA).
Ключевые слова: Венесуэла, бедность, социальные миссии, боливарианская интеграция, ALBA.
ФЕНОМЕН СОЦИАЛЬНОЙ ИСКЛЮЧЕННОСТИ И АЛЬТЕРНАТИВА ЕМУ
В основополагающем документе Боливарианского альянса для народов нашей Америки (Alianza Bolivariana para los Pueblos de Nuestra América, ALBA) — Совместной декларации о создании этого блока, подписанной Венесуэлой и Кубой 14 декабря 2004 г., подчеркивается, что «в центре внимания ALBA находится борьба с бедностью и социальной исключенностью»1.
Зачастую при рассмотрении интеграции в рамках ALBA сосредоточиваются на политических и экономических аспектах, особенно энергетической составляющей, учитывая ведущую роль Венесуэлы с ее нефтяными богатствами. Социальный аспект нередко упускается из виду или ему не уделяется должного внимания. С нашей же точки зрения он составляет один из центральных моментов боливарианской интеграции.
Главный феномен, вокруг которого разворачивается социальная интеграция в рамках ALBA, выражается понятием «социальная исключен-ность». «Исключенность» («exclusión») — широко и давно применяемый в Латинской Америке термин. Он был введен в середине 70-х годах во Франции, а в Латинской Америке стал использоваться в рамках «теологии освобождения» («Teología de la liberación»), а впоследствии получил широкое
Андрей Николаевич Пятаков — кандидат политических наук, старший научный сотрудник центра политических исследований ИЛА РАН (anpyatakov@yandex.ru).
Добровольная сдача оружия в рамках миссии по обеспечению безопасности
распространение в общественных науках и политической идеологии. Он обозначает положение той части населения, жизнь которой даже при позитивной динамике макроэкономических показателей (росте производства, увеличении ВВП в целом и на душу населения) не улучшается, и в этом смысле данные социальные слои «исключены из развития». Массовую базу политических режимов большинства стран ALBA в значительной мере составили именно те общественные группы, которые до начала XXI в. были обречены на «социальную исключенность». Поэтому закономерно, что и сам термин является центральным в социальной политике блока.
Характерно, что данный термин не стоит в одном ряду с традиционными и привычными для экономического дискурса понятиями, характеризующими неблагоприятное социальное положение (бедность, нищета, безработица, недоедание, голод, безграмотность и т.д.), но является интегральным. В данном общественно-экономическом контексте все вышеперечисленные общественные недуги выступают как различные аспекты, проявления феномена социальной исключенности. Наиболее близкий к рассматриваемому понятию термин традиционной социологии — «маргинализация», также предполагающая и бедность, и безработицу, и недоедание, и низкий уровень образования и медицинской помощи. Испанский словарь по общественным наукам определяет исключенность как «процесс, посредством которого индивид или группа индивидов полностью или частично исключены из общества, в котором живут»2.
С нашей точки зрения, частным случаем социальной, а точнее, общественной исключенности является политическая исключенность, т.е. недостаточная развитость механизмов политического представительства, посредством которых граждане могли бы так или иначе влиять на принятие
управленческих решений; это частный случай невозможности для них повлиять на изменение своего положения и социальных условий в целом. Однако социальная исключенность не может быть преодолена только развитием и усовершенствованием демократических институтов, электоральных процедур и технологий.
В качестве альтернативы социальной исключенности в ALBA реализуется стратегия стимулирования противоположного процесса, а именно социальной вовлеченности («inclusión»). В качестве примера одного из низовых механизмов социального вовлечения населения, предполагающего условия для активной общественной деятельности, является попытка создания в Венесуэле территориальных коммун. Надо признать, что эти организации, призванные обеспечить участие народа в принятии решений, зачастую носят формальный характер. Основной инструмент деятельности таких коммун — так называемый «партисипативный бюджет», однако в большинстве случаев вынесение на обсуждение населения вопроса о целевой направленности распределения финансов носит не обязательный, а консультативный характер.
ВЕНЕСУЭЛЬСКИЙ ПУТЬ — СОЦИАЛЬНЫЕ МИССИИ
Прежде чем перейти к венесуэльскому образцу рассмотрим вкратце и проведем типологию видов социальной политики внутри Боливарианского альянса. По степени самостоятельности в проведении социальной политики страны — члены ALBA можно разделить на две группы. В первой — Боливии, Никарагуа, Эквадоре, Доминиканской республике и других карибских странах — часть социально-экономических программ реализуется на основе венесуэльского финансирования и кубинского материально-технического и «человеческого» содействия в области образования и медицины, а часть — с опорой на собственные силы. Социальная политика этих стран представляет собой не столько систему, сколько совокупность мер в указанной сфере, темпы и глубина осуществления которых зависят от внутренней политической и экономической конъюнктуры.
В другую группу входят политические лидеры ALBA — Венесуэла и Куба. Их социальная политика представляет собой сложную многоуровневую систему мер. При этом большая часть медицинских программ Венесуэлы проводится кубинскими специалистами. Поэтому в плане обеспеченности человеческими и техническими ресурсами социальная политика Венесуэлы носит «подчиненный» характер по отношению к Кубе, но возможности Кубы в свою очередь зависят от общеэкономической, прежде всего, нефтяной поддержки Венесуэлы.
Подход Кубы и Венесуэлы к социальной политике можно охарактеризовать как системный. Он предполагает структурные преобразования экономики, вследствие которых создаются новые рабочие места, повышается средний уровень жизни и т.д. Такая социальная политика в силу самого своего содержания носит долгосрочный характер, поэтому не способна принести быстрые политические дивиденды и оперативно разрядить социальную напряженность в обществе. Кроме того, она неизбежно ущемляет интересы значительной части экономически господствующих слоев, заинтересованных в прямой эксплуатации «социально исключенных» в качест-
ве дешевой рабочей силы, рекрутов «частных армий», бойцов организованной преступности, потребителей наркотиков и т.п., а также в поддержании традиционного бесправия и пассивности народных масс, обусловленной маргинальным положением значительной их части и боязнью остальных оказаться на дне. Все это ограничивает возможности системного подхода при проведении социальных мер в большинстве стран региона.
В XXI в. наиболее яркая попытка проведения системных социальных реформ была предпринята в Венесуэле в форме так называемых социальных миссий. Термин «миссия», с нашей точки зрения, выбран далеко не случайно. Семантически он многоаспектен, и каждое из его смысловых значений по-своему связывает сегодняшнюю социальную практику с определенной историко-культурной традицией, наполняя последнюю новым содержанием.
С политологической точки зрения, понятие «миссия» употребляется в международном контексте для обозначения одной из форм внешнеполитической или внешнеэкономической деятельности государства. Например, говорят о дипломатической, торговой миссии, т.е. о представительстве и деятельности одного государства на территории другого. Применение термина с такой внешнеполитической коннотацией к явлению внутриполитического порядка весьма инновационно и символично, но, с нашей точки зрения, оправдано. За годы неолиберализма в общественном сознании страны сложилось ощущение отчужденности государства от общества. Социальные миссии Венесуэлы, призванные преодолеть эту пропасть, являются своего рода миссиями государства в обществе. Тем самым власть стремится показать гражданам страны, что не чужда им, а, напротив, служит их интересам.
В этическом контексте термин «миссия» принято употреблять в значении «миссия доброй воли». И здесь это значение органично сочетается с первым — международным. Обозначением социальных программ термином «миссия» венесуэльские власти как бы хотят показать, что это миссии доброй воли, не преследующие корыстных интересов.
В религиозном аспекте венесуэльские социальные миссии являют собой своеобразное продолжение традиции миссионерства, особенно актуализировавшейся в рамках «теологии освобождения», популярной несколько десятилетий назад в Латинской Америке. Кстати, в начале XXI в. эта концепция снова вошла в политический и теологический дискурс. Особенно часто к ней обращался в своих выступлениях Уго Чавес. Проблематика «теологии освобождения» обсуждается на международных социальных форумах и конференциях, а с избранием на ватиканский престол Папы Франциска усиливается ее влияние в католической церкви3. С данной точки зрения «миссии» Венесуэлы, ориентированные на социально исключенные, беднейшие слои — жителей городских трущоб и сельской глубинки, — можно рассматривать как оригинальную форму практического воплощения основного принципа теологии освобождения. Речь идет о «выборе в пользу бедных» («opción por los pobres»), который рассматривался многими теологами и философами как главный в латиноамериканском общественном сознании. К этому примыкает и еще один аспект понятия «миссии» - индейский: под этим названием еще в колониальные времена, в том числе и в Венесуэле, католическими орденами создавались поселки для коренных
жителей с целью их христианиз
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.