Славяноведение, № 5
© 2015 г. Н.М. ФИЛАТОВА
СОЗДАНИЕ ЦАРСТВА ПОЛЬСКОГО В 1815 ГОДУ В ОТРАЖЕНИИ ОФИЦИАЛЬНОЙ ПОЛЬСКОЙ КУЛЬТУРЫ
В статье рассматривается как официальная культура конституционного Царства Польского (1815-1830 гг.) отражала факт создания польского государства под скипетром российского императора. Анализируются тексты культуры, напрямую связанные с политикой власти и пропагандирующие идею польско-русского сближения.
The article considers the way in which official culture of the Congress Kingdom of Poland (1815-1830) reflected the creation of the Polish state under the rule of Russian Emperor. Texts of culture, which are closely connected with the state politics and propagate an idea of friendship between Russians and Poles, are in the focus of analysis.
Ключевые слова: Королевство (Царство) Польское, официальная культура, Александр I, Николай I, русско-польские отношения.
Keywords: Congress Kingdom of Poland, official culture, Alexander I, Nicolas I, relations between Russia and Poland.
Образование в 1815 г. конституционного Королевства (в российских официальных документах - Царства) Польского, стало одним из итогов наполеоновских войн и сложных процессов европейских международных отношений, приведших к становлению Венской системы. Одновременно создание нового польского государства, связанного с Россией династической унией, и наделение его одной из самых либеральных в Европе конституций было результатом личной политики Александра I, которую он осуществлял, не считаясь с антипольскими настроениями соотечественников, а порой прямо вопреки им. В отношении Польши Александр I сохранял в чем-то романтическую индивидуальную последовательную установку, отличную от политического курса своих предшественников и последователей. Во многом это было связано с его общим внешнеполитическим курсом тех лет и модернизационными проектами 1815-1818 гг. Говоря о «провозглашенной Александром I новой политической эре», М. Майофис утверждает: «Новый этап в истории международных отношений, открывшийся после подписания актов Венского конгресса, и особенно Акта Священного союза, по замыслу Александра I, должен был воплотить его самые заветные мечты о прекращении войн и воссоединении народов Европы, вне зависимости от их национальной принадлежности или вероисповедания, в единое братство, ведущую роль в котором будет играть Россия». Триумфальный вход русских войск в Париж в марте 1814 г., «милость» победителя к побежденной Франции и конституционные преобразования в последней должны были служить прологом к переустройству Европы на основе новых этических и политических принципов, прежде всего, принципа
Филатова Наталья Маратовна - канд. ист. наук, старший научный сотрудник Института славяноведения РАН.
представительного правления и концепции космополитических, равноправных отношений всех стран в этой новой политической системе [1. С. 26, 35-37]. При этом роль «спасительницы и избавительницы», которую, Россия приняла на себя по отношению к Европе, должна была, по замыслу Александра I, распространиться и на побежденную Польшу.
Желая воссоздать польскую государственность под эгидой России и тем самым навеки объединить Польшу с Российской империей, он задумывал положить конец вражде поляков и русских и объединить их братскими узами. Таким образом политика России в первые годы после образования Королевства Польского была направлена на сближение двух народов, преодоление враждебности и национальной розни. В манифестах императора и официальных речах, произнесенных накануне и сразу после образования Королевства Польского, говорилось о «слиянии братских славянских народов».
К сожалению, восприятие эпохи конституционного Королевства Польского (1815-1830) историками-современниками (прежде всего М. Мохнацким, С. Ба-жиковским, К. Хоффманом), оглядывавшимися на нее с позиции нового исторического опыта (восстание 1830-1831 гг.) во многом определило и представления последующих поколений. Романтические стереотипы прочно вошли в польскую культурную память, в том числе в историческую науку, последовавшую в том, что касалось целостной картины истории 1815-1831 гг., за романтической историографией. Место конституционного Королевства Польского в польской истории оказалось прочно подчиненным истории борьбы поляков за независимость. Характерно, что и через сто лет представления историков-романтиков служили новому поколению историографов образцом. В брошюре «Конгрессовое Королевство Польское. Ноябрьское восстание. 1815-1831», изданной в юбилейный 1915 г., основным содержанием эпохи признавалась борьба польского народа с Россией [2. S. 9].
Сегодня, через двести лет после политических перемен 1815 г., можно констатировать, что польские историки, фундаментально занимающиеся изучением рассматриваемой эпохи, стали признавать подобный подход устаревшим. М. Мычельский, обращая внимание на односторонность исследований общественной мысли Королевства Польского, сведению ее истории к выбору между лоялизмом и борьбой за независимость, утверждает: «Это легенда наполеоновской эпохи, сложившаяся позднее, превратила 1815 год в момент выбора между перспективой независимости и лоялизмом. На самом деле элиты не столько выбирали, сколько осознавали необходимость с умом воспользоваться совершенно не зависящей от поляков политической конъюнктурой» [3. S. 20]. М. Яновский определенно пишет о Королевстве Польском 1815-1831 гг. как о «польском государстве». Долговременным результатом восстания 1830-1831 гг. ученый считает укоренение в польском сознании «романтического патриотизма». Именно после Ноябрьского восстания, по словам М. Яновского, а не в 1795 г., «сформировалась пропасть между поляками и теми, кто разделил Польшу. До 1830 г. понятие "независимости" вообще не было ясно определено: повсеместно считалось, что свободная Польша легко может сочетаться с нахождением под скипетром иностранной династии. Теперь ситуация проясняется: понятия измены, независимости, борьбы за свободу приобретают более или менее тот же самый смысл, который они сохранят до конца ХХ в. Для поляка-патриота сокращается область возможного взаимодействия с господствующим государством: становится все труднее жить с двойной лояльностью, все чаще нужно выбирать "или-или"» [4. S. 235].
Отечественные историки также стремятся пересмотреть взгляды на эпоху конституционного Королевства Польского с современных позиций. Важным достижением последних лет стала коллективная монография «Польша и Россия в первой трети XIX в. Из истории автономного Королевства Польского 1815-1830», впервые подробно и комплексно осветившая историю сосуществования России
и Королевства Польского в 1815-1830 гг. При этом в центр внимания коллектива авторов легла проблема «совместимости разных форм правления и общественных структур», а также «взаимоотношения русского и польского народов» [5. С. 8, 10].
Таким образом, вновь становится актуальной оценка исторического значения конституционного Королевства Польского, данная известнейшим польским историком межвоенного периода Х. Мосьцицким: «Независимо от ценности более или менее значительных реальных завоеваний эпохи Королевства Польского, период его существования является единственной эпохой в истории Польши после разделов, в которой общество стало перед живым вопросом бытия и должно было представить доказательства своих творческих сил и умения самоопределиться. [...] Историки Королевства за исходный пункт своих исследований обычно принимают его упадок, ищут его причины, утверждая, не без резона, о хрупкости гарантий Венского конгресса, или распутывая тайну отношений Александра, Николая, Константина, Новосильцева, а также всей России, бюрократической и либеральной к польскому вопросу. [...] Именно поэтому политическая история Конгресувки, как в давних произведениях эмигрантской публицистики, вспомним тут Мохнацкого, так и в новейших историко-критических исследованиях, рассматривалась обычно широко, причем раскрывалась не одна важная причина кровавого эпилога. Зато способность тогдашнего общества к организации, степень его способности к возрождению и национальной крепости до сего дня не оценены справедливо.
История Королевства Польского это не только история заговоров или борьбы за конституционные права, но одновременно длительная череда важных и плодотворных усилий в мирном труде ради культурного "завтра" страны. В них, как некогда на полях битвы, должен был заключаться ответ: достойны ли поляки быть нацией. [...] Служба на государственных должностях в то время была в полной мере общественным служением, работой на пользу Речи Посполитой. [...] Страна постепенно совершенствовала общественные институты, решала новые задачи, пробуждалась от бездействия частная инициатива, не только в столице, но и в провинции. [...] Национальная культура во всех направлениях сделала важные шаги вперед, будучи тесно привязанной к наследию прошлого [...]. Правда, звезды национальной культуры засияют наиболее ярко после падения Королевства, но именно из него, из его живительной атмосферы и благословенной энергии взяли они свое начало [...]. Королевство Польское в своем существовании и своем упадке оказалось на высоте своего призвания» [6. S. 2-3, 5, 9-10].
Ниже я остановлюсь на том, как реагировала на создание Королевства Польского официальная польская культура. Под официальной я подразумеваю культуру, нормы и ценности которой провозглашаются и санкционируются властными структурами того или иного конкретного сообщества. Содержание официальной культуры напрямую связано с характером и направлением политики государства. Однако, принимая во внимание то, что речь идет о государстве польском, переход которого под эгиду России стал политической необходимостью, осознаваемой польской элитой, а также сопровождался патриотическим подъемом, следует подчеркнуть неоднозначную роль, которую должна была выполнить официальная культура в этих условиях. Исследуя содержание центральных газет Королевства Польского (использовались преимущественно «Gazeta Warszawska» и «Gazeta Korespondenta Warszawskiego 1 Zagranicznego»), п
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.