ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2015 • № 1
ГЛОБАЛИСТИКА И ФУТУРОЛОГИЯ
А.Л. АНДРЕЕВ
Специализация цивилизаций и аттракторы мирового развития
В статье анализируется историческая эволюция субъектов глобального развития - различных цивилизаций. Выделяются типы таких субъектов, обосновывается идея функциональной специализации цивилизаций. Особое внимание уделено западному цивилизационному типу, в настоящее время выступающему в качестве уникальной техногенной цивилизации. По мнению автора, с определенного исторического момента произошло разделение функций обеспечения научного и технического прогресса и воспроизводства человеческих ресурсов с закреплением последней за незападными цивилизациями. Перспектива трансформации современных западных обществ в результате воздействия интенсивно развивающейся технонауки ведет к дальнейшему углублению функциональных различий между цивилизациями и формированию в ходе этого процесса новых неклассических мировых проектов.
Ключевые слова: геополитические субъекты, цивилизация, технический прогресс, техно-наука, глобальная система, человеческие ресурсы, факторы силы.
The author suggests his own understanding of the problem of global development based on the analysis of historical evolution of the subjects of global development represented primarily by different civilizations. There were distinguished several types of such subjects and on that basis the idea of functional specialization of civilizations is established. A special attention is paid to Western civilizational type which now is transformed to a unique technotronic civilization. That transformation in a very short time gave it significant and undisputable advantages. But, according to the article, from a certain historical moment the function of supporting scientific and technical progress and that of demographic reproduction of humanity diverged. That latter fell to the lot of non-Western civilizations, and from that point the West began to lose its absolute dominance in the world, including its superiority in the terms of force.
Keywords: geopolitical subjects, civilization, technical progress, technoscience, global system, human resources, factors of power.
До Первой мировой войны мир был структурирован вполне в духе Н. Макиавелли: его можно было рассматривать как совокупность конкурирующих за территориальные ресурсы "молекулярных" политических образований - государств (каждое из которых, в свою очередь, выступало как бы внешней оболочкой пронизанного внутренними противоречиями стратифицированного социума). Разумеется, эта "молекулярная сетка" никуда не исчезла и после 1918 г. Однако то, что происходило в мире в проме-
Андреев Андрей Леонидович - доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник Института социологии РАН.
жутке между двумя мировыми войнами, уже не вписывалось полностью в логику так называемых национальных интересов. Поведение государств как субъектов мирового процесса во все большей степени начинает определяться различными программами социальной реконструкции, адресованными не только их собственным гражданам. Соответственно, и солидарность с этими программами устанавливалась поверх национальных границ. Это обстоятельство приходилось учитывать в государственной политике, зато государства, усвоившие такой тип поведения, приобретали дополнительные политические ресурсы по всему миру в виде различных ориентированных на те же идеалы и ценности движений, партий, политических объединений, а также находящихся в их сфере влияния формально неполитических организаций, "пятых колонн", агентур влияния и т.д. Формировались новые глобальные субъекты, имеющие характерную структуру кометы, - "твердое ядро" в виде нескольких объединенных общими ценностями государств и "разреженный шлейф" в виде различных ассоциированных с ними групп поддержки. В результате этого после Первой мировой войны всемирно-исторический процесс отливается в формы противоборства мировых проектов.
Первоначально их было три: либеральный капитализм (обычно презентовавший себя как либеральная демократия, или "свободный мир"), мировой коммунизм и "новый мировой порядок" национал-социалистского и фашистского толка. Но, как известно, фашизм потерпел сокрушительное поражение еще в 1945 г., а к концу 80-х гг. ХХ в. рухнула и перспектива коммунистического будущего для всего человечества. Это вызвало к жизни известный прогноз Ф. Фукуямы о повсеместном распространении либеральной демократии, которое в конечном счете ведет к завершению истории, когда противоборство уступит место партнерским отношениям, построенным на началах равенства прав и взаимовыгодного экономического взаимодействия.
Однако, вопреки предположениям американского политолога, "постисторический мир" Запада вовсе не отстранился от "исторического мира", где все решается с позиции силы. Более реалистическими в этом плане выглядят предложенная С. Хантингтоном концепция конфликта цивилизаций или, допустим, разработанная А. Неклессой гексагональная модель, в которой в качестве основных компонентов мироустройства выступают типологически различные экономические зоны, которые также можно соотнести с определенными цивилизациями: это "штабная экономика" постиндустриального Севера, "трофейная экономика" глубокого Юга и т.д. Впрочем, обе названные теории скорее структурные, чем векторные; как и концепция Фукуямы, они описывают статическое "устройство мира", а не его динамику, и не располагают достаточными концептуальными ресурсами для того, чтобы ответить на вопрос, может ли устроенный таким образом глобализирующийся мир принять какие-то существенно новые формы, а если может, то каким способом.
Вернемся к последней по времени критической точке истории - концу 80-х гг. ХХ в. Как выглядит ситуация после распада Советского Союза и самоупразднения так называемой мировой системы социализма? Все мировые проекты, кроме либерального, вроде бы, сошли с исторической сцены, однако мир пока раздроблен и какое-то время еще будет разграничен линиями культурных разломов, разделяющими цивилизации. Тут-то и возникает соблазн построить на этом периодизацию всей новейшей истории: закончилась эра конкуренции мировых проектов и началась эра столкновения цивилизаций. Такую попытку мы находим, в частности, у Хантингтона [Хантингтон, 1994] - с той только разницей, что он говорит не о мировых проектах (что, на мой взгляд, правильнее), а об идеологиях (что очень неточно, поскольку идеологии и идеологические распри существовали испокон веков и продолжают существовать в наши дни).
Однако на самом деле эта схема схватывает лишь видимость явлений. Стоит вглядеться пристальнее и можно заметить, что за перипетиями конфликта цивилизаций проглядываются мегатренды, объективный смысл которых реализуется в виде неких "мировых проектов". В отличие от прошлого эти мегатренды уже не обязательно однозначно связаны с каким-либо одним конкретным идеологическим целеполаганием.
Скорее, это некие функциональные векторы, которые могут реализовываться через разные, иногда даже противостоящие друг другу идеологии. В этом случае их можно представить в виде аттракторов некоторых достаточно долговременных процессов.
Фукуяма в свое время высказал мысль о том, что после 1991 г. место коммунизма в современном мире занял политический ислам. И это в известной мере верно. По крайней мере, в настоящее время именно исламисты пытаются опереться на "мировой пролетариат" глубокого Юга и демонстрируют наиболее радикальное неприятие Запада. Очевидно, что исламский фундаментализм - единственная ныне политическая сила, выдвигающая альтернативный либеральному капитализму мировой проект. Конфликт ментальностей и цивилизаций? Не спорю. Тем не менее констатировать наличие такого конфликта недостаточно.
Как отмечал в свое время К. Маркс, у человеческой истории есть две предпосылки: физическое существование (и следовательно, физическое воспроизводство) индивидов и производство материальных условий их жизни [Маркс, Энгельс, 1955, с. 19]. Почти на всем протяжении человеческой истории, начиная с глубокой древности, и то, и другое в равной мере обеспечивалось самостоятельно каждым этносом. Однако на определенном этапе социально-исторического развития, а именно в преддверии Нового времени, начинают исподволь складываться тенденции, ведущие к постепенному разделению этих функций. Все началось с того, что во второй половине XVI в. в Европе стало формироваться и распространяться принципиально новое мировоззрение, вносящее напряженную конфликтность в отношения человека и природы. Она отныне должна была стать объектом контроля, предполагающего применение инструментального насилия. Главным источником силы, а стало быть, и способности к осуществлению насилия становилось знание (знание - сила, по Ф. Бэкону).
Достаточно ознакомиться с текстом бэконовской "Новой Атлантиды", чтобы понять программный характер этих идей и установок. На их основе на Западе началось формирование принципиально новой цивилизации. Я не хотел бы использовать для ее характеристики общепринятый термин "современная" (цивилизация модерна, или модернити) в силу неявно содержащейся в нем оценки. Более точным и оценочно нейтральным было бы определить ее как техногенную цивилизацию, если только при этом учитывать, что понятие "техно" относится и к способам осуществления социальных практик.
То, что развитие общества пошло по этому пути именно в Европе, - одна из тех трудноразрешимых загадок, которые время от времени нам преподносит история. До XIV-XV вв. и в сфере научного познания, и в технических изобретениях лидировали мусульманский Восток, Индия и Китай, они же были и наиболее вероятными кандидатами на то, чтобы удерживать эти позиции в дальнейшем. Но, начиная с эпохи Возрождения, роль производителей знаний и технологий переходит к Италии, за которой последовали Голландия, Франция и Англия и некоторые другие европейские страны. Именно здесь к началу Нового времени формируется главный центр развития, быстро приобретающий глобальное значение. В то же время в результате сложных внутренних проце
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.