ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2008 • < 1
Р.Х. симонян
Средний класс в современной России: миф или реальность?
Глобальные общественные изменения диктуют новые методологические подходы к проблемам структуры современного социума, которая начинает формироваться не по какому-то одному главному критерию, например экономическому (собственник - не собственник), а по целому ряду критериев, характеризующих различные аспекты социального положения людей. В этой ситуации такая характеристика, как "уровень благосостояния", в современных условиях оказывается не вполне адекватной, если ее интерпретацию ограничивать только экономическим аспектом. Критерий доходов и связанный с ним критерий потребления в настоящее время все явственнее вытесняются другими - свобода, творчество, безопасность, наличие благоприятной социальной среды, возможность распоряжаться своим временем. Да и само потребление определяется не столько рациональностью, сколько престижем, традициями и истинными или мнимыми нормами респектабельности. Еще в 1920-е гг. А. Пигу к определению понятия "благосостояние" подходил социологически, вводя в него, помимо сугубо экономических, широкий набор качественных и субъективных элементов и устанавливая их взаимосвязь. Благосостояние, по его определению, это не просто материальный достаток, но и то, насколько психологически комфортно и уверенно чувствует себя человек и какова степень его удовлетворенности жизнью1.
К сожалению, в теоретических подходах к анализу социальной структуры постсоветской России вообще и ее среднему классу в частности в отечественном обществознании все еще доминирует узкоэкономический взгляд. Но уровень социального и психологического самочувствия людей зависит не только от материального благополучия, но и от многих других факторов, в том числе от внешней среды - от социума, в котором проходит их жизнь. Разве в 1930-е гг. в СССР было мало материально обеспеченных людей -как среди высших чиновников, так и среди творческой интеллигенции? Но государство, в котором они жили, не обеспечивало ни безопасности, ни свободы, ни уверенности в завтрашнем дне.
Целью общественных преобразований России, начатых в 1991 г., было построение гражданского общества и правового, демократического государства. Именно такое общественное и государственное устройство, как показывает исторический опыт, способно обеспечить населению не только высокий уровень жизни, но и высокое качество свобод. Однако подобно тому, как благосостояние нельзя рассматривать только в экономическом формате, так и демократию нельзя сводить к форме общественного управления.
1 В этом тезисе ничего принципиально нового нет: действует Марксов закон возвышения потребностей.
Симонян Ренальд Хикарович - доктор социологических наук, руководитель Российско-Балтийского центра Института социологии РАН.
Демократия - феномен массового сознания, основанный на принятии определенной системы ценностей, в которой частная собственность - одна из основополагающих. Точно так же понятие "частная собственность" (как и тесно связанное с ней "средний класс") содержательно глубже, чем просто обладание капиталом или имуществом. Оно означает обладание тем личным социальным пространством, за черту которого заходить никому, в том числе и государству, нельзя, то есть строгую очерченность индивидуалите-та. Эта граница в правовом государстве табуирована всем комплексом его элементов. Свободная от государства частная собственность - социально-экономический фундамент демократии, гарантия разделения собственности и власти. Исторический опыт подтверждает, что демократия и частная собственность неразрывно связаны, так как собственность есть в то же время и источник уважения к другим, ответственности и готовности к компромиссу. Благодаря собственности люди имеют возможность обсуждать свои разногласия, избегая присущих люмпенам отчаяния и экстремизма - главных разрушителей демократии.
В то же время частная собственность - это и определенное экзистенциальное отношение даже не к вещи (неважно, какая это вещь - материальная, например, собственный компьютер или духовная - собственная к нему программа), а к другому человеку через вещь. Следовательно, нельзя отрывать экономическую составляющую понятия "собственник" от этической. Относясь к вещи, человек определяет свое отношение к другим людям. Вступая с ними в экономические отношения, собственник вступает прежде всего в нравственные отношения. Иначе говоря, понятие "частная собственность" содержит и важный нравственный элемент.
Этическая составляющая социальных отношений играет важную роль в формировании гражданского общества. Еще в XIX в. Г.-В.-Ф. Гегель утверждал, что первый принцип гражданского общества - индивид: "конкретное лицо, которое есть для себя как особенная цель, как целостность потребностей и смешение природной необходимости и произвола, но особенное лицо как существенно соотносящееся с другой такой особенностью, так что каждое из них утверждает свою значимость и удовлетворяется только как опосредованное другой особенностью и вместе с тем как всецело опосредованное только формой всеобщности, другим принципом гражданского общества". При этом немецкий философ подчеркивал, что "в гражданском обществе каждый для себя - цель, все остальное для него ничто. Однако без соотношения с другими он не может достигнуть своих целей во всем их объеме: эти другие - суть средства для цели особенного. Но особенная цель посредством соотношения с другими придает себе форму всеобщего и удовлетворяет себя, удовлетворяя вместе с тем стремление других к благу" [Гегель, 1990, с. 227]. Здесь великий философ указал на оптимальность отношений личности как совокупности социальных связей, принадлежащего ей пространства и этических границ этого пространства в социуме.
Имея в виду именно эту, социальную, функцию института собственности и связанные с ней противоречия, Л. Мизес подчеркивал: "Частная собственность не является привилегией владельца собственности, а является общественным институтом (выделено мной. - P.C.), служащим добру и выгоде, несмотря на то, что она может в то же время быть особенно приятной и полезной для некоторых" [Мизес, 1995, с. 35]. Гражданское общество не может быть создано без уважения к частной собственности: не только она сама, но уважение к ней - равнозначные составляющие такого общества. Однако частная собственность утвердилась на Западе и получила признание именно потому, что там она служит не только частному, но и общему благу. Примеряя этот тезис к нынешней России, нельзя не задаться вопросом: можно ли ожидать от населения уважительного отношения к собственности, полученной в результате криминальной приватизации 1990-х гг.?
Наконец, важно выделить и такую черту правового общества: собственник в нем -субъект свободы. В этом и суть либерального демократического государства. Поэтому категорию "собственник" нельзя сводить к критерию уровня потребления: ее социально-политическая компонента - самая приоритетная в процессе формирования совре-
менного гражданского общества. В этой связи любопытно отметить, что примерно за 20 лет до Гегеля граф Н. Мордвинов в подготовленном им указе от 12 декабря 1801 г. написал: "Лишить собственности... есть нарушить первый закон, коим благоустроенное правительство отличается от насильственного... Собственность есть первый камень. Без оной и твердости прав, ее ограждающих, нет никому надобности ни в законах, ни в отечестве, ни в государстве". Далее Мордвинов справедливо и дальновидно полагал "предварить освобождение крепостных" созданием в России прочного статуса гражданина (цит. по [Новое... 2005, с. 9-10]).
Чем больше собственников, тем надежнее общественный фундамент демократического государства. Не узкий слой сверхбогатых и не люмпены, а сердцевина социальной структуры - многочисленное сословие собственников создают широкую основу гражданского общества. Но представители этого сословия не просто обладатели определенного размера собственности, но носители базовых ценностей гражданского общества -личного достоинства и независимости, основанной на самоуважении, самостоятельности в оценках, общественно-политической активности, иммунитета к социальному манипулированию и многих других, которые и делают средний класс основой гражданского общества.
Именно такая картина характерна для устойчивых и развитых демократий Запада. Л. Эрхард, заложивший основы современной социально-экономической системы Германии, охарактеризовал в 1954 г. средний класс как "граждан, которые готовы нести за себя ответственность и обеспечить свое существование собственным результативным трудом. Качественными признаками достоинств среднего класса являются чувство собственного достоинства, уверенное и стабильное социальное положение, независимость существования и суждений, смелость поставить свое существование в зависимость от результативности собственного труда и желание заявить о себе в свободном обществе и свободном мире" [Эрхард, 1998, с. 108]. Спустя полвека первый премьер-министр Эстонии Э. Сависаар, анализируя социальную структуру своей страны, дал, по сути, аналогичное определение среднего класса, выделив следующие его характеристики: относительно высокое качество жизни, высокий уровень образования и хорошая подготовка по специальности, конкурентоспособность на рынке труда, создающая чувство безопасности, умение самостоятельно получать, анализировать и обобщать информацию о событиях, происходящих в стране, эффективная самореализация в обществе, активное воздействие на значимые социальные процессы, высокое чувство миссии, ориентация не только на себя и свою семью, но и на общество в целом [Сависаар, 2003, с. 145]. Иначе говоря, когда речь идет и о сформировавшихся, и о формирующихся гражданских сообществах, акцентируется этическая и социально-политическая компоненты понятия "средний класс".
В отличие от экономических преобразований в странах Восточной Европы и Балтии реформы 1990-х гг. в Российской Федерации, и прежде всего приватизация, привели к полной дискредитации демократических и либеральных ценностей в с
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.