А.И.Сизоненко
СССР — Латинская Америка: дипломатические аспекты отношений военных лет
Статья посвящена становлению советско-латиноамериканских отношений в годы Великой Отечественной войны, усилиям и результатам деятельности дипломатии обеих сторон на этом направлении, мощному подъему авторитета СССР в Латинской Америке.
Ключевые слова: СССР, Латинская Америка, дипломатические аспекты, переговоры, встречи в Кремле, нормализация отношений.
Отношения СССР со странами Латинской Америки в годы Великой Отечественной войны — важная составная часть истории советской внешней политики. Примечательно, что из общего числа установленных Кремлем в годы войны отношений половина пришлась именно на эти страны. Не менее показателен и круг задействованных в них с обеих сторон высокопоставленных государственных деятелей, начиная с И.В.Сталина и президентов стран континента. Весьма авторитетным являлся и уровень дипломатических представителей, приступивших к работе в Москве и в столицах латиноамериканских стран. Достаточно, например, сказать, что первыми послами СССР на Кубе (по совместительству) стали М.М.Литвинов и А.А.Громыко.
Героическая борьба Красной Армии и самоотверженный труд советских людей в тылу оказали серьезное влияние на умы и сознание многих латиноамериканских политических, общественных деятелей и дипломатов, работавших в нашей стране в военную пору. Так, посол Мексики в СССР Луис Кин-танилья вспоминал: «Россия показала себя нацией горячих патриотов. Они, русские — славные люди». Красная Армия, по его мнению, «мощная в техническом отношении, оснащенная весьма эффективным оружием»1. Немало высоких оценок в адрес Красной Армии и советского народа высказывает в своей книге «La Esfinge Roja» («Красный сфинкс», Buenos Aires, 1948) посол Уругвая в Москве в годы войны Эмилио Фругони.
Александр Иванович Сизоненко — доктор исторических наук, профессор, ведущий научный сотрудник Института Латинской Америки РАН (alsizonenko@yandex.ru).
Аналогичные оценки также содержались в посланиях президентов целого ряда стран Латинской Америки в военные годы в адрес советского руководства2.
К началу Великой Отечественной войны СССР и латиноамериканские государства имели во взаимоотношениях «нулевой баланс». Дипломатические связи имелись лишь с Колумбией (1935 г.), однако обмена посольствами не произошло, поэтому можно было говорить о чисто формальном акте. Ситуация усугублялась тем обстоятельством, что в 1940 г. Мексика и Аргентина осудили СССР за войну с Финляндией и выступили за его исключение из Лиги наций. В том же году правительство Мексики расценило присоединение прибалтийских республик к СССР как аннексию3.
Первым откликом в Латинской Америке на гитлеровскую агрессию против нашей страны стали многочисленные массовые митинги и демонстрации солидарности с советским народом, в которых приняли участие представители самых различных слоев населения. Однако вначале со стороны правительств стран континента никакой реакции не последовало. Складывалось впечатление, что они выжидали «кто кого». Лишь министр иностранных дел Мексики Энрике Падилья сделал 24 июня 1941 г. официальное заявление, в котором осудил фашистскую агрессию, расценив ее как «одно из самых трагических нарушений международной этики»4. Однако до нормализации в дипломатической сфере между СССР и странами Латинской Америки было еще далеко. Путь к этому лежал не только через массовые проявления солидарности с СССР, но и через вступление латиноамериканских государств в борьбу с Германией, Италией и Японией. В декабре 1941 г. войну этим державам объявили девять государств региона, еще три — Мексика, Венесуэла, Колумбия разорвали с ними дипломатические отношения. Таким образом, все эти страны стали союзниками во Второй мировой войне и будущими членами Организации Объединенных Наций. Затем закономерно последовали первые конкретные шаги: 7 мая 1942 г. президент Мексики Мануэль Авила Камачо подписал распоряжение, согласно которому начал осуществляться экспорт стратегической продукции Мексики в Советский Союз5.
Решающее воздействие на правительства стран Латинской Америки в плане нормализации отношений с СССР оказало переломное событие на Восточном фронте, которым стал разгром фашистских войск в Сталинградской битве. Продолжало шириться движение солидарности народных масс Латинской Америки с требованиями наладить дипломатические отношения с СССР. Первой на этом пути инициативу проявила Куба. Почему именно она? С одной стороны, это объяснялось мощной кампанией поддержки кубинским народом Советского Союза. Немаловажным обстоятельством являлось и то, что в состав правительства Кубы тогда входили два коммуниста — Карлос Рафаэль Родригес и Хуан Маринельо, оказывавшие несомненное влияние на внешнюю политику правительства Гаваны. Вместе с тем нельзя недооценивать и тот факт, что Куба входила в
К.А.Уманский выступает на пресс-конференции в Мехико, июнь 1943 г.
число упомянутой выше девятки, которые в декабре 1941 г. объявили войну державам «оси» Берлин — Рим — Токио.
17 октября 1942 г. в результате состоявшихся в Вашингтоне переговоров между послами СССР в США — М.Литвиновым и Кубы — Аурелио Фернандесом Кончесо отношения были установлены. «Россия, — заявил министр иностранных дел Кубы Хосе Агустин Мартинес, — сражается на передовых позициях в этой кровопролитной борьбе. Русскому народу выпала тяжелая, но почетная миссия; его героизм и самоотверженность спасли мир от глобальной катастрофы. Поэтому вполне понятно, что Куба устанавливает с Россией отношения в духе мира и сердечности» .
Переговоры об установлении отношений с другими странами региона в 1942—1945 гг. велись через советское посольство в Вашингтоне, где на первоначальном этапе (1942-й — начало 1943 гг.) решающая роль принадлежала Максиму Максимовичу Литвинову, одному из лучших советских дипломатов того времени. Он и был назначен первым нашим послом на Кубе (по совместительству), 9 апреля 1943 г. он вручил президенту этой страны верительные грамоты. Встречали его там с большим почетом на всех уровнях. От имени Национального антифашистского центра представителю Москвы передали чек на 25 тыс. песо в фонд помощи Красной Армии. Максим Максимович посетил военную школу в Гаване, где в его честь состоялся парад, также он побывал на нескольких предприятиях, где беседовал с рабочими7.
10—12 ноября 1942 г. Мексика и СССР обменялись нотами о восстановлении дипломатических отношений, прерванных в 1930 г. Подчеркнем,
что и Куба, и Мексика предложили нормализовать их еще до завершения Сталинградской битвы и начала коренного перелома в войне.
И в Мексику послом СССР был назначен видный советский дипломат Константин Александрович Уманский. Он был незаурядной личностью: в 20-х годах — корреспондент ТАСС в Западной Европе, затем — заведующий отделом печати НКИД, с 1936 г. — советник посольства СССР в Вашингтоне, в 1939—1941 гг. — посол СССР в США. Сталин знал Уманского лично — тот не раз переводил его беседы с иностранными гостями. Уман-ский хорошо представлял себе обстановку на американском континенте, был знаком со многими ди- Луис Кинтанилья пломатами из Латинской Америки8. Среди друзей Уманского был и известный под именем Пабло Неруды чилийский поэт Нефтали Рикардо Рей-ес Басоальто, находившийся тогда в Мексике на дипломатической службе. На одном из собраний в Мехико в конце января 1943 г. Неруда прочитал собравшимся свою знаменитую «Песнь о Сталинграде». Экземпляр этого произведения поэт вручил Комитету помощи России с тем, чтобы все доходы от ее публикации были переданы в фонд помощи Красной Армии и гражданскому населению Советского Союза.
27 января 1943 г. по предложению уругвайской стороны были восстановлены дипломатические отношения между Уругваем и СССР.
Осознавая важность этих дипломатических актов, правительства Кубы, Мексики и Уругвая назначили посланниками в Москву известных в своих странах деятелей. От Гаваны им стал посланник Кубы в США А.Кончесо (в Москве посланник по совместительству), Мексику представлял Л.Кинта-нилья. «Один из наиболее умных и заслуженных дипломатов, которых имела Мексика, философ и автор книг по международным проблемам... учился в лучших образовательных центрах Франции, преподавал в Сорбонне и университетах Джона Гопкинса и Гарварде», — так писал о Кин-танилье мексиканский историк Эктор Карденас9. Э.Фругони, поэт*, юрист, преподаватель, журналист — таков был облик уругвайского дипломата.
Прибывшие в СССР весной 1943 г. оба дипломата попросили Сталина об аудиенции. Глава советского правительства, несмотря на огромную за-
* В 1944 г. в испанском издании журнала «Иностранная литература» было напечатано его стихотворение, посвященное русской женщине.
нятость, принял их в Кремле: 20 апреля — Кинтанилью и 28 мая — Конче-со. Как представляется, во втором случае Сталин отдавал должное тому, что Куба первой среди латиноамериканских государств предложила Советскому Союзу нормализовать отношения в то труднейшее для нашей страны время.
Что касается Мексики, то советский лидер, несомненно, учитывал большую, если не первенствующую, роль, которую играла тогда Мексика в латиноамериканском мире и в антифашистской борьбе. Свой вклад в эту борьбу вносили и сотни тысяч мексиканских рабочих, трудившихся в оборонной промышленности США. Кроме того, Кинтанилье было поручено передать Сталину личное послание от президента М.Авилы Камачо, что давало повод просить главу советского правительства о встрече.
Вот как описывал Кинтанилья это событие в письме своему президенту: «Встреча началась в половине двенадцатого ночи и продолжалась до четверти второго (т.е. длилась целые — 1 час. 45 мин.! — А.С.), на ней присутствовал комиссар иностранных дел Молотов. Сталин дружески поблагодарил за Ваше послание... Считаю исключительно важными отношения наших стран. Я также рад подчеркнуть искреннюю сердечность и продолжительность визита. Отмечая значимость этого акта, должен заметить, что я был первым латиноамериканцем и одним из немногих представителей дипкорпуса, принятых Сталиным»10. Но это была не единственная их встреча. 6 янв
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.