Размышления историка
© 2008 г.
М.А. ЮСИМ
СТАЛИН И МАКИАВЕЛЛИ. ЗАМЕТКИ О ПОЛИТИКЕ И МОРАЛИ
Высокая гора был царь Иван...
А.К. Толстой. Царь Федор Иоаннович1
Лучше всего о Сталине написал, как кажется, классик, слова которого приведены в эпиграфе. Правда, они относятся не к самому вождю, а его историческому прототипу и любимому герою, Ивану Грозному. Толстой наделяет последнего силой природной стихии2.
Первый русский царь, пользовавшийся неограниченной властью, расправлявшийся с врагами, не разбирая правых и виноватых, расширивший пределы России, но оставивший ей в наследство смену династии и наступившее через 20 лет Смутное время, был во многом близок Сталину. Последний инспирировал создание трудов об исторически прогрессивной роли Ивана IV, был инициатором съемок знаменитого фильма Эйзенштейна и укорял Ивана Грозного только в том, что тот "не дорезал" несколько боярских семей, повинных в будущих смутах3. ("Бог ему в этом деле мешал"4.)
Толстой сравнивает Грозного с вулканом; возможно, обратиться к событиям XVI в. его, как и его великого предшественника Пушкина - в "Борисе Годунове", заставили подземные толчки истории, провозвестники грядущих землетрясений. Одним из центральных в драматической трилогии Толстого, как и в трагедии Пушкина, является пушкинский вопрос о гении и злодействе, который ставится здесь в политическом контексте, выступает в виде вековой проблемы блага государства и приносимых ему жертв.
То, что великие деяния имеют свою теневую сторону - банальная истина. Но первым новоевропейским теоретиком, который усмотрел в ней универсальное правило, был Никколо Макиавелли с его трактатом "Государь".
Сталина, как и других крупных политиков XX в., неоднократно оценивали в свете Макиавелли и "макиавеллизма", обращая внимание в первую очередь, что понятно, на негативное содержание, приписываемое этой доктрине. Однако ученых сочинений, специально сопоставляющих эти две исторические фигуры, не так уж много, и собственно, поводом к написанию этих заметок послужила недавно увидевшая свет моно-
Юсим Марк Аркадьевич - доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН.
1 Толстой А.К. Собр. соч., т. 3. М., 1980, с. 271.
2 Кстати, и прозвище "Грозный" имеет такое же происхождение от натуралистической метафоры. Еще один оттенок - тиран как бич Божий: "Семь лет прошло, что над землею русской, Как божий гнев, пронесся царь Иван". - Царь Федор Иоаннович, действие пятое.
3 См. Марьямов Г. Кремлевский цензор. Сталин смотрит кино. М., 1992, с. 60, 85. Здесь и далее, естественно, нужно делать поправку на возможную неточность в передаче высказываний, приводимых, как в данном случае, со слов очевидцев.
4 Там же, с. 86.
графия Э. Рииса, которая посвящена развитию политической мысли "от Макиавелли до Сталина"5.
Связующим звеном между ними служит, по мнению автора, "революционный макиавеллизм", постулаты которого позволяют перебросить мостик от трактатов о государстве XVI в. через немецких философов и французских революционеров к большевикам - строителям социализма в отдельно взятой стране. Само понятие революционного макиавеллизма для Э. Рииса является некоторой абстракцией, удачно, но лишь до определенной степени характеризующей левую политическую мысль. "Было бы наивно рассматривать развитие революционного макиавеллизма просто как результат [чтения] сочинений Макиавелли... остается неясным, насколько глубоко они были изучены и поняты"6.
Как бы то ни было, автор вкладывает в идею "революционного макиавеллизма" несколько основных компонентов: отделение политики от морали, использование принципа "цель оправдывает средства", прежде всего с точки зрения "государственной необходимости" и народного блага, элитарный или бланкистский подход к революционному движению, веру в исторический прогресс, оправдание диктатуры как закономерной формы перехода к новому строю7. При этом Э. Риис делает ряд оговорок как общего8, так и конкретного характера ("Мы имеем дело не с одним подлинным Макиавелли, а с совершенно различными Макиавелли")9.
Прежде всего следует считаться с тем, что в силу многих причин представление о "макиавеллизме" зажило совершенно независимой от сочинений Макиавелли жизнью практически с момента их публикации. История толкования Макиавелли - это, с одной стороны, история бесконечных интерпретаций, тиражирования стереотипов и отдельных афоризмов, часто без должных оснований приписывавшихся великому флорентийцу (в том числе и "цель оправдывает средства"). С другой стороны, это постоянные опровержения "ложных" толкований и попытки с помощью исторического и текстуального анализа дать свое, новое и правильное; до единства в понимании воззрений Макиавелли пока далеко. В книге Э. Рииса, помимо довольно подробного изложения макиавеллиевской концепции на основании сочинений самого флорентийца, помещены полные тексты (в английском переводе) статей о Макиавелли советских историков и политиков - В.Н. Дурденевского, В.Н. Максимовского, Л.Б. Каменева (предисловие к первому тому "Сочинений" Макиавелли), отрывки из работ Л.Д. Троцкого, выписки Маркса из Макиавелли. Авторы XX в. зачастую трактуют сочинения флорентийца в терминах и политическом контексте своего времени, таким образом, правомерность перехода от ренессансного провозвестника "настоящей правды вещей" к вождям пролетарской революции получает дополнительное подтверждение.
Так или иначе, те более или менее традиционные толкования Макиавелли, которые вложены Э. Риисом в понятие "революционный макиавеллизм" и перечислены выше, в значительной мере связаны с мифологизацией идей флорентийского мыслителя. Поясню этот тезис, кратко повторив свои доводы, изложенные в других работах10.
5 Rees E. Political Thought from Machiavelli to Stalin. Revolutionary Machiavellism. Houndmills - New York, 2004.
6 Ibid., p. 92.
7 К авторам, рассматривающим наследие Макиавелли в сходном с Э. Риисом ключе и упоминаемым в его монографии, следует добавить Ж. Мунена: Mounin G. Machiavel. Paris, 1966. Мунен усматривает элементы "макиавеллизма" в идеях Бланки, Бакунина, Лассаля и даже Грамши, в карикатурном изображении революционеров у Достоевского, но отмежевывает от них Маркса и Ленина на основании не очень убедительных рассуждений о цели и средствах.
8 "Опасности подобного исследования, реконструирующего идейную преемственность, которая в действительности могла отсутствовать, очевидны". - Rees E.A. Op. cit., p. XII.
9 Ibid., p. 27.
10 Юсим M.A. Этика Макиавелли. М., 1990; его же. Макиавелли в России. Мораль и политика на протяжении пяти веков. М., 1998. В последней монографии содержится и обзор проблемы "Макиавелли и Сталин" с учетом библиографии, имевшейся к середине 90-х годов.
Во-первых, Макиавелли как ренессансный мыслитель не придерживался узких рамок одной доктрины и изобретенных для нее определений. Он "проигрывал" противоположные точки зрения, как бы примеряя на себя разные роли и ни с кем не отождествляя себя до конца. "Научный" подход Макиавелли не был чисто описательным, но он не содержал и универсальных рецептов.
Во-вторых, формула "отделение политики от морали" непригодна в силу нарочитой примитивности, она исходит из упрощенного понимания как политики, так и морали, и не принимает во внимание их сущностного родства (как социально обусловленных принципов поведения). Что до Макиавелли, то хотя в ряде случаев он подразумевает относительность, историчность моральных норм11, другие его высказывания были бы уместнее в устах жесткого моралиста, но главное: он без конца подчеркивает важность морали в политике, говоря о воспитании добрых нравов, о развращенном и неразвращенном народе, о том, что государь должен являть образец морали. Можно сказать, что как социальный психолог и предтеча политической рекламы Макиавелли никак не мог исключить моральный фактор из своих построений.
В-третьих, авторство теории "цель оправдывает средства" невозможно приписывать Макиавелли уже потому, что такой формулировки в чистом виде у него нет, а
12
сентенции, ее напоминающие, выставлены в сатирическом или критическом виде . В приводимой им максиме Тита Ливия: "Война справедлива, когда необходима" нет претензии на универсальное обобщение13. Тем не менее, несмотря на все оговорки, проблема, сделавшая имя флорентийского секретаря нарицательным, существует и в XX в. нисколько не утратила своей актуальности. Это проблема выбора поведения и его оценки, а данном случае - политического поведения, поведения государя, факторов, его определяющих и ограничивающих, критериев суждения о нем. Если стоит вести разговор об исторических индивидуальностях с оглядкой на Макиавелли, то, на мой взгляд, именно в этом ключе.
Хорошим отправным пунктом для выяснения того, как генсек относился к Макиавелли, были бы ссылки на него из сочинений самого Сталина или хотя бы достоверные сведения о чтении им знаменитых трактатов. К сожалению, цитат из Макиавелли у Сталина пока не обнаружено, в отличие от его великого предшественника, который все же обмолвился об одном "умном писателе по государственным вопросам" - прав-
14
да, не назвав его по имени .
Зато о чтении Сталиным "Государя" ходило немало преданий15. В большинстве своем они восходят к воспоминаниям Л.Б. Каменева, который в предреволюционные годы жил в ссылке в одном доме со Сталиным16. Однако единственным относительно достоверным свидетельством о чтении Сталиным Макиавелли является упоминание
11 Рассуждения о первой декаде Тита Ливия, кн. I, гл. 2 (о происхождении государства); Государь, гл. 15. Ссылки и цитаты из сочинений Макиавелли опираются на перевод, сделанный автором и впервые опубликованный в кн.: Макиавелли Н. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. Государь. М., 2002.
12 О том, что всегда нужно учитывать, насколько благочестиво намерение, говорит пародийный персонаж фра Тимотео в комедии Макиавелли "Мандрагора" (действие III, сцена 11). В главе 18 "Государя" Макиавелли отмежевывается от мнения толпы, оправдывающей любой успех.
13 Точно так же, если Сталин, обсуждая эпоху Ивана Грозного, говорит о том, что нужно им
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.