© 2012 г. Т. А. ОПАРИНА*
«СТАРЫЕ ИНОЗЕМЦЫ» В ЭПОХУ СМУТЫ
Эпоха Смуты - период, когда резко усилились как иммиграционные, так и эмиграционные процессы. Отсутствие границ и контроля верховной власти создало возможность беспрепятственного въезда для иноземцев. Большинство из них попадали в Россию в составе польской и шведской армий. Но к началу XVII в. в России уже существовала страта (или «чин» в терминологии русских документов) «служилых иноземцев», окончательно сложившаяся в правление Ивана Грозного (ее основу составили ливонские пленники)1. Для «служилых иноземцев» создавались зоны компактного поселения, разрабатывались специальные законы. Иноземцы обладали религиозной свободой и имели ряд правовых преимуществ по сравнению с русскими подданными. Подавляющее большинство из них являлись военными и находились в ведомстве Панского приказа (в XVII в. переименованного в Иноземский). Иммигранты, осевшие в России при Иване Грозном, Федоре Ивановиче и Борисе Годунове, к началу XVII в. считались «старыми иноземцами». В их число входили потомки вассалов ливонских рыцарей - Энгельгардты, Фонвизины (фон Визин), Фамендины, Врангели, Ниротмор-цевы, а также менее родовитые Отмустовы, Гинцовы, Швартовы и др.
«Выведенцы» второго поколения и иммигранты времен Бориса Годунова часто становились толмачами и переводчиками Посольского приказа. До Смуты в штате Посольского приказа служили Еремей Еремеев Вестерман, Петр Еремеев Брант, Елисей Павлов, Анц (Ганс) Бракилев, Анц (Ганс) Арпов, Иван Рихтер, Павел Томасов, Олферий Северов, Михаил Юрьев, Иван Фомин (Алмазенов), Бажен Иванов2. В страту служилых иноземцев также входили ювелиры, оружейники, мастера каменного дела и другие специалисты. В правление Бориса Годунова особое внимание уделялось иноземным купцам. Во время борьбы за Ливонию Иван Грозный активно пользовался услугами иностранных торговцев («торговые иноземцы»), в число «служилых иноземцев» их не включая. При Борисе Годунове, напротив, указом 1599 г. была создана социальная группа «московских торговых иноземцев», наделенных правами «служилых иноземцев». Царь Борис существенно расширил права принесших ему присягу ливонских коммерсантов. В юридическом отношении они обладали промежуточным - между иностранным и русским купечеством - статусом. Как и русские купцы, они имели доступ к внутренней торговле. Наравне с иностранными купцами, «московские торговые иноземцы» освобождались от посадского тягла, были подсудны лишь Посольскому приказу, а также сохраняли свободу вероисповедания. Между тем они обязаны были платить чрезвычайные подати. Купцы этой корпорации приносили присягу (в присутствии пастора) русскому монарху. Единственным отличием «московских торговых иноземцев» от «служилых иноземцев» являлось отсутствие жалованья (как денежных окладов, так и земельных дач). Но выгодная позиция (одновременное обладание льготами, предоставляемыми как русским, так и иностранным купцам) создала широкие возможности для обогащения. Все «московские торговые иноземцы», вне зависимости от категорий, причислялись к московской гостинной сотне и оказывались равными по положению русским именитым купцам. Первоначально эта страта состояла из ливонских пленников. Первыми «московскими торговыми иноземцами» оказались 15 избранных «выведенцев» из Нары и Дерпта, среди которых были Роман Бекман, Андрей Керклин, Андрей Витт, Артемий и Даниил Бракилевы, Иван Вестов, Андрей Бук, Андрей Дюкер3.
Поведение «старых иноземцев» в эпоху Смуты во многом соотносилось с поведением русских служилых людей. Смена царей и патриархов, появление лже-монархов
* Опарина Татьяна Анатольевна, кандидат исторических наук, доцент, заведующая отделом редких книг Государственной публичной исторической библиотеки.
порождали неуверенность и метания. Смутное время запомнилось многочисленными политическими изменами. К русским «перелетам» присоединялись иностранцы. Наемники воевали на стороне всех действовавших в России армий, переходя на сторону противника и обратно. Показателен пример бывшего подданного Священной Римской империи Иоганна-Генриха Карлоса. Этот немецкий дворянин во время войны в Венгрии попал в турецкий плен, принял ислам и османское подданство. Через некоторое время он сумел бежать в Германию. Но немецкая среда не приняла вероотступника. Запятнанная репутация заставила наемника отправиться на службу в Россию. На новой родине Карлос не менял сложившихся ко времени иммиграции жизненных принципов. Он принял православие и не менее трех раз переходил из ставки Лжедмитрия II к Василию Шуйскому, возвращаясь затем к прежнему правителю4. Осуждавший Карлоса Конрад Буссов сам действовал сходным образом, последовательно переходя от Лжедмитрия I к Лжепетру, а затем к Лжедмитрию II и Сигизмунду III. Подобное поведение стало типичным в Смуту. Так, наемники Ханс фон Берг и Бартольд фон Ламздорф в 1608 г. перешли от Василия Шуйского на службу к Лжедмитрию II. Плененные войсками Шуйского, они были казнены как изменники5. Еще одним примером может служить судьба капитана Якова Маржерета, подробно реконструированная исследователями6. Ливонец Юрий Смит, участвовавший в 1611 г. в походе на Москву в войске Ходкевича, ушел в лагерь I Ополчения к кн. Д.Т. Трубецкому7. Похожим был жизненный путь ротмистра Яна Синявского, усвоившего подобный тип поведения еще на родине. В Речи Посполитой, по его же словам, он промышлял войной, а в мирное время - набегами, разбоями, грабежами. Оказавшись в России, Синявский успел послужить всем правителям эпохи Смуты от Бориса Годунова до Михаила Федоровича8.
Активное участие в событиях Смутного времени принимали иностранцы, проживавшие в Ярославле. В октябре 1608 г. город подчинился Лжедмитрию II. Самозванец первоначально стремился опираться на иностранцев. Одним из них стал капитан Лоренц Бьюгов, швед, плененный Иваном IV во время Ливонской кампании. Он долгое время жил в Ярославле и прочно вошел в ярославское общество. Этому способствовало и то, что за 30 лет жизни в России он принял православие (крестильное имя -Тимофей). Буссов охарактеризовал новообращенного «перекрещенным мамелюком русской веры»9. Лжедмитрий II выбрал православного шведа на роль посланца к жителям города. Капитан легко справился с поручением и смог быстро убедить ярославцев присягнуть самозванцу. Богатых ярославских купцов толкнул к этому страх потерять имущество10. Наградой Бьюгову стало назначение его на должность второго воеводы Ярославля11. Однако реальная власть в городе принадлежала командиру гарнизона С. Бышевичу, сразу введшему огромные поборы и организовавшему «приставства». Вскоре в Ярославле были расквартированы и роты знаменитого Александра Лисовского. Присягнув Лжедмитрию II, ярославцы оказались под мощнейшим налоговым бременем. Сборы в пользу гетмана Я. Сапеги превысили возможности жителей. Бус-сов замечает, что только купцы-иностранцы Ярославля были вынуждены выплатить 30 тыс. рублей.
Власть тушинцев продержалась в Ярославле около полугода. Первое (неудачное) восстание в Ярославле, по свидетельству Буссова и Петрея, было спровоцировано в декабре 1608 г. Даниэлем Эйлофом12, распространявшим известия о Лжедмитрии II как ложном царе. Даниил Эйлоф был сыном врача Ивана Грозного Иоганна Эйлофа. Обвиненный в отравлении Ивана IV, Иоганн Эйлоф был вынужден бежать, но его сын остался в России, принял православие и занялся солеварением в Костроме. В годы Смуты он был последовательным сторонником власти Василия Шуйского, правление которого обеспечивало ему большую стабильность, нежели поборы в пользу Лжедмитрия II. Не ограничившись пропагандой, Эйлоф в своих владениях и на свои деньги собрал отряд численностью в 200 человек. Он имел опыт боевых действий, полученный в морских сражениях. Однако первая попытка земцев отбить Ярославль провалилась, участники восстания были разгромлены. «Лисовчики» огнем и мечом наказали «вероломный и клятвопреступный» город13. Карательная экспедиция поляков уничтожила малень-
кое войско Эйлофа и пленила его предводителя, спрятавшегося с детьми в погребе солеварни. На него был возложен штраф в размере 600 талеров, заложницами были сделаны дочери Эйлофа. Помощь солепромышленнику оказали члены иноземческого землячества Ярославля. Немец Иоганн Шмидт, сын цирюльника, бежавший в Россию во время войны со Швецией и женившийся в Ярославле на русской, ссудил Эйлофу деньги и спас девушек от бесчестья14.
Поборы тушинцев спровоцировали новое восстание в Ярославле в апреле 1609 г.; за Ярославлем последовали другие города (Углич, Кострома, Галич)15. Объединенные отряды ярославцев, костромичей, галичан напали на роты Лисовского. Горожане, присягавшие Лжедмитрию II, вновь перешли на сторону Василия Шуйского. Согласно сказаниям о чудотворной иконе Казанской Божией матери, решиться на повторное, после поражения, выступление ярославцы смогли, лишь получив чудесное подтверждение небесного покровительства. 18 марта 1609 г. от иконы произошло явление Богородицы, обещавшей защитить город. Примечательно, что икону, похищенную поляками в конце 1608 г., вскоре вернул в Ярославль один из захватчиков - поручик тушинских отрядов Яков Любский (православный по вероисповеданию)16. Воодушевленное видением, ополчение разгромило польский гарнизон Бышевича и освободило город. Вместе с польскими отрядами бежал из Ярославля Иоганн Шмидт.
Узнав о разворачивающихся событиях, Лжедмитрий II направил для обуздания Ярославля Лисовского, находящегося на тот момент в Суздале. В последних числах апреля, осознав сложность осады, Лисовский предпринял попытку разрешить конфликт с помощью переговоров. Посланником Лжедмитрия II в восставший город был избран Иоганн Шмидт. Согласно инструкции Сапеги, немец-протестант должен был убедить горожан, среди которых он долго жил и которых хорошо знал, в необходимости прекращения мятежа и повторной присяге тушинцам. Шмидт не скупился на обещания: он говорил о наведении порядка и строгом преследовании виновных в грабежах, уверял, что «всякому притеснению придет конец и в город воеводой поставят другого знатного вельможу, которого польские солдаты будут бояться». О
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.