Стилистика летописных повестей о Куликовской битве
© Н. В. ТРОФИМОВА, доктор филологических наук
Куликовская битва (или Мамаево побоище) вызвала к жизни целый ряд произведений, которые принято называть "Повести Куликовского цикла". К ним относятся летописные повествования, "Задонщина" и "Сказание о Мамаевом побоище". Два последних памятника хорошо известны читателям и основательно изучены. Летописные повести в большей мере привлекали внимание ученых в качестве исторических источников, между тем, и они представляют собой интересные, своеобразные по стилю памятники литературы.
Повесть о Куликовской битве, помещенная в Рогожской и Симео-новской летописях, является так называемой краткой, а в Софийской I и Новгородской IV - пространной редакцией [1]. Второй из них Б.М. Клосс по Новгородской IV летописи приписывает авторство Епи-фанию Премудрому [2], создателю стиля плетения словес, основанного на системе повторов риторических и поэтических приемов. Но и краткая редакция повести содержит приемы этого стиля.
Краткая редакция [3] представляет собой типичную летописную воинскую повесть, фиксирующую лишь основные моменты событий. В ней использование элементов плетения словес связано, главным образом, с характеристикой персонажей. Приемы этого стиля проявляются в определении целей Дмитрия, отправившегося в поход против Мамая, "хотя боронити своея отчины и за святыя церкви и за правоверную ее-
ру христианъскую и за всю Русъскую землю". Автор хотел раскрыть патриотический замысел князя и воспользовался трехчленом, первые две части которого синонимичны, а последняя носит обобщающий характер.
После боя говорится о речи, обращенной Дмитрием к воинам: "похвали похвалами дружину свою, иже крепко бишася съ иноплеменникы и твердо зань брашася, и мужьскы храброваша и дръзнуша по Бозе за веру христианьскую". Тавтологическое сочетание и дальнейший ряд однородных членов, выражающих синонимические или близкие по смыслу понятия, подчеркивают величие подвига русских воинов. О самом Дмитрии сообщается, что он возвратился в Москву "с победою великою, одоле ратным, победив врагы своя". Три синонимических оборота способствуют увеличению экспрессии авторской оценки событий.
Пары близких по смыслу слов определяют судьбу Мамая, бежавшего с поля битвы, а затем ряд однородных членов характеризует чувства предводителя татарского войска: Мамай "видя себе бита и бежавша, и посрамлена и поругана, пакы гневашеся, неистовяся, яряся и съмуща-шеся".
Используются повторы и в повествовании о военных действиях. Так, рассказывая о начале боя, летописец использует трехчлен, в конце частей которого возникают созвучия, подобные рифме: "И ту изоплъ-чишася обои и устремишася на бои и соступишася обои...".
Далее автор применяет два варианта формулы начала битвы, оба с эпитетами: "брань крепка зело и сеча зла". Изображая сцену традиционного стояния на костях после победы, летописец перечисляет всех, кто был с московским князем в этот момент: "с прочими князи Русскы-ми и с воеводами и с бояры и с велможами и со остаточными плъки Рус-скыми". Такое перечисление не добавляет ничего к содержанию произведения, но придает торжественность сцене победы русского воинства.
Две триады однородных членов использованы в рассказе о воинских трофеях, захваченных после боя: "погна бо с собою многа стада конии, велъблюды и волы, имже несть числа, и доспех, и порты, и товар". Эти подробные сведения о военной добыче, идущие, главным образом, от новгородской летописной традиции, еще раз подчеркивают мысль о значении победы для русских людей.
Таким образом, кратко отражая ход важнейшего для Руси той эпохи события, летописец сумел с помощью элементов стиля плетения словес передать значение Куликовской битвы и свое отношение к ней.
Пространная редакция [4] повести о Куликовской битве детализирует ход событий, представленных краткой повестью. В то же время одним из ее источников, возможно, была повесть в младшем изводе Новгородской I летописи, имеющая с ней ряд сходных фрагментов. Каждая из частей краткой повести развернута в пространной за счет описаний, речей и молитв персонажей, авторских отступлений.
В первой части вслед за сообщением о сборе Мамаем войск появляется авторская реплика, предвосхищающая ход событий и утверждающая божественное покровительство князю Дмитрию. Затем летописец помещает сообщение о призыве Мамая к союзникам, раскрывающем замысел царя завоевать всю Русскую землю. Подробно рассказывается о посольствах Мамая и Олега Рязанского, причем автор дает недвусмысленные оценки действий обоих персонажей.
На этапе подготовки к битве летописец приводит пять молитв князя Дмитрия Ивановича, четыре его речи, посольскую речь Олега к московскому князю, речь Мамая, две речи бояр Дмитрия на совете, плач русских женщин, грамоту преподобного Сергия. Почти все эти фрагменты лишены сюжетных функций. Молитвы характеризуют главного героя и так же, как грамота Сергия, подтверждают мысль о Божественном покровительстве ему, речи выражают намерения персонажей или их мнения, лишь последняя реплика Дмитрия мотивирует ход событий. Плач служит элементом описания состояния всех русских людей в момент выхода войска в поход.
В то же время повествование в этой части, наряду с эмоциональностью, отличается последовательной документальностью, выражающейся в указаниях на время событий, количество войск, их состав. Весть о сборе сил Орды против Руси доходит до Дмитрия "месяца августа", три недели стоит за Доном Мамай, ожидая Ягайла. Войска великого князя выходят "месяца августа в 20", к Дону они приходят "за два дни до Рожества святыя Богородица".
Рассказывая о сборах двух войск, летописец перечисляет, с одной стороны, все народы, которые были в войске Мамая, с другой - князей-союзников Дмитрия, причем указывает, что московский князь "събрав своих 100000 и сто" воинов, "и всех ратеи числом с полтораста тысяч или съ двести тысящи".
Вторая часть повествования содержит подробный рассказ о битве. Как и в первую, автор вносит в нее большое число внесюжетных элементов: молитву Дмитрия, две его речи, две речи Мамая, речь князей и воевод к Дмитрию, свои оценочные реплики и отступления. Особое место занимает описание природы утром в день битвы: до третьего часа утро было туманным, но Бог повелел "тме уступити, а свету пришествие даровати". Реальное описание природных явлений приобретает символический оттенок благодаря традиционному противопоставлению света и тьмы.
Большое место занимают описания каждого из этапов битвы: подхода войска к месту будущего сражения, начала и хода боя, состояния и поведения воинов, бегства татар и их поражения. Уже после рассказа о битве в отдельный фрагмент, нарушающий хронологию, выделено повествование о роли Дмитрия Ивановича в бою, о том, как он отказался биться не в передовом полку, отвергнув предложение бояр. Завершает-
ся описание битвы сообщением об опоздании Ягайла Литовского (собиравшегося поддержать Мамая) к моменту сражения и его бегстве при известии о поражении татарского темника. Так же, как и в первой части, ощущается документальное начало. Дмитрий приказывает искать броды и мостить мосты через реку "в канун праздника Пречистыя"; "заутра же субботу порану месяца сентябрия в 8 день, в самыи праздник Рожества Пречистыя" князь начинает ставить полки; битва продолжается "от 6-го часа даже до 9-го"; в девятый час происходит видение: "верным" воинам являются небесные силы, помогающие им в битве (святые Георгий и Дмитрий, Борис и Глеб, архангел Михаил).
В конце рассказа о битве сообщается о погибших русских воеводах, причем автор замечает: "зде же не все писаны избиеных имена, но токмо князи и воеводы нарочитыя, и старших бояр, а прочих бояр и слуг оставих имена и не писах множьства ради имен, мнози бо на тои брани побьени быша". Стремление автора к точности заставляет ограничить документальные сведения разумными пределами.
Третья часть повести традиционно сообщает о торжестве победителей, приводится благодарственная молитва Дмитрия Ивановича. Далее помещены три эпизода, непосредственно связанные с взаимоотношениями князей и Золотой Орды после Куликовской битвы. Это рассказы о послах из Рязанской земли, которые сообщили о бегстве князя Олега и просили Дмитрия не посылать на них рати; о бегстве Мамая, его битве с Тохтамышем и гибели; об установлении отношений русских князей с новым правителем Орды. Таким образом, эта часть сюжетно усложнена.
Как видим, развитие традиционного построения воинской повести происходит за счет использования разных компонентов. Автор вставляет в текст большое количество молитв и распространенные описания хода военных действий. В повесть введены дополнительные композиционные элементы (пейзажи и видения). Автор нарушает и хронологический порядок повествования путем перестановки рассказа об участии Дмитрия в бою. Дополнительные сюжетные эпизоды соединены в третьей части; использованы большие авторские отступления.
Значительное внимание уделено в повести персонажам. Главный герой Дмитрий Иванович охарактеризован через действия, речи, молитвы, авторские отступления. Эпитеты, изображающие его, этикетны: благоверный, крестолюбивый, боголюбивый; в соответствии с ними автор на протяжении всей повести подчеркивает покровительство небесных сил князю.
Черты Дмитрия - полководца, представленные в сюжете повести, обычны для жанра. Однако на первое место автор ставит качество, особенно важное для эпохи создания произведения, - умение объединить силы князей. Не случайно, говоря о сборе войска, летописец использует гиперболу: "И съвокупився с всеми князи рускыми и с всею силою. От начала миру не бывала сила такова рускых князеи...".
Важные черты, свойственные князю-христианину, - кротость и миролюбие. Он пытается договориться о дани с Мамаем, "не хотя кровопролития". Только отказ татарского военачальника вынуждает его идти на битву, получив благословение епископа Герасима, а затем благословенную грамоту преподобного Сергия уже на Дону. У самого Дмитрия есть твердая убежденность в правоте, которая выражена в его молитве: "Господь, не повелел е
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.