ИСТОРИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ
ВЛАДИМИР АЛЕКСАНДРОВИЧ АБЛИЗИН
кандидат исторических наук, доцент, преподаватель кафедры гуманитарных и социальных наук Саратовского военного института внутренних войск МВД России (Саратов) Тел.: 8927-625-95-52; E-mail: vladimirablisin@rambler.ru
Статья посвящена анализу международной обстановки накануне Второй мировой войны. За несколько предшествовавших ей месяцев рассматриваются перипетии трехсторонних отношений: Англии, Франции и СССР с одной стороны, Англии и Германии со второй и Советского Союза с Германией с третьей.
Ключевые слова: переговоры, западные союзники, секретный протокол, формула «косвенной агрессии», советско-германские отношения.
СУДЬБА ЕВРОПЫ В ДИПЛОМАТИИ МОСКВЫ, БЕРЛИНА, ПАРИЖА И ЛОНДОНА (ВЕСНА - ЛЕТО 1939 г.).
Комплекс советско-германских отношений 19391941 гг. сегодня больше, чем какой либо другой сюжет мировой истории ХХ в., привлекает к себе самое пристальное внимание. Историки спрашивают, как два ранее непримиримых режима добились улучшения своих отношений, как так получилось, что они в сентябре 1939 г. сошлись на подписании договора «о дружбе и границе». Истоки такого поворота следует искать в советско-англо-французских переговорах весны и лета 1939 г. О трехсторонних контактах уже написано немало работ, главным образом советских. Но, несмотря на проделанный историками труд, многие вопросы сегодня все еще остаются не изученными до конца, в частности, какую роль в провале переговоров советской стороны с английским и французским правительствами сыграла выдвинутая ею формула «косвенной агрессии» и в какой степени она, соответственно, помогла улучшению советско-германских отношений.
11 апреля 1939 г. Гитлер утвердил план польской операции (директиву «Weiss»). Европа вплотную приблизилась к началу Второй мировой войны. 17 апреля нарком иностранных дел СССР М.М. Литвинов внес первые предложение об объединении усилий Англии, Франции, Финляндии, Эстонии, Латвии, Румынии, Польши и Советского Союза для борьбы с очевидной агрессией нацистов. Он напомнил «о заинтересованности Советского Союза в сохранении независимости всех соседних с ним государств»1. Но 8 мая английское правительство ответило, что «пока еще не созрело время» для такого серьезного разговора. Вместо этого оно предложило договор, в соответствии с которым Москва была бы обязана прийти на помощь Англии и Франции в случае германского нападения на Польшу, Румынию или Бельгию, но при этом западные союзники уклонились от обязательства оказать свою поддержку балтийским соседям СССР2. 9 мая правительство Н. Чем-берлена повторило, но снова довольно расплывчато, что, если союзники окажутся втянутыми в военные действия, советская сторона осуществит немедленную помощь в случае выраженного желания в такой помощи, таким образом и на таких условиях, как об этом будет достигнута договоренность»3. Английский историк А. Тейлор назвал это предложение «концепциейкрана»: «Советская помощь включалась и выключалась по воле британского кабинета министров, но только не советского руководства»4. Посол Латвии в Бельгии М. Валтерс писал, что «англичане и французы не желают давать свои гарантии балтийским странам, потому что предполагают возможность установления здесь германского протектората»5.
Приближая вермахт к советским границам, англичане с французами ускоряли столкновение двух тоталитарных режимов. Москва это понимала и, думая о безопасности своих западных границах, 10 мая предложила союзникам обсудить формулу «косвенной агрессии». Формула признавала действия, на которое «указанное государство (Прибалтика, Финляндия, Польша, Венгрия, Турция и
Румыния. - В.А.) согласится под угрозой силы со стороны какой-либо другой державы или без такой угрозы, но которое влечет за собой утрату этим государством независимости или нарушение его нейтралитета6. Суть формулы трактовалась достаточно широко: как возможный государственный переворот или просто как «поворот в политике» в пользу очевидного агрессора7. Таллин назвал такую политику «превентивной агрессией», а Каунас -«превентивной оккупацией»8. О намерениях Советского Союза «оккупировать» Эстонию говорилось и в эстонской прессе; примерно в таком же тоне шло обсуждение этой проблемы и в высших правительственных эшелонах республики, министры были готовы принять гарантии безопасности от французов и англичан, обсуждались возможности соответствующих соглашений с гитлеровским правительством, но Советский Союз из числа таких гарантов исключался. На Западе только приветствовали подобную политику. Но Лондон и Париж не могли открыто заявить о своих желаниях и поэтому, вспомнив весь набор дипломатической изворотливости, придумали следующее интересное объяснение. Английские министры говорили о том, что «определение советской формулы "агрессии" предоставляет широкие возможности для оспаривания каждого ее слова». «Если бы мы захотели быть циничными, - заявил британский министр торговли, - то мы могли бы спокойно принять формулу, понимая, что если возникнет перспектива ее применения, то мы можем разойтись с русскими в толковании ее условий»9. Некоторые из английских министров, считаясь с возможностью германо-советского сближения, попытались поднять формулировку вопроса, по которому, «если западные союзники окажутся вовлеченными в военные действия во исполнение своих обязательств, советское правительство осуществит немедленную помощь в случае выраженного желания в такой помощи, таким образом, и на таких условиях, как об этом будет достигнута договоренность с теми странами, которые подвергнутся прямой агрессии и которые согласятся с оружием в руках защищать свою свободу»10. Другие министры, вспомнив, что аналогичное предложение не встретило понимания советской стороны, отклонили эту формулу11. И выдвинули собственное определение «косвенной агрессии», под которым они хотели видеть случай, похожий на ликвидацию чехословацкой независимости, Однако такой вариант не устраивал сталинское руководство, поскольку за исчезновением славянского государства со стороны западных демократий не последовало никаких серьезных официальных возражений или претензий, что позволяло их подозревать в намерении повторить с гитлеровцами мюнхенский сценарий.
Советский вариант «косвенной агрессии» выходил за рамки чешских и словацких событий, поэтому, исключая возможности для очередной капитуляции, был для англичан абсолютно неприемлем. В такой ситуации английские министры предложили другую формулу взаимной помощи, по которой следовало, что, «если союзники окажутся
вовлеченными в военные действия, советская сторона осуществит немедленную помощь, в случае выраженного желания в такой помощи, таким образом, и на таких условиях, как об этом будет достигнута договоренность»12. 27 мая Англия и Франция вручили Москве свой трехсторонний вариант соглашения, который предусматривал не конкретные действия, а консультации сторон в случае угрозы агрессии. В Кремле, естественно, отклонили это предложение.
2 июня советское руководство повторило свою заинтересованность в распространении гарантий на западных соседей, но она была немедленно отклонена английским и французским правительствами. Заявление союзников немедленно поддержали балтийские кабинеты. По поручению своего правительства посланник Эстонии в Москве А. Рей заявил британскому коллеге в СССР П. Сиидсу, что советское предложение «заставляет прибалтов воевать на немецкой стороне»13. Ссылаясь на эти заявления, западные державы отказывались принять меры против вторжения Германии в Прибалтику. Таким образом, английское и французское правительства рассчитывали использовать контакты с советскими коллегами в качестве инструмента для давления на нацистскую верхушку. Разыгрывалась «политика двойного действия»14. С одной стороны, велись переговоры с кремлевским руководством, но с другой - их истинный характер заключался не в предотвращении германо-советского сближения. Прикрываясь трехсторонними переговорами, лондонское правительство рассчитывало заставить немецких лидеров согласиться на вторые мюнхенские переговоры, только уже без французского участия15. В середине мая для этого был закинут первый пробный шар. Прибывший в Берлин депутат британского парламента Г. Друммонд-Вольф сообщил о готовности своего правительства предоставить германской стороне «свободу рук для экономической деятельности во всем мире и, в частности, на востоке и юго-востоке Европы»16. 2 июня министр иностранных дел Англии Г. Галифакс от имени премьера заявил в парламенте, что «английское правительство готово к переговорам с немцами и ждет только лишь приглашения»17. 6 июня доверенное лицо рейхсмаршала Г. Геринга Х. Вольтат, встретившись с рядом высокопоставленных английских политиков на их территории, прощупал возможности улучшения германо-английских отношений. Но дело дальше не сдвинулось. Берлин с недоверием встретил английские предложения, поскольку правительство его величества продолжало переговоры с Москвой. 15 июня после очередного игнорирования советского предложения союзники предложили ограничить свои переговоры обещанием начать трехсторонние консультации в случае одной лишь очевидной угрозы Латвии, Эстонии, Финляндии, Голландии и Швейцарии18. СССР отклонил это заявление, продолжая настаивать на обсуждении своей формулы «косвенной агрессии».
22 июня Франция, поддавшись советской настойчивости, предложила своему островному союзнику включить балтийские республики в список стран, на которые должны были распространиться гарантии целостности их границ19. Со своей стороны, 27 июня Англия прозондировала Германию, попытавшись выяснить ее условия для восстановления дружественных отношений. В выступлении Галифакса в парламенте прозвучала мысль о возможности переговоров с Германией по вопросам, которые «внушают миру тревогу»20. На следующий день Кремль повторил свои предложения по организации коллективной безопасности и получил очередное одобрение французского правительства, но не английского. 29 июня оно напомнило о своем желании обсудить с германскими коллегами вопросы двустороннего «жизненного пространства»
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.