РАЗМЫШЛЯЯ О ПРОЧИТАННОМ
Н.А.Шелешнева-Солодовникова
Судьба маньеризма и барокко в Европе и Латинской Америке
Л.И.Тананаева. О маньеризма и барокко. Очерки искусства Центрально-Восточной Европы и Латинской Америки конца XVI—XVII века. Чехия, Польша, Перу. М., Прогресс-Традиция, 648 с.
Рецензия посвящена фундаментальной монографии известного отечественного искусствоведа Л.И.Тананаевой. Автор поднимает огромный материал, касающийся, прежде всего, искусства Центрально-Восточной Европы и Латинской Америки XVI—XVII вв., эпохи маньеризма и барокко, но затрагивает искусство и других стран Европы, в первую очередь Испании, повлиявшей на становление культуры не только Латинской Америки, но и ряда европейских стран, в частности Польши. В богато иллюстрированной книге рассматриваются явления культуры и анализируются многочисленные памятники как высоких проявлений стиля, так и его сниженных форм.
Ключевые слова. Европа, Латинская Америка, культурное пространство, поздний ренессанс, маньеризм, барокко.
Вышедшая в свет монография известного отечественного искусствоведа — подарок не только историкам искусства, литературоведам, культурологам, но и широкому кругу читателей. Блестяще написанная, как и все предыдущие работы автора, с большим количеством цветных и черно-белых иллюстраций, книга несет в себе интригу, которую хочется разгадать и понять. Лариса Ивановна Тананаева — признанный специалист не только в области искус-
ства Центрально-Восточной Европы, но и Латинской Америки. Ее перу принадлежат монографии «Сарматский портрет», «Рудольфинцы», «Искусство Молодой Польши», «Искусство Кубы XVI—XX веков», «Между Андами и Европой», а также огромное количество статей, посвященных как искусству Центрально-Восточного региона, включая Россию, так и ибероамериканскому искусству. Перечислить все статьи Та-нанаевой трудно, потому что их очень
Наталья Алексеевна Шелешнева-Солодовникова — старший научный сотрудник Центра культурологических исследований ИЛА РАН (sheleshnatal@gmail.com).
много, поэтому назову лишь те сборники и журналы на русском языке (ее работы изданы и на иностранных языках, в частности на польском), в которых так или иначе затрагивалась данная проблематика. Это — сборники «Примитив и его место в художественной культуре Нового и Новейшего времени», «Проблемы ибероамериканского искусства», «Iberica Americans» и многочисленные статьи в журналах «Искусствознание» и «Латинская Америка».
Данная работа представляет собой огромный фундаментальный труд. И, хотя автор называет ее очерками, на самом деле — это в высшей степени серьезная монография, главы которой объединены общностью художественных процессов, происходивших в культурном пространстве Европы и Латинской Америки конца XVI — начала XVIII вв. Во «Введении» отмечено, что «на первый взгляд такое сочетание «может показаться экзотическим и надуманным», но «между тем оно имеет под собой реальную и достаточно прочную основу» (с. 3). Само «Введение» — это небольшая вступительная глава, где автор обозначает множество проблем, которые затем последовательно рассматривает.
Сразу стоит оговорить, что данная монография — не просто искусствоведческое исследование, а историко-культуролого-искусствоведческий труд, где историческая, культурологическая, а также религиозно-этическая составляющие выступают в едином ключе, и где содержится глубокий анализ произведений, что характерно для всех работ Тананаевой. Искусство этих стран до сих пор воспринимается как маргинальное, эклектичное, о чем сама автор пишет во «Введении». Книга особенно ценна еще и тем, что она открывает не только широкому кругу читателей, но и специалисту, занимающемуся другими регионами и другими периодами, огромный новый мир, в котором исторические и культурные связи между, казалось бы, далеко отстоящими друг от друга странами, оказываются удивительно тесными. Автор привлекает широкий круг источников, использует обширную библиографию, в результате чего страны Европы и Латинской Америки предстают в едином культурном пространстве, не теряя при этом своеобразия. Поздний Ренессанс, маньеризм, барокко нашли яркое отражение в искусстве как Центрально-Восточной Европы, так и Латинской Америки. Достаточно того, как отмечает Тананае-ва, что «школа чешского барокко XVII — середины XVIII века относится к наиболее значительным в Европе проявлениям этого стиля, что касается и живописи, и скульптуры, и великолепной архитектуры» (с. 12). Высокие формы литературы и искусства оказываются при этом сопряженными с «маньеризмоподоб-ными» и барочными низовыми формами, поэтому главы, посвященные им, органично входят в текст книги.
Монография, помимо «Введения», состоит из десяти глав: «Пражский художественный центр на рубеже XVI—XVII веков», «Творчество Карела Шкреты», «Посланцы Клементинума», «Картина «Пир у Ирода и усекновение главы Иоанна Крестителя» из Прадо и творчество Бартоломея Стробеля», «Испанский парадный портрет и развитие польской портретной живописи конца XVI—XVII
веков», «Нагробный портрет в Речи По-сполитой (XVII—XVIII века)», «Стилевые ориентиры колониального искусства Латинской Америки», «Живопись Школы Куско», «Перуанские «Триумфы» и их европейские истоки», «Об одном варианте Новозаветной Троицы в Европе и Латинской Америке».
Комплексное исследование открывается большой главой, посвященной Пражскому художественному центру, главным образом эпохи императора Рудольфа II. Несмотря на то, что в 1996 г. в свет вышла монография Тананае-вой «Рудольфинцы» с подзаголовком «Пражский художественный центр на рубеже XVI—XVII веков», в этой главе автор не повторяет предыдущую работу, а ищет новые аспекты в историческом и искусствоведческом анализе явлений и произведений маньеристско-го толка. В данной главе Тананаева дает обширную панораму сфер деятельности ученых, принадлежащих к разным конфессиям, выходцев из разных стран Европы, обращается к литературе того времени, находя в персонажах поздних пьес Шекспира, в частности «Бури», аналогии с фигурой самого Рудольфа II — «шекспировский Просперо сбрасывает свой волшебный плащ, утрачивая власть на своем утопическом острове, добровольно, как и Рудольф, отрекаясь от нее, как раз в год смерти последнего (1612)» (с. 49). Автор систематизирует жанры и анализирует произведения живописи, по большей части наполненные шифрами и своего рода тайнописью, на что наложило отпечаток увлечение алхимией и каббалой (в Праге при Рудольфе II жило большое число иудеев), а также прикладного искусства, некоторые образцы которого словно предвосхищают работы мастеров модерна. Не будучи специалистом в области каббалистики, оккультных наук и алхимии, могу лишь удивляться тому поистине проникновенному погружению Тананаевой в такой специфический материал. Скрупулезность истинного исследователя отличает все главы монографии, где пересмотрены и дополнены (в соответствии с новыми публи-
кациями и атрибуциями) те темы, которых автор касалась в своих работах ранее. Так, в четвертой главе мы знакомимся с творчеством маньериста, выходца из Силезии, Бартоломея Стробеля (1591— после 1650), практически мало кому известного живописца, и с его картиной «Пир у Ирода и усекновение главы Иоанна Крестителя», находящейся в Прадо. До недавних пор авторство полотна приписывалось кисти разных мастеров французского, лотарингского, нидерландского происхождения, и лишь в 1980-е годы чешский историк искусства Яромир Нейман атрибутировал его как работу Стробеля. Но только в 2011 г. в каталоге музея Прадо эта загадочная картина, как отмечает Тана-наева, стала числиться произведением силезского живописца, что лишний раз свидетельствует о скрупулезном, тщательном и в высшей степени профессиональном подходе автора монографии к затрагиваемой ею проблематике.
Каждая глава книги — сама по себе произведение искусства. Описания и анализ произведений разных мастеров, — от таких значительных, как чех Карел Шкрета (1610—1674), до анонимных — написанные прекрасным языком, погружающие читателя в огромное количество исторических событий (в том числе относящихся к династическим связям, особенностям протестантского и католического вероисповеданий), являются частями единого организма. Большое количество страниц посвящено творчеству К.Шкреты — представителю «большого барочного стиля» (с. 148), чьи работы также не всегда были подписаны. Потому их часто относили к творчеству разных художников: то знаменитого французского мастера, основоположника классицизма в живописи Никола Пуссена (1594—1665), с которым моравский художник встречался в Риме и даже писал его портрет, то к итальянским живописцам. Поэтика некоторых портретных работ Шкреты, как пишет Тананаева, воскрешает в памяти полотна великих мастеров XVII в. — Рембрандта, Хальса, Веласкеса, благодаря тому, что «герои Шкреты всегда
личности, его портреты — настоящий гимн Индивидуальности. В этом он — сын своего времени, когда внутренней пружиной общества и стал индивидуализм» (с. 249). Лишенное внешнего пафоса изображение его современников «достигает вершин психологической правды, до каких поднимался когда-либо чешский портрет» (с. 251). Творчество Шкреты в значительной степени было связано с одной из крупнейших иезуитских коллегий Центральной Европы — Клементинумом, возникшим на берегу Влтавы, в самом сердце Праги, у Карлова моста, еще в 1556 г. Однако архитектурный комплекс Клемен-тинума с богатейшей библиотекой строился с 1653 по 1723 г. Поэтому совершенно органично, что после этой главы, в которой Тананаева дает некоторые сведения о Клементинуме, следует глава, целиком посвященная собственно коллегии и деятельности миссионеров-иезуитов в Латинской Америке, в первую очередь в миссиях вице-королевства Перу. Стоит напомнить, что сокращенный вариант данной главы был опубликован на страницах журнала «Латинская Америка», за что автор был удостоен премии и диплома за лучшую работу 2008 г. Тананаева — первая в отечественном искусствознании, кто всерьез обратился к этой теме. Задаваясь справедливым вопросом, «как могло случиться, что типичная центрально-европейская страна, лишенная выходов к морям,
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.