ВОЕННАЯ ИСТОРИЯ
ГАЛИНА АЛЕКСАНДРОВНА ГРЕБЕНЩИКОВА
доктор исторических наук, профессор, заведующая лабораторией истории флота и мореплавания Санкт-Петербургского государственного морского технического университета (Санкт-Петербург)
Тел: (812) 757-11-22. E-mail: inversiya@bk.ru
В статье на обширном архивном материале прослеживаются судьбы российских моряков, учавствовавших в боевых действиях начала XIX в. Дается оценка деятельности как тех, кто совершал подвиги, так и тех, кто проявлял малодушие и трусость.
Ключевые слова: фрегат «Спешный», разрыв с Англией, война с Турцией, фрегат «Рафаил», моряки и плен.
СУДЬБЫ РОССИЙСКИХ МОРЯКОВ В ВОЕННЫХ КОНФЛИКТАХ НАЧАЛА XIX в.
Морская история России насыщена событиями важного военно-политического и государственного значения, богата на подвиги моряков и сухопутных войск. Однако зачастую за кулисами блестящих побед оставались имена российских офицеров и матросов, оказавшихся «за бортом» успешных дел своих соотечественников.
Хорошо известно, что у славы и подвига всегда имелась обратная сторона, которая очень скупо отражена в специальной литературе и нередко замалчивалась историками или самими участниками событий как неудобная или несвоевременная. К одной из таких обратных сторон относится плен русских моряков, которые в силу различных причин не смогли принести пользы своему отечеству. Многие из них просто не имели возможности повлиять на решения своих командиров и, соответственно, на ход событий, другие же, наоборот, осознанно совершали поступки, которые в конечном итоге приводили уже не к мученическому, а к постыдному плену. Наиболее характерными последствиями подобных действий командиров являлись добровольная сдача в плен двух российских фрегатов - «Спешного» и «Рафаила», и выяснить обстоятельства оказания в плену их экипажей тем более необходимо, что это тоже неотъемлемая часть нашей морской истории.
50-пушечный фрегат «Спешный» стал для своего времени передовым в отношении качества постройки и применения новых судостроительных технологий. Еще при жизни императрицы Екатерины II его строитель Федор Игнатьев обучался корабельному ремеслу на ведущих королевских верфях Англии и, получив звание мастера, вернулся в Россию. Перед русско-шведской войной 17881790 гг. он принимал участие в постройке в Петербурге и Кронштадте небольшой серии самых мощных на тот период линейных кораблей 100-пушечного ранга, предназначавшихся как для службы в составе Балтийского флота, так и для похода в Средиземное море, - «Саратова» и «Святого Николая Чудотворца»1. После окончания боевых действий на Балтике Адмиралтейств-коллегия направила Ф. Игнатьева в Архангельск, где в марте 1800 г. он заложил фрегат «Спешный», прототипом которому, с большой вероятностью, послужил английский 44-пушечный фрегат «ЕпСутюп», сошедший на воду в 1797 г. Главные размере-ния «Спешного» составляли: длина 159 футов 2,6 дюйма, ширина 41 фут 6 дюймов, глубина интрюма 12 футов 8 дюймов. Эти размерения были приближены к параметрам трех тяжелых фрегатов, построенных на Черном море перед началом русско-турецкой войны 1787-1791 гг. - «Св. Георгия Победоносца», «Апостола Андрея» и «Александра Невского».2 Постройка «Спешного» обусловливалась целями и задачами его будущей службы и в первую очередь сложившейся военно-политической обстановкой по причине ухудшения отношений России с Англией.
В тот период действовал англо-русский союзный договор, подписанный в Петербурге 18 (29) декабря 1798 г., на основании которого император Павел оказывал королю
Георгу III военную помощь в борьбе с революционной Францией. В доказательство своего расположения к королю Павел даже наградил британского посланника в Петербурге Чарльза Уитворта орденом Св. Иоанна Иерусалимского - с формулировкой за «всеобщее похвальное поведение» и «особливое Наше к нему благоволение и уважение»3. Однако в том же 1798 г. Французские военно-морские силы захватили Мальту, и Павел, будучи Великим магистром Мальтийского державного ордена Святого Иоанна Иерусалимского, принялся обвинять британское руководство в том, что оно не смогло удержать остров.
Политические разногласия между Россией и Англией продолжали ухудшаться, и каждая из сторон просчитывала возможные перспективы развития событий. Например, стоило британскому руководству выразить намерение отвоевать Мальту у французов, как Павел начал опасаться, что Англия уже никогда не вернет ордену этот важный в стратегическом отношении остров в Средиземноморском регионе. В Лондоне, со своей стороны, не хотели терять выгод от союза с Россией и стремились не допустить ее выхода из коалиции против Франции. Через своего представителя в Лондоне графа С.Р. Воронцова император неоднократно выражал Георгу III недовольство тем, что англичане вот уже длительное время воюют с французами, и это не может продолжаться бесконечно. Он убеждал короля: надо пытаться урегулировать споры с Францией путем мирных переговоров, а местом их проведения избрать Петербург. Подобная позиция русского императора вызывала в Лондоне резкое недовольство и нервировала особо яростных противников генерала Бонапарта, заседавших в обеих палатах парламента. Такие настроения на туманном Альбионе бумерангом отражались в столице Российской империи.
В сентябре 1800 г. англичане захватили Мальту, что лишь усилило гнев и раздражение Павла против «вероломной Англии». Осенью две союзные державы оказались на грани войны; во все порты империи поступили высочайшие указы об аресте английских торговых судов и конфискации грузов и товаров. Но военная опасность тогда миновала, отношения постепенно нормализовались, а через пять лет, в силу экспансионистской и завоевательной политики Наполеона, принявшей угрожающие размеры, Россия и Англия подписали союзные обязательства.
На фоне этих событий судьба фрегата «Спешный» оказалась трагичной. В 1807 г., по причине заключения в Тильзите императором Александром I мира с Наполеоном, между Россией и Англией вновь произошел разрыв, в результате чего эскадре вице-адмирала Д.Н. Сенявина, находившейся в Ионическом море, предстоял тяжелейший обратный переход на Балтику4. Из-за штормов и бурь добрались до Гибралтара в самом жалком состоянии, с многочисленными повреждениями кораблей, что вынудило Д.Н. Сенявина зайти в португальский порт Лиссабон, где он получил уведомление из Петербурга о том, что к его эскадре следуют транспорт и фрегат с деньгами, различными вещами и материалами. По при-
мерным подсчетам, суда уже должны были подходить к берегам Англии, поэтому Дмитрий Николаевич с первой же оказией отправил курьера в Портсмут к командиру фрегата «Спешный» капитан-лейтенанту Никанору Григорьевичу Ховрину. Адмирал просил Ховрина как можно быстрее прибыть в Лиссабон и доставить ему деньги и необходимые припасы.
Незадолго до Тильзита, в мае 1807 г., Александр I дал указание государственному казначею Ф.А. Голубцову выделить Д.Н. Сенявину твердую валюту - 140 197 голландских червонцев и 601 167 испанских пиастров. Для доставки груза и вещей к месту назначения император назначил фрегат «Спешный» и транспорт «Вильгель-мину» (командир капитан-лейтенант А. Пельгарт), под общим начальством капитан-лейтенанта Н.Г. Ховрина. На фрегат погрузили мешки с деньгами, на транспорт -все остальное, но пока завершалась подготовка судов, император заключил с Францией мир. Зная о возможной опасности, грозившей теперь россиянам со стороны Англии, руководство России отправку судов все же решило не отменять. Н.Г. Ховрин получил инструкции товарища министра военных Морских сил П.В. Чичагова, в которых, после напоминания об ответственности за порученное дело, приказывалось держаться неразлучно и «бдительно охранять» ценный груз. П.В. Чичагов подчеркнул, что с Францией теперь мир, поэтому поступать с ней следует как с дружественной державой, равно как и с ее военными и купеческими судами. В то же время в инструкциях министр ни словом не упомянул о линии поведения Ховрина в отношении англичан, чей флот блокировал все атлантические порты Франции5. Другими словами, капитан-лейтенант Ховрин должен был понимать, что при возникновении опасной ситуации ему предстояло самостоятельно принимать решение и брать на себя ответственность за судьбу груза и экипажа. Таким образом, морское начальство и лично император второй раз, как и в случае с эскадрой Д.Н. Сенявина, оставляли моряков фактически беззащитными перед морскими силами Англии.
21 июля 1807 г. «Спешный» и «Вильгельмина» вышли из Кронштадта. Не задерживаясь на Копенгагенском рейде, они проследовали дальше, но, после того как миновали Диль, в море заметили многочисленный британский конвой. Обойти его незамеченными не представлялось возможным, до побережья Франции было далеко, и Ховрин приказал держаться ближе к Дильскому порту. Положение Ховрина усугубляло еще одно обстоятельство: на борту «Вильгельмины» находилось трое гражданских пассажиров - княгиня Голицына с мужем и двое их сыновей. По пути следования княгиня опасно заболела и вскоре скончалась; ее тело на транспорте переправили в Диль, а «Спешный» проследовал дальше; точку рандеву «Виль-гельмине» Ховрин назначил в Портсмуте.
Через три дня, по приходу в Портсмут, Никанор Григорьевич сразу же отправил в Петербург рапорт о происшедшем, запасся провизией, исправил повреждения и ожидал транспорт, но тот все не приходил. За это время капитан-лейтенант несколько раз ездил в Лондон в российское посольство, встречался с послом М.М. Алопеу-сом, который советовал ему как можно скорее покинуть Портсмут, а командиру «Вильгельмины» А. Пельгарту оставить инструкцию и назначил ему рандеву Гибралтар или Мальту. Однако Ховрин с отправлением медлил. Его беспокоила неизвестность местонахождения эскадры Д.Н. Сенявина, он боялся разойтись с ней, и к тому же прошел слух, будто скоро она придет в Портсмут. Не знал Ховрин и о судьбе «Вильгельмины» и хотел все-таки дождаться прихода транспорта6.
Время шло, а транспорт не приходил. 6 сентября в Портсмут пришел шлюп «Диана» под командованием лейтенанта В.М. Головнина; шлюп следовал на Камчатку. Василий Михайлович стал свидетелем бомба
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.