научная статья по теме СУДЬБЫ РУССКОЙ ЭМИГРАНТСКОЙ КУЛЬТУРЫ В КИТАЕ (1920– 1940-Е ГГ.): РЕГИОНАЛЬНЫЙ ФАКТОР История. Исторические науки

Текст научной статьи на тему «СУДЬБЫ РУССКОЙ ЭМИГРАНТСКОЙ КУЛЬТУРЫ В КИТАЕ (1920– 1940-Е ГГ.): РЕГИОНАЛЬНЫЙ ФАКТОР»

Культура

Судьбы русской эмигрантской культуры в Китае (1920-1940-е гг.): региональный фактор

© 2013 Е. Аурилене

В контексте истории российской эмиграции в Китае в статье рассматриваются проблемы сохранения этнокультурной идентичности в условиях страны-реципиента. На основе сравнительного анализа впервые исследуется роль регионального фактора в сохранении и развитии русской эмигрантской культуры в Маньчжурии, Северном Китае, Шанхае и Синьцзяне1.

Ключевые слова: русская диаспора, российская эмиграция в Китае, беженская колония, этнокультурная идентичность, эмигрантская культура.

С тех пор, как спецхраны открыли доступ к исследованию истории русской эмиграции и её культурного наследия, прошло около четверти века, но интерес к этой проблематике не иссякает до сих пор. С одной стороны, это вызвано желанием глубже понять феномен, именуемый «зарубежной Россией», с другой — предвидеть перспективы межкультурного взаимодействия народов в условиях современного мира, характерной чертой которого является усиление миграционных потоков. В настоящей статье автор предлагает сравнительно-историческое исследование условий, повлиявших на процесс сохранения этнокультурной идентичности четырёх ветвей эмигрантской диаспоры, сформировавшейся в Китае в начале 1920-х гг. и просуществовавшей до прихода к власти коммунистов.

Способность эмигрантского сообщества сохранять свою этнокультурную идентичность зависит от социокультурных особенностей и политических условий страны-реципиента, а также от ряда «внутренних» факторов, к которым следует отнести численность и плотность расселения эмигрантов, их социально-экономический статус, наличие интеллигентного слоя и др. Беженцы Октябрьской революции и Гражданской войны в России создали крупные этнические колонии в четырёх районах Китая, значительно различавшихся по географическим, политическим, экономическим и социокультурным условиям — в Маньчжурии, Северном Китае, Шанхае и Синьцзяне.

Самая крупная из русских эмигрантских колоний Китая сложилась в Маньчжурии в полосе отчуждения КВЖД. В начале 1920-х гг., в период массового наплыва бе-

Аурилене Елена Евлампиевна, доктор исторических наук, профессор кафедры общеправовых дисциплин Хабаровского пограничного института ФСБ РФ. Е-mail: elena_aurilene@mail.ru.

женцев, она насчитывала до 150 тыс. чел., к началу 30-х гг. — примерно 60 тыс.2, из которых большая часть проживала в Харбине. Среди них были старожилы, проживавшие еще до революции, а также эвакуированные из России остатки «белых» частей и бежавшее от советской власти гражданское население.

Американский исследователь Оуэн Латтимор (1900-1989), автор вышедшей в 1932 г. книги «Маньчжурия. Колыбель конфликта», рассуждая о взаимодействии разных культур и народов в Маньчжурии, заметил, что внушительное по численности русское население никаким образом не поддаётся китайскому влиянию. Несмотря на положение беженцев, потерю престижа и политического значения, эмигрантское сообщество проявляет упрямство в незнании Китая и отсутствии интереса к Китаю. «Несмотря на тот факт, что русские в меньшей степени находятся под влиянием «расового чувства», чем представители Запада, — пишет О. Латтимор, — русско-китайский брак или жизнь по-китайски считается признаком неудавшейся судьбы»3. Успешный русский едва ли владеет китайским, в то время как преуспевающий китаец наверняка знает русский язык или женат на русской. Ещё одно любопытное наблюдение О. Латтимора состоит в том, что «в Северной Маньчжурии общество презирает русских, но индивиды стремятся быть русскими, насколько это возможно. С другой стороны, русское общество боится китайцев, но индивиды смотрят на них сверху вниз»4. Как и всякое обобщение, впечатления американского наблюдателя не бесспорны, но, тем не менее, подтверждают сложившееся мнение о русской колонии как об устойчивой этнической группе, живущей в рамках своих культурных традиций.

Изначально, главным условием сохранения этнокультурной идентичности беженской колонии была развитая инфраструктура русской концессии в полосе отчуждения КВЖД. Не менее важный фактор — достаточно широкая прослойка интеллигенции среди эмигрантов, благодаря которой была расширена сформированная здесь еще до Октябрьской революции система русского образования и воспитания, включавшая дошкольное, среднее, специальное и высшее звенья. Педагогами в школах, гимназиях, колледжах и лицеях часто были бывшие князья и княгини, царские офицеры, т. е. представители высокообразованных слоев российского общества. Особое внимание уделялось гуманитарному циклу предметов — русскому языку, литературе, истории, географии, — формирующих национальное сознание, чувство принадлежности к российской культуре.

Выпускники харбинских гимназий знали теорию стихосложения, учили наизусть множество стихотворений, в том числе и на церковно-славянском языке. Уроки литературы не были подвержены политическим веяниям, учебники приобщали к высокой нравственности, чувству долга и любви к слову. В 1927 г. русские школы в Особом районе восточных провинций получили новые программы, основанные на принципах, разработанных до революции, предполагавшие обязательное изучение Закона Божьего5.

Обучение истории включало знакомство учащихся с внешними условиями становления и развития России, её государственным строем, духовными и культурными традициями. Обращалось внимание на место России в мире, евроазиатский характер русского народа, который по происхождению, культуре и духовному складу — народ европейский, но фатально связанный с азиатским Востоком. В этой связи странным выглядит тот факт, что изучению восточных языков в русских школах до конца 1920-х гг. должного внимания не уделялось. Лишь с 1929/30 учебного года в программы школ низшей и средней ступени был включён разговорный китайский язык6.

Система русского образования, сложившаяся в Маньчжурии, развивая свои лучшие традиции, в то же время приобретала новые черты, связанные со спецификой местных условий и политических событий. Русская школа разделилась на российскую и советскую, что не мешало учащимся обеих сторон достаточно мирно сосуществовать. К началу 1930-х гг. в Маньчжурии действовало 74 русских учебных заведения (из них 43 -в Харбине), в которых обучалось около 18 тыс. чел., не считая вузов, специальных школ

5 Проблемы Дальнего Востока № 3

и кратковременных курсов7. В 20-е гг. русская система образования обогатилась высшими учебными заведениями, такими как Юридический факультет, Харбинский политехнический институт, Педагогический институт, Институт Ориентальных и коммерческих наук, Институт Святого Владимира.

В Харбине было широко поставлено русское издательское дело, работали профессиональные театральные труппы, разнообразные творческие коллективы: художественные студии, литературные объединения, кружки и т.д.

Харбин называли «восточным Парижем» и «восточным Петербургом» для русской интеллигенции, создавшей своеобразную «культурную цивилизацию со своей оперой, балетом, театром и литературно-художественными объединениями»8. Исследователи творчества поэтов и писателей русского Харбина отмечают, что их произведения вобрали в себя традиции классики и «серебряного века», «монпарнасские» веяния и экзистенциальные мотивы9.

Как и всюду в странах русского рассеяния, в Китае фактором духовного единения беженцев и стержнем национальной культуры была православная церковь. До 1922 г. в Маньчжурии существовало 25 православных храмов, из них 7 — в Харбине; в период с 1922 по 1939 гг. усилиями эмигрантов было построена еще 31 церковь, из них 12 — в Харбине10. Неправославные конфессиональные учреждения заботились о сохранении своих этнокультурных ценностей в изгнании, но органическую связь с культурой России под сомнение не ставили.

Таким образом, в русской Маньчжурии существовал достаточно мощный механизм воспроизводства эмигрантской интеллигенции, воспитанной на духовных традициях отечественной культуры.

В период Маньчжоу-го (1932-1934) и Маньчжоу-диго (1934-1945)11 эмигрантская колония получила своеобразное «эмигрантское правительство» — созданное в конце 1934 г. Бюро по делам российских эмигрантов (БРЭМ). Головная организация — Главное бюро по делам российских эмигрантов (ГБРЭМ) — находилась в Харбине; во всех остальных городах и посёлках, где жили русские эмигранты, открылись его отделения и представительства. Этот орган получил официальный статус административного учреждения, представляющего правовые, экономические и культурные интересы эмигрантской колонии. Культурой ведал 2-й отдел Бюро, начальником которого на протяжении всех лет его существования был лидер русских фашистов К.В. Родзаевский (1907-1946)12. Назначение на этот пост человека, известного своими радикальными националистическими убеждениями, должно было решить две задачи: консолидировать русское эмигрантское население вокруг национальной идеи и обеспечить его лояльное отношение к оккупационным властям.

Сохранение этнокультурной самобытности русской эмиграции входило в перечень главных задач ГБРЭМ. Официальная инструкция, утверждённая в 1944 г., определяла задачи национальной культурной работы следующим образом: выработка общего сознания всех национальностей российской эмиграции, изучение сущности русской культуры, заботливое сохранение наследия предков и пополнение этого наследия новыми культурными сокровищами13. Специальная инструкция устанавливала перечень официальных праздников для россиян, среди которых основную часть составляли русские православные праздники. Главным культурным событием года значился День Святого Владимира или, как его еще называли, «День православной культуры». В память о выдающихся деятелях русской культуры устраивались музыкальные и литературные вечера, благотворительные концерты, средства от которых шли на поддержку молодых талантов.

В первые годы японской оккупации Маньчжурию покинули многие представители творческих профессий, и культурная жизнь несколько замерла. Однако во второй половине 1930-х гг., во многом благодаря усилиям Главного Бюро, в Харбине вновь ожила театральная деятельность, возникли Харб

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.

Показать целиком