ÄuccefitfiaöUöH.HMe исследование
Таким образом, эволюция духовно-цензурного дела первой четверти XIX в. завершилась принятием единого свода установлений, являющегося руководством для аппаратов духовной цензуры. Закон этот был оценен современниками неоднозначно. A.M. Грибовский, например, отмечал: «В газетах напечатан цензурный Устав духовных книг, очень для сочинителей и переводчиков тесный»18.
Е.Ю. ПУШКАРЕВ
1 ПСЗ РИ. Собр. 2. СПб., 1830. Т. XVIII. № 21.388.
2 Омельченко O.A. Закон и печать в дооктябрьской России. Историческая традиция правового регулирования // Сов. государство и право. 1991. № 3. С. 160.
3 ПСЗ РИ. Т. III. № 1979.
4 Архив Комиссии духовных училищ. СПб., 1819.
5 Котович А.Н. Духовная цензура в России (1799 — 1855). СПб.: Тип. М. Меркушева, 1909. С. 116.
6 ПСЗ РИ. Т. XXXII. № 25.673.
7 Горбачев И.Г. Институт цензуры в российском законодательстве XVI—XIX вв. (историко-правовое исследование). Казань, 2004. С. 105.
8 Сухомлинов М.И. Материалы для истории просвещения в России в царствование императора Александра I. Т. III. С. 71.
9 ПСЗ РИ. Т. III. № 1981.
10 Жирков Г.В. История цензуры в России XIX—XX вв.: Учеб. пособие. М.: Аспект пресс, 2001. С. 53.
11 Сухомлинов М.И. Исследования и статьи по русской литературе и просвещению. СПб., 1889. С. 68—77.
12 Скабичевский A.M. Очерки истории русской цензуры (1700-1863). СПб., 1892. С. 187.
13 ПСЗ РИ. Т. I. № 403.
14 Еще в 1815 г. в Государственном совете им было представлено «мнение о цензуре». Суть его заключалась в том, что цензура не может находиться в ведении какого-либо министерства, а должна быть «особенным государственным установлением, состоящим из верхнего и нижнего сословия или комитета. Нижний комитет должен состоять из «возмужалых, добронравных ученых, знающих язык и словесность». При этом преимущество при избрании отдавалось членам Российской академии наук.
В состав Верхнего комитета по плану Шишкова входили бы министр просвещения (по долгу попечения о науках и воспитании юношества), министр полиции (по долгу попечения о поведении и нравах), обер-прокурор Синода (по долгу попечения о согласии духовной словесности со светской) и президент Российской академии наук (по долгу попечения о языке, без которого никакая книга не может быть полезна). Однако осуществить эти планы в виду сложившихся обстоятельств и «кратости времени» в полной мере не удалось, и вместо органического слияния с гражданской духовная цензура оказалась исключенным элементом. Такой вывод можно сделать исходя из того, что Верховный комитет в итоге был представлен тремя лицами: министром народного просвещения, министрами внутренних и иностранных дел.
15 Глинка С.Н. Записки Сергея Николаевича Глинки. СПб., 1895. С. 349.
16 Щебальский П.К. Исторические сведения о цензуре в России. СПб.: Тип. Персона, 1862. С. 36-37.
17 ПСЗ РИ. Т. III. № 1979.
18 Записки A.M. Грибовского. Цит. по: Котович A. Указ. соч. С. 140.
Эмщ^ъс в ис^о^ию Hfiaßa
СУДЕБНЫЕ ИНСТИТУТЫ ОСЕТИИ XVIII в.
В XVIII в. Осетия, где сформировались особые формы независимых общественно-территориальных единиц, представляла собой синтез феодальных и родовых укладов. Своеобразной формой общественно-политического устройства Осетии были союзы сельских общин. Сельская община здесь имела свою систему управления, регулирующую общественные отношения, главное место в которой занимало собрание сельской общины — ныхас.
Разрешение конфликтов в социуме осуществлялось представителями высших сословий — феодалами (уаз-данами), ныхасом и посредническим судом. Ныхас представлял собой собрание, членами которого являлись все взрослые мужчины общины, где старшим отводилась особая, руководящая роль1. Являясь институтом общественного самоуправления, ныхас сочетал в себе черты законодательного, надзорного и судебного органа, имел рычаги, призванные контролировать исполнение собственных решений. В компетенцию ныхаса входило разбирательство межродовых конфликтов, расследование преступлений, особенно затрагивавших интересы всей общины. В соответствии с уровнем народных собраний — ныхас села, ныхас ущелья, обще-
осетинский ныхас — расширялся уровень и круг вопросов, рассматривавшихся на них2.
Другим общественным образованием в Осетии, бравшим на себя функцию разрешения конфликтов, являлся посреднический суд. Обычно-правовая терминология осетин выделяет два вида посредников: минавар — лицо, уполномоченное вести переговоры между двумя сторонами, например, на войне, при примирении кровников, сватовстве; посол, посланец, посланник, посредник; тархоны лаг — судья (тар-хон — суд, переводится еще и как суждение, обсуждение, решение, судебное решение, судебный процесс).
Осетинский язык проводит четкую границу между понятиями «минавар лаг» — посредник и «тархоны лаг» — судья. Более того, в осетинском процессе участниками первой стадии были именно минавар лаг-та, в задачу которых входило ведение переговоров между враждующими сторонами с целью достижения соглашения по поводу рассмотрения дела судом посредников — тархоны лагта. То есть в осетинском обществе проводили четкую границу между этими двумя понятиями, и в функции минавар лаг входило лишь ведение переговоров, процесс и результат которых зависел от волеизъявления сторон. Деятельность
ÄuccefitfiaöUöH.HMe исследование
же тархоны лаг предполагала самостоятельное руководство процессом, принятие самостоятельного решения, наличие властных полномочий. Итак, разница между деятельностью тархоны лагта и минавар лагта заключается в степени инициативности, самостоятельности и уровне полномочий.
Общественный строй, мифология, предания, свидетельства древних историков, исследователей говорят о том, что, следуя древним традициям, в Осетии как религиозные, так и юридические функции, сосредоточивались в одних руках. Согласно индоиранской традиции, гражданская община подразделялась на три колена, каждое из которых несло конкретную функцию, определившуюся с древности, имело идеологическое оформление, в соответствии с которым из колена Кусагонта выходили жрецы и судьи3. Не всегда посредническая деятельность осуществлялась людьми, происходившими из этого рода. Но суд на его территории судьями этого колена считался наиболее авторитетным в Осетии.
Разница между этими институтами заключалась в том, что ныхас, в отличие от посреднического суда, мог самостоятельно брать на себя разбирательство дел, имевших большой общественный резонанс, деяний, которые угрожали безопасности всей общины — как морально-нравственной, так и физической.
Анализ процедурных правил обнаруживает признаки родовой подсудности: в зависимости от тяжести преступлений дела могли рассматриваться на ныхасах разного уровня — ныхас селения, ныхас ущелья, общеосетинский ныхас. Кроме того, можно с уверенностью говорить о территориальной подсудности, поскольку преступление, совершенное на территории одной общины, рассматривалось ныхасом именно этой общины. Что касается суда посредников, то здесь мы не обнаруживаем таких признаков, поскольку судьи могли приглашаться из разных общин и рассматривать дела по преступлениям различной тяжести. Но говоря о суде посредников, можно утверждать о существовании некой подведомственности, поскольку преступные деяния, совершенные внутри одного рода, могли рассматриваться старейшинами этого же рода. И только когда деяние затрагивало интересы двух и более родов, призывались посредники со стороны.
Как установлено, судебные функции в Осетии исполняли три властных института: феодалы, выполнявшие эту деятельность в силу своего социального положения, ныхас в лице старейшин и посреднический суд. Двум первым институтам данные функции были присущи в силу объективных причин, и осуществлялись они наряду с другими функциями, такими, как законодательные, исполнительные, надзорные. Влияние этих институтов распространялось на экономическую, политическую, административную, военную сферы, и судебная деятельность для них не была основной. Более того, практически не существовало обычно-правовой базы процедурного характера для этих институтов в осуществлении судебной деятельности.
В свою очередь посреднический суд имел своей целью именно урегулирование конфликта и установление мира в социуме. Специализация на этом виде общественной деятельности выражалась в таких требованиях, предъявляемых к судьям-посредникам, как наличие специальных знаний в сфере обычного права, опыт — своеобразный «стаж» судебной деятельности (особенно актуально данное требование было
для судей-посредников вышестоящих составов), профессионализм4.
Важным обстоятельством являлось то, что наличие этого института было детально оформлено на обычно-правовом уровне, и его деятельность была четко урегулирована нормами обычного права. Суд посредников выполнял важнейшую общесоциальную задачу — разрешение общественного конфликта в любой из его возможных форм.
Решение, вынесенное судом посредников, обладало таким свойством, как неопровержимость, т.е. оно могло быть пересмотрено после вынесения только вышестоящим судом посредников. Решения суда посредников были обязательны для всех, и внесудебного (административного) пересмотра решений посредников не существовало. Неопровержимость и общеобязательность решения свидетельствуют о суверенитете этого института.
Погашение конфликта не было единственной функцией суда посредников. Так, судьи проводили отдельные следственные действия5. Тем не менее разрешение конфликта и установление мира в социуме являлось центральной и исключительной функцией суда посредников, на осуществление которой была направлена вся его деятельность.
Посреднический суд характеризуется отсутствием внутреннего организационного единства и сопод-чиненности. Конечно, вышестоящий суд посредников по обычаю был вправе пересмотреть (изменить) решение, принятое нижестоящим судом (но только по инициативе сторон). Однако он не мог координировать его деятельность как в силу аморфности этого института, составы которого создавались в каждом конкретном случае, так и в связи с независимостью и самостоятельностью уже созданных судов. И все-таки возможность пересмо
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.