История, теория и практика архивного дела и делопроизводства
Я.Г. Солодкин
Существовал ли архив Ермака?
Ключевые слова: Ермак, архив Ермака, Погодинский летописец, «опальная» грамота Ивана IV Строгановым, отписка, «ермаковы казаки», Посольский приказ, Тобольская приказная палата, Черкас Александров, С.Д. Болховский, И.А. Мансуров.
Документы, отражающие перипетии «Сибирского взятия» 1582-1584 гг., почти не сохранились. Известный сибирский историограф В.Г. Мирзоев даже полагал, что они, «может быть, вообще не существовали»1, хотя сам ссылался на опубликованную еще Г.Ф. Миллером «опальную» грамоту Ивана IV Строгановым от 16 ноября 1582 г. с предписанием вернуть отряд Ермака из похода против вотяков, вогулов, пелымцев, «сибирцев» и использовать вольных казаков для обороны Пермского края и намечавшейся экспедиции в Пелымское княжество . Ученый упоминал и о переданном сподвижниками легендарного атамана в 1621/22 г. первому тобольскому архиепископу Киприану «написании» (далее - Н) о боях с кучумлянами, которое признавал отпиской либо чем-то близким к ней3. Видная исследовательница ранней книжной культуры «русской» Сибири член-корреспондент РАН Е.К. Ромодановская тоже констатировала, что документов, непосредственно касающихся похода Ермака, до нас практически не дошло. Сохранились лишь посольские наказы с лаконичными, во многом повторяющими друг друга свидетельствами о присоединении к России еще одного татарского ханства (на эти сообщения обратил внимание видный специалист по истории Сибири А. А. Преображенский4); челобитные последних участников знаменитой экспедиции или их потомков (такие данные впервые систематизированы А.А. Преображенским, а позднее дополнены другим московским исследователем, Н. И. Никитиным, и новосибирским историком Д.Я. Резуном5); грамоты из архивов Строгановых6 и известия (введены в научный оборот маститым петербургским ученым Р.Г. Скрынниковым) вкладной книги Чудова монастыря за начало 1586 г.
По заключению же Р. Г. Скрынникова, «выписки из подлинных материалов Сибирского приказа об экспедиции Ермака, впоследствии исчезнувших», которые могут считаться значительными фрагментами его «архива», уцелели в составе Погодинского летописца (далее - ПЛ) - возникшей в конце XVII в. особой разновидности широко известной «Повести о Сибири и о сибирском взятии» владычного дьяка Саввы Есипова. Отвергнув как сомнительную мысль московского сибиреведа В.И. Сергеева о существовании «канцелярии» «ратоборного» атамана, два «архива» которой (использованные потом создателями Строгановской и Есиповской летописей) хранились в Соли Вычегодской и Тобольске, Скрынников рассудил, что благодаря ПЛ, донесшему до нас свидетельства 1580-х гг. о ходе «покорения Сибири» может быть реконструирован, пусть и частично, архив казачьей «дружины, взявшей за саблею» ханство Кучума, и таким образом существенно расширяется круг документальных источников по истории «зауральской эпопеи»8.
Ряд ученых согласился с выводом маститого историка о том, что ПЛ сохранил выдержки из документов, относящихся к «архиву» Ермака9. Но А.А. Преображенский, посчитав версию В.И. Сергеева о «канцелярии» «старейшины» казаков, разгромивших Кучумово «царство», фантастической, отверг также и мнение Р.Г. Скрынникова об архиве бесстрашного атамана,
все же не утраченном безвозвратно. С точки зрения ростовского историка А.П. Пронштейна, ПЛ содержит фрагменты не «архива» Ермака, а составленных посольскими дьяками по случаю присоединения Сибири к Московскому государству в 1584-1586 гг. документов, необходимых для подготовки наказов русским дипломатам10. Д.И. Копылов тоже усматривает в этой «Повести летописной...» не следы архива «руского полка», завоевавшего целый татарский «юрт», а выписки из четырех-пяти документов11 (каких, не поясняется).
Вопреки мнению А.П. Пронштейна, уникальные данные ПЛ не имеют аналогий в обширном посольском делопроизводстве рубежа ХУ1-ХУП столетий. А.А. Преображенский возводил эти сведения к материалам, погибшим в страшном московском пожаре 3 мая 1626 г.12 Р.Г. Скрынникову же казалось, что подлинные документы о бессмертной сибирской экспедиции хранились в приказных архивах и в пору создания официального Нового летописца (конец 1620-х гг.), и накануне (если не в начале петровского царствования) и были использованы каким-то знавшим о Сибири не понаслышке столичным дьяком или подьячим, постаравшимся (впрочем, не всегда удачно) дополнить «сложение» Есипова13. Однако больше оснований считать редактором этого популярного сочинения тобольского служилого человека, который, будучи в Москве, сумел раздобыть интересовавшие его материалы Посольского приказа (хотя нельзя исключать, что их копии хранились в «съезжей избе» «первоименитого града» Сибири, где и стали известны безвестному книжнику)14.
ПЛ сравнительно с есиповской «гисторией» содержит оригинальные сведения о реках и местоположении основанных в конце XVI в. сибирских городов, «нынешнем» (которого не было летом 1585 г.) пути на «Русь» через «Камень», расстоянии от Старой Сибири (Кашлыка или Искера) до Тобольска. Есть в нем и уподобление Чингисхана Темир-Аксаку, о котором автор узнал «в московских летописцах»; первых сооруженных в Тюмени и Тобольске храмах, посвященных Святой Троице, охоте Сейдяка (нового властителя бывшей резиденции Кучума) на Княжем лугу, «яко за 2 поприща» от «Тобольского города», «позать того места, что ныне Знаменской монастырь»15. Едва ли к архиву Ермака (по определению Р.Г. Скрынникова) можно отнести и уникальные летописные заметки о походе в Пермь Великую пелымского князя Аблегирима (1581 г.), грабеже волжскими казаками государевой казны и «погроме» ими ногаев (что ставилось в вину ермаковцам в «опальной» грамоте царя Ивана Строгановым), о прозвище, которым казаки наделили своего предводителя, - Токмак, памяти «святого апостола Якова», отмечавшейся 23 октября, когда у Чувашева мыса произошло решающее сражение русских с «погаными», о сукнах и золотых, посланных в награду Ермаку «с товарыщи» Грозным, указавшим «храбросердому» атаману «быть к Москве», о тяжелом панцире, помешавшем «непобедимому ратоборцу» спастись во время неожиданного нападения кучумлян на казачий стан в устье Вагая, о численности и составе рати князя С.Болховского16. Только в ПЛ читаем, что «вои» Ивана Кольца двинулись к ставке Карачи «с вогненным боем». Атаман, который повел несколько казачьих сотен за «Камень», погиб до возвращения сеунчиков из российской столицы (оказывается, их было 25, включая Черкаса Александрова17) и появления в городе Сибири отряда С.Болховского, один из сослуживцев которого, голова Иван Киреев, тотчас же повез в Москву плененного ермаковцами царевича Маметкула. Все прибывшие в «Сибирскую страну» триста стрельцов умерли «от скудости хлебные», поскольку «запасу у них не было никакого», а 90 переживших голодную зиму казаков под началом Ивана Глухова летом по Иртышу, Оби, Соби через Пустоозеро возвратились на «Русь».
Уникальные данные составитель ПЛ привел и о событиях, последовавших за смертью «велеумного» атамана. Оказывается, Сейдяк при захвате покинутого русскими и занятого татарами города Сибири «царевича Алея взял и прочих Кучюмовых сынов смер[тью] убил и из града изгна». Московские власти, «чающе Сибирь за государем и живут в ней государевы
люди», послали туда с Иваном Мансуровым 700 казаков и стрельцов «розных городов». Этот воевода, который в «срубленном» им остроге выдержал «зимним временем» осаду многочисленных остяков, пробыл там до весны. Князь Аблегирим был схвачен воеводой Федором Горчаковым (точнее, основателя Пелыма звали Петром). В концовке ПЛ речь вновь идет о судьбе сыновей Кучума. Семеро из них, если верить анонимному редактору «тетрадей» Есипова, умертвил Сейдяк, когда овладел городом Сибирью; Алей, Алтынай и еще один, не названный по имени, «были на Москве, а как оне взяты, тому писмо есть в Посольском приказе»18. Эти известия явно нельзя относить к архиву Ермака, последнее же наводит на мысль, что оставшийся неизвестным летописец обращался к документации Посольского приказа19, наряду с несколькими четями ведавшего в конце XVI в. делами сибирских уездов. Видимо, создатель ПЛ воспользовался «расспросными речами», записанными столичными дьяками или подьячими в последние недели 1584 г. (когда И.Киреев и «ермаковы казаки» доставили Маметкула - лучшего военачальника Кучума - ко двору нового царя Федора Ивановича) или же по приезде в Москву И.Глухова с уцелевшими сподвижниками «храброго смлада» Ермака (вероятно, осенью 1585-го либо в начале следующего года, уже перед возвращением в Сибирь многих участников ее завоевания)20. В Посольском приказе могли отложиться и отписки воевод С.Д. Болховского и И.А. Мансурова, со временем очутившиеся (не исключено, впрочем, в виде копий) в руках тобольского книжника.
Содержание послания Ермака «с товарыщи» Грозному21 изложено в ПЛ более
обстоятельно, чем в летописи «Сибирское царство и княжение, и о взятии, и о Тоболске
22
граде» , а также в шертной грамоте, сохранившейся лишь в рукописи XVIII в. Редактор ПЛ, в частности, добавил, что казачья «дружина» одолела не только Кучума, но и его сыновей Алея, Алтыная и Ишима23 и победила Маметкула (чаще всего считающегося ханским племянником). Как представлялось Р.Г. Скрынникову, летописец имел в виду сражения «под Чювашею» и близ Абалака24. Такое заключение не бесспорно, ибо Маметкул командовал ханскими войсками и в первом из этих сражений. Известие же Строгановской летописи (сложившейся, вероятно, в 1630-х гг. в главной резиденции «именитых людей» - Соли Вычегодской) о том, что о пленении Маметкула ермаковцы «писаше к Москве», видный историк признавал грубой ошибкой, поскольку царевич был схвачен «резвыми» казаками уже после того, как посланцы атамана и его «товарства» отправились с «сеунчем» в русскую столицу. Версия об этом «посольстве», вслед за Есиповым повторенная многими сибирскими летописцами, не может, однако, считаться бесспорной. Строгановским же «историографом», возможно, подразумевалась отписка, доставленная ермаковцами под началом не своего атамана, а головы И.
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.